Рустам Минниханов: «Не надо людей пугать, кризиса никакого нет»

НЕ ХУЖЕ ЧЕМ В ПРОШЛОМ ГОДУ

Вчерашнюю, посвященную 8 Марта, традиционную встречу с журналистами в Доме правительства РТ президент Рустам Минниханов начал с поздравлений и с Украины. Это не случайно, поскольку как раз вчера, как писала газета «БИЗНЕС Online», «мятежный Крым взорвал информационную бомбу» — его Верховный совет официально обратился к Владимиру Путину и Совету Федерации России с предложением войти Крыму в состав РФ в качестве одного из ее субъектов. В ходе встречи Миниханов подробно рассказал о своей поездке в Крым и о ситуации, которая там сложилась. Затем президент ответил на вопросы, которые касались самых разных тем: экономики, образования, спорта, а также о личном.

— Как вы оцениваете влияние девальвации рубля на татарстанскую экономику? Для «Татнефти» и других экспортеров это даже выгодно, так как увеличивает рублевую выручку, а значит, и поступления в бюджет... (вопрос «БИЗНЕС Online»)

— Это смотря где ты находишься. Если у тебя есть какие-то долговые обязательства в валюте, ты можешь оказаться банкротом. А если ты экспортно ориентированный продукт делаешь, у тебя все в шоколаде. Но я думаю, что при такой ситуации в нашей промышленности, когда наша экономика как бы застыла, ослабление рубля должно дать некий толчок для активизации экономики. Во всяком случае, я так думаю. Но это должно быть не так резко — рубль должен ослабевать немножко, чтобы реальный сектор экономики работал. Ну и товаропроизводители должны занимать в рублях. Кто занял в рублях и имеет экспортный продукт, он в шоколаде. То есть нужна диверсификация — диверсификация на рынке заимствований, диверсификация своего производства. Все эти вещи очень тонкие. Поэтому надо все это предвидеть, просчитывать.

— А у Татарстана есть экономическая подушка безопасности на случай кризиса?

— Подушка у нас есть — в машине... У нас все нормально. Доходы я смотрел — мы работаем не хуже, чем в прошлом году. Не надо людей пугать, кризиса никакого нет. Есть некое снижение темпов. Но у нас ряд новых предприятий на выходе, мы будем более конкретно по каждому предприятию разбираться... Все будет нормально.

«ДО 50 ПРОЦЕНТОВ ЗАБИРАТЬ — НИКТО НЕ УМРЕТ»

— Вы говорили про темпы роста ВВП — 2 процента. На коллегии минэкономики заявили, что это недостаточно для нас, должен быть минимум 5 процентов. За счет чего этого можно достичь?

— Может, вы мне это подскажете? Сами знаете: за счет модернизации производства, за счет новых продуктов... Есть вещи, которые от нас зависят, они еще не полностью нами реализованы. Есть вещи, которые от нас не зависят — состояние мировой экономики, общественно-политическая ситуация... Вот то, что сейчас в мире творится, — это тоже не в нашу пользу. Много факторов, которые влияют. Я считаю, что нам надо расти минимум 5 - 6 процентов. Очень много позиций, которые мы должны мониторить, следить за каждым предприятием. Если там сегодня не модернизировались, новый продукт не нашли, — через два-три года это предприятие уже не конкурентно. То есть мы должны прогнозировать, предвидеть, что с нами будет при том или ином сценарии. Бизнесы у нас должны быть диверсифицированы, разноплановые бизнесы у нас должны быть.

— Мы сейчас снова входим в кризис. Нет ли планов пересмотреть дивидендную политику государства? Сейчас госпредставители в компаниях голосуют за то, чтобы 30 процентов чистой прибыли направить на дивиденды.

— Больше надо оставлять? (смеется) Или меньше? Вы зарплату у мужа полностью забираете или оставляете ему немножко? (все в зале смеются) 30 процентов — они законом определены. Если оставлять дивиденды предприятию, оно все равно их проест. Какую-то часть надо забирать, чтобы правильная дивидендная политика была. Потом, есть же и другие акционеры — «Татнефти» 35 процентов установили. Это влияет на стоимость акций. Я думаю, до 50 процентов забирать — никто не умрет.

— Но пока не планируется 50 процентов?

— Нет, пока не планируется.

«САМОЕ ГЛАВНОЕ — НАДО ГОТОВИТЬ КАДРЫ»

— Развитие Закамской территории тесно связано с особой экономической зоной «Алабуга». Сегодня некоторые действующие предприятия испытывают нехватку кадров. А к 2020 году потребуется до 20 тысяч работников туда. Как будет решаться эта проблема?

— Вы не принимали участия в нашем совещании в Альметьевске? Очень жаль, мы там очень подробно об этом говорили. Мы хотим создать центры компетенции, которые помогут контактировать центрам подготовки специалистов и заказчикам, промышленным предприятиям. Сегодня мы встречались с представителями бизнеса, инвесторами западными и тоже ставили этот вопрос. Первое — это надо создавать центры, где мы будем готовить кадры. Второе — нужно жилье, чтобы привлекать больше людей, молодых людей, как из Татарстана, так и из других регионов. И высокотехнологичное производство ОЭЗ, и особая зона для жизни, думаю, что все формы должны быть использованы. Но самое главное — надо готовить кадры.

— Как идет развитие проекта «Иннополис»?

— Это хороший проект, очень перспективный. Первый пусковой комплекс — это технопарк, университет, жилая зона. Мы это в начале следующего года планируем запустить. Я уверен, что это очень перспективная наша работа.

— В последнее время мы очень много говорим о страховых мошенничествах. Как их задавить?

— Нужен четкий закон. Мошенничество должно получить должную оценку, а люди, которые этим занимаются, их место в тюрьме. Не должно быть поблажек и обтекаемых форм наказания. Это уголовное преступление, это обман, это жульничество. Я думаю, федеральное законодательство должно быть более жестким.

«НАША РЕСПУБЛИКА ТЕХНОГЕННАЯ, И МЫ ДОЛЖНЫ ОЧЕНЬ ВНИМАТЕЛЬНО СМОТРЕТЬ,
НЕ ДОПУСКАТЬ ЧП»

— В свете прошлогодних событий, когда в Татарстане поджигали церкви и запускали ракеты, хотелось узнать: у нас что-то поменялось в обеспечении безопасности нашей республики, безопасности наших крупных предприятий?

— Ну, от тюрьмы и от сумы не зарекайся. Никто не знает, у кого что в голове. Может быть, какая-нибудь обаятельная журналистка надела пояс шахида и пришла сюда (улыбается). У нас общество открытое — этим пользуются те люди, которые проповедуют насилие, верховенство одной религии над другой. Это не только упущение правоохранительных органов, это среда, которая появилась. И с этой средой надо бороться. Террористические акты, поджоги, могу вам официально сказать, что все они раскрыты. Основная часть виновных уже арестована, и они понесут жесткое наказание. Это говорит о том, что сама система правоохранительная работает достаточно эффективно. И ФСБ, и прокуратура, и наша полиция, следственный комитет доказали, что поджоги церквей совершали примерно одни и те же люди. Самое главное — люди, которые проповедуют то, что для нас очень чуждо. Наша республика техногенная, и мы должны очень внимательно смотреть за технологическими процессами, и не допускать каких-либо чрезвычайных происшествий. К сожалению, несколько дней назад на заводе бензинов был пожар, хотя и локальный. Я дал поручение, чтобы мы проверили эти и другие факты. И у нас будет очень серьезный разговор по поводу более жесткого отношения к промышленной безопасности. Считаю, что в основном у нас система выстроена, тем не менее если такой факт случился, мы должны отреагировать. Не могу сказать, что что-то у нас ухудшилось. Ситуация в республике стабильная как по промышленной безопасности, так по безопасности общественной. Криминальная ситуация — все под контролем.

— Все-таки охрана того же «Нижнекамскнефтехима» усилена?

— Вы хотите сказать, после обстрела ракетами? Система охраны каждого нашего предприятия проверена ФСБ, есть соответствующие предписания, они выполняются. И я хочу сказать, что достаточно профессиональный уровень системы безопасности наших предприятий. Не волнуйтесь, все будет нормально.

— Агропромпарк будет приватизирован?

— Нет, это стопроцентное акционерное общество. Мы его не будем приватизировать. Это площадка, где малый и средний бизнес, селяне, у которых личное подворье, фермеры могут продавать свои продукты. Желающие купить агропромпарк есть. Он в таком хорошем месте, 50 тысяч квадратных метров. Нашлись бы покупатели. Но нет такой задачи продать.

«САМЫЕ ЛУЧШИЕ УЕЗЖАЮТ»

— Что Татарстан делает, чтобы здесь оставалась именно креативная молодежь?

— А вы как считаете? Вот чего нам не хватает? Вообще, надо еще со школы формировать, чем будет заниматься молодой человек, какую специальность он должен выбрать. И уже в школе давать те навыки, которые ему дальше пригодятся. Вся эта система работает разрозненно. Хотя мы пытаемся, чтобы для талантливых ребят были IT-лицей, химический лицей, технический лицей... А когда молодой человек приходит в вуз, там уже должны быть потребители его будущей специальности — товаропроизводители или научные центры... Университет ведь ни за что не отвечает. Вступительный экзамен провели, студента взяли, обучили, выпустили — и до свидания! Разве так можно? Они же на государственные деньги обучают. Понятно, что есть и платное обучение, порой люди отдают свои последние деньги, чтобы получить образование. А дальше их судьба уже никого не интересует. Такая система не совсем правильная. Если бы у нас вузы четче выстроили отношения со школами и с предприятиями, то вот эта талантливая молодежь нашла бы себя, она бы не потерялась. А если они здесь никому не нужны... И потом — всегда же думаешь, что если подальше уедешь, там вкусней. Уехал — потом уже стыдно возвращаться...

Вот такая система — это наша недоработка, большая проблема, что нет никакой синхронизации. Как только человек почувствует, что он здесь востребован, он никуда не уедет. Зачем ему куда-то ехать? Он останется здесь. Мы пытаемся этого добиться. Есть центры компетенции, цель которых — создать в вузах условия для подготовки квалифицированных и востребованных специалистов, пытаемся, чтобы предприятия курировали подготовку студентов. Но вся эта система работает разрозненно: школы — отдельно, вузы — отдельно, предприятия — отдельно. Так что никому молодые специалисты вроде бы и не нужны. А когда на предприятии появляется вакансия, там начинают говорить: нет специалистов! Конечно, не будет. Ведь по большому счету каждому предприятию вообще селективно надо подходить к подготовке специалистов, я думаю, уже на 4 - 5 курсе студенты должны получать некие навыки, чтобы адаптироваться к нужному производству. Порой говорят: вот, университет или институт готовит никудышных специалистов! А кого он будет готовить, если он виртуально учит по какой-то учебной программе, а этому предприятию нужны совершенно другие, с другими навыками специалисты. Так садись вместе с вузом, договорись, кто нужен, как учить. Мы пытаемся это воплотить в жизнь, потому что не до конца реализовываем тот потенциал, который есть. Поэтому молодежь и уезжает. И главное — самые лучшие уезжают, самые успешные...

— Коли уж заговорили об интеграции вузов и законодателей, не стоит ли ввести обязательно распределение, хотя бы где-то?

— Я считаю, что там, где есть бюджетная составляющая, государство должно это оформлять как госзаказ. И студент, который учится за счет государства, должен отработать это. Или вернуть деньгами, или отработать некоторое время. Я не понимаю, почему мы этого не делаем. И студенты были бы более уверенными в своем завтрашнем дне. Не думаю, что советская система была самая плохая, когда было распределение, когда были стипендиаты от предприятий. Вот я как стипендиат учился. Отучился и вернулся в район работать там, разве это плохо?

— А Татарстан тут не может неким законодателем мод выступить?

— Это федеральные деньги... Но предложение о распределении очень правильное.

«У НАС ДИАЛОГ С ФЕДЕРАЛЬНОЙ ВЛАСТЬЮ ЕСТЬ»

— Одним из катализаторов протестных настроений в Крыму и на востоке Украины стала отмена закона о статусе русского языка. Как вам кажется, будет ли Татарстану на этом фоне проще отстаивать свои национально-культурные права, в частности, в сфере образования? (Вопрос «БИЗНЕС Online»)

— У нас с этим все нормально. Это некоторые пытаются сказать что-то... У нас язык есть, региональный компонент есть, думаю, надо его совершенствовать. То есть у нас диалог с федеральной властью есть. Ведь проблема не в федеральной власти, проблема здесь, у нас. Некие группы людей пытаются сказать — то наши националисты, что татарского не хватает, то русские националисты, что не хватает русского. Все хватает. Учи то, что есть. Нет, надо выступать...

В принципе, у нас есть взаимопонимание с федеральным руководством, нам не нужны какие-то «украинские моменты», у нас есть диалог, мы понимаем друг друга. Другое дело, в нашем компоненте пока менее эффективно работаем по знанию нашего татарского языка. Он должен быть доступный, удобный, интересный, несложный, иметь прикладной характер, особенно для русскоязычного населения. Здесь мы недорабатываем. Я считаю, что это просто люди ищут причины себя показать. Думаю, любому ребенку, если он будет знать на один язык больше, это только плюс. Почему если татарский ребенок в Татарстане знает татарский и русский, почему бы не знать и русскому? Почему мы должны развести их по разным классам, по разным интересам? Нам обязательно надо, чтобы они были вместе, чтобы среда обитания, учебный процесс был общий. Понятно, что требования к носителям языка, может быть, должны быть более высокими. В западных школах ведь тоже А, В, С в зависимости от потенциала ребенка... То же самое можно сделать для лиц нетатарской национальности. Здесь мы должны быть более гибкими.

— В октябре был принят закон о программе сохранения, обучения, развития государственных и других языков. Конечно, такие программы принимались и раньше. Но в них было больше об издании учебников, увлекшись этим, достигли низких результатов. Чтобы не повторить старых ошибок, будет ли механизм проверки результатов программы?

— Нужно, конечно. Если за эту программу никто не будет держать ответ, результатов не будет. Нам сохранить наш язык непросто. Есть много разговоров — надо ли? Конечно, надо. У нас живут чуваши, удмурты, марийцы, есть вопрос по сохранению их языков. Я думаю, должны быть результаты у этой программы. В ней поставлены вопросы, не решенные в предыдущих программах, предусматриваются солидные деньги. Будет результат. Но спустя время, надо посматривать, есть ли польза?

— В наших национальных школах выпускные экзамены сдаются на русском в обязательном порядке. Поднимается ли этот вопрос на федеральном уровне?

— Я не эксперт в этой области. Думаю, если ты знаешь что-то по-татарски, можешь написать и по-русски. Поэтому наши дети, которые учатся на татарском, они должны знать на том же уровне и русский язык. Но как правильно — это должны сказать эксперты... Мое мнение: химию или биологию учить на татарском не нужно. И все точные предметы, тем более вузовские. Мы должны знать язык, грамматику, литературу. Сам я то, что знаю по-татарски, могу объяснить и по-русски. Зачем нам устраивать детям экзамены на разных языках? Знает математику — знает. Не знает — не знает. Мы ждем от них знания и татарского, и русского языков. По-татарски знать — хорошо. Но надо знать и по-русски. Тогда будущее ребенка будет еще более комфортным.

«ДУМАЮ, БАРЬЕР В 7 ПРОЦЕНТОВ — ЭТО НОРМАЛЬНО»

— 14 сентября этого года будут выборы в Госсовет РТ. Оппозиционные партии написали вам письмо, что надо снизить проходной барьер с 7 до 3 процентов. Ваше мнение? (Вопрос «БИЗНЕС Online»)

— Думаю, 7 процентов — это нормально. Сам я в парламент не собираюсь, у меня каких-то амбиций нет. Я там был уже. Я единственный депутат нашего парламента, который в один созыв избирался от двух округов. Сначала как глава администрации в 1995 году. Но в 1996-м стал министром финансов, ушел из парламента. А в 98-м стал премьером, опять пришлось выбираться. Вот на этом кончилась моя депутатская карьера...

«ДВОЙКА ИМ! КОЛ ДАЖЕ, НАВЕРНОЕ...»

— В середине февраля вы посетили Сочи. Пожалуйста, поделитесь впечатлениями об Олимпиаде...

— Олимпиада прошла великолепно. Все прогнозы наших врагов не оправдались. Во-первых, все объекты были подготовлены, весь организационный процесс и безопасность были обеспечены. И самое главное: мы уже количеством медалей доказали, что Россия способна, если задача правильно ставится, достичь лучших мировых результатов.

Татарстан принимал активное участие в Олимпиаде — наши специалисты, наши волонтеры, наши транспортники. И в какой-то мере тот наработанный на Универсиаде опыт был использован в Сочи. Конечно, Сочи — это проект глобальный, мирового уровня. Поэтому мы очень рады за нашу страну. Это же не просто успех Сочи — это успех нашей страны. И Универсиада, и Олимпиада были проведены на самом высоком уровне. В мире пока такого уровня не было и по Универсиаде, и по Олимпиаде. Мы гордимся.

— А как вы оцениваете выступление татарстанских спортсменов?

— Очень плохо. Очень плохо! У нас огромное количество детских спортивных школ, у нас школы олимпийского резерва, но результата ноль. Это говорит о том, что надо полностью пересмотреть наш подбор, работу преподавательского состава. Я считаю, что минспорт в этой части, хотя чисто организационно там сработали нормально, но результат... По зимним видам спорта мы никакие. Это очень плохо.

— Может, какие-то виды спорта нужно развивать?

— Все можно и нужно развивать, не какие-то, а все. У нас для этого есть люди. И спортивные школы не для учителей спорта или там для тренеров, они для того, чтобы результат был. Их у нас полно, толку — ноль, нет... Там у нас 7-е место? Я не ожидал такого...

Последние годы наше минспорта нашло некую такую «хорошую» форму. Они берут одного перспективного спортсмена на четверть или на половину с каким-то регионом — и у нас есть количество медалей. Я сказал им: нам этого не нужно. Нам нужно, чтобы были реально наши. Я не возражаю, пусть кореец приедет к нам, натурализуется, но это чисто татарстанский должен быть спортсмен. Это наш результат должен быть. Поэтому как только эта лавочка закрыта... Двойка им! Кол даже, наверное... Сколько у нас лыжных трасс, каких только спортсменов нет. Какие только сказки не рассказывали...

— Любой чиновник федерального уровня, который приезжает в Татарстан, всегда лестно отзывается о нашей республике. А критикует ли федеральный центр Татарстан?

— Вы хотите, чтобы нас критиковали? Если бы критика была, вы бы знали об этом. Нас все любят. Это же не из-за того, что мы Татарстан. Должен быть результат. Татарстан на самом деле — очень мощный регион. Хотя вот по спорту мы провалились. Мы же не скрываем, мы говорим, что здесь мы провалились. Если у нас проблема, мы открыто говорим, что нам здесь надо наводить порядок. Конечно, критика есть, но серьезных претензий к нашей работе мы не допускаем. Самый большой провал — это провал нашей татарстанской сборной.

«ДАКАР ПОКАЗАЛ, ЧТО МЫ СПОСОБНЫ СОЗДАВАТЬ САМУЮ СОВРЕМЕННУЮ ТЕХНИКУ»

— Рустам Нургалиевич, вы после нашей встречи едете в Набережные Челны, будете награждать команду «КАМАЗ-мастер», которая победила в авторалли Дакар-2014. Скажите, есть ли от таких побед какая-нибудь выгода?

— Они уже получили достойную оценку от Владимира Путина. Он пригласил команду, меня и дал самую высокую оценку... Мы хотим сказать им спасибо, что гордимся этими ребятами. Они герои. Там все решали минуты, и благодаря слаженной работе нашей команды мы сумели в очередной раз, хотя вроде бы шансов не было, но выиграть Дакар. Просчитать экономическую выгоду сложно, но просчитать поражение попроще. Победа — это престиж нашей страны, а не только КАМАЗа и республики, это демонстрация уровня нашего технического совершенства, того, что мы способны создавать самую современную технику, которая есть в мире. И наши спортсмены — самые талантливые и целеустремленные, которые могут завоевать победу. Это главная оценка. Они имеют огромное количество наград. Отношение к победителям, хорошие слова в их адрес, высокая оценка главы государства — это то, чего они достигли.

«НОВЫЙ ЗООПАРК — ЭТО ОЧЕНЬ ДОРОГО»

— Несколько лет назад говорили про реконструкцию казанского зоопарка. Есть ли продвижение в этом вопросе? И также нужно отметить плачевное состояние цирка. Может, новое здание будет строиться?

— Почему плачевное? Крышу цирка мы отремонтировали, фасад сделали. Внутри ремонт надо сделать. Цирк на очень удобном месте. Чем он вам не нравится? Другое дело, внутри надо освежить. Но все сразу не получится. Акча кирэк.

Зоопарк — это наш должок, конечно. Мы и сами это понимаем. Но новый зоопарк — это очень дорого, хотя старый зоопарк в таком состоянии. Его надо расширить, сделать проход на ту сторону через железную дорогу, там места много. А часть зоопарка оставить здесь, где она исторически была. Многое, те же деревья, их и не перенесешь. Привести в порядок надо, такая идея есть. У нас были разные планы, руки не доходили, денег не хватало. Но нормальный зоопарк нужен. Очень хороший зоопарк — Новосибирский, как ни странно. Я даже удивился. Гениальный зоопарк в Сингапуре, если кто будет в Сингапуре — обязательно посмотрите, это вообще сказка!

«НАМ НАДО ДЛЯ 30 ТЫСЯЧ ДЕТЕЙ СОЗДАТЬ МЕСТА»

— Может ли Татарстан ввести региональный материнский капитал?

— У нас другая форма материнского капитала. По линии соципотеки тем людям, которые стоят в очереди или уже получили квартиры, за каждого ребенка, — не за второго, а за каждого — списывается долг. Это форма более существенна. Наверное, много форм может быть. Но вопрос рождения ребенка — это не только вопрос денег. Это вопрос уверенности семьи в завтрашнем дне и вопрос стабильности. Почему я говорю об общественно-политической ситуации, о стабильности? Это влияет и на экономику, и на демографию, и на все.

Вообще, не в деньгах счастье. Когда у вас будет ребенок, вы поймете, что вы очень счастливый человек. Может быть, не такой богатый, но очень счастливый. Не откладывайте на дальний срок рождение ребенка, и чтобы он был не один, чтобы были братья и сестры, вместе росли. Я думаю, для человека это самое главное, что после тебя должен кто-то остаться...

— Рустам Нургалиевич, на заседании министерства образования был разговор о капитальном ремонте не только в школах, но и в детских садах. Когда он начнется, откуда будет финансироваться?

— Перед этим нам надо для 30 тысяч детей создать места. Это программа Татарстана и России. Мы участвовали в этой программе в прошлом году, в нынешнем из нашего бюджета выделили более 3 миллиардов рублей, из российского планируем получить более 2 миллиардов. И в следующем году будет программа. Это гигантские расходы. На школы мы ежегодно выделяем 2,5 миллиарда. Поэтому программа ремонта облегчается. После программы детских садов, создания новых мест там мы примемся за нее. На все сил не хватит...

«БЮДЖЕТ ВСЕ НЕ ПОТЯНЕТ»

— Повысилась плата за детсады. Но при этом все равно с родителей собирают деньги за то и на другое...

— Мы в Татарстане за последние годы много детских садов построили... Давайте подсчитаем: сколько нужно платить няне в Казани? Около 20 тысяч в месяц. Соизмерьте это с платой за детский сад. Ваш ребенок в садике, он и образование, и питание получает. Да, есть такая категория семей, которым надо помогать. Но есть много и тех, кто имеет достойную оплату труда и может платить за детский сад сам. Бюджет все не потянет. Поэтому бюджет будет поддерживать ту категорию семей, которая нуждается в поддержке. Нам же надо и качество садиков поддерживать, и новые строить. В садике ребенок должен будет образование получить. Воспитателям практически в два раза будем повышать оплату, но мы должны от них требовать, чтобы они лучше воспитывали наших детей. Конечно, вы моим ответом не будете удовлетворены, потому что реально повышение платы за садик есть. Но повторю, в то же время та категория, которая не способна платить, она защищена. Тем, кто деньги имеет, приходится платить побольше. Но это в разумных пределах.

А по поводу сборов с родителей... Они могут собирать деньги, но это должно быть добровольно и публично, чтобы за каждый рубль ответственность была. Чтобы деньги шли только на детей, на улучшение их быта. К сожалению, есть факты злоупотребления. Но мы с этим боремся.

Уровень дошкольного образования не должен уступать школьному. Есть исследования, которые говорят о том, что до 7 лет личность ребенка формируется на 85 процентов. А в школе и в вузе он просто добавляет. Так что самое важное время для развития ребенка — это дошкольное. А мы это упускаем из вида, роль детсадов немного в последние годы снизили.

— Очень трудно устроить ребенка до трех лет в ясли, нет мест...

— Вы мама, да?

— Да.

— Вам ваш ребенок дорог?

— Конечно!

— Я бы вам советовал до трех лет постараться ухаживать за ним самой. Потому что, ну, ребенок же до трех лет сам одеваться как следует не может, кушать... С трех лет ему уже нужна социализация, он должен в садик попасть... Но если есть возможность, надо, чтобы до трех лет мама сама воспитывала ребенка. Если нет такой возможности — то ясли. Когда мама смотрит за ребенком, она получше смотрит в любом случае. И все-таки в первую очередь мы должны предоставить место ребенку, которому исполнилось три года, чтобы он получал навыки, начинал учиться общаться. Мое понимание вот такое.

«К НАШИМ ДЕТЯМ ЗА РУБЕЖОМ ПОРОЙ ОТНОСЯТСЯ КАК... К ИНВЕНТАРЮ»

— Недавно Госсовет РТ поднимал проблему усыновления детей зарубежными семьями. А как вы относитесь к такому усыновлению?

— Это тема, наверное, не такая простая. С одной стороны, ограничивать... Главное — чтобы ребенку было хорошо. Но, с другой стороны, здесь, в нашей стране, мы как-то можем еще проследить, что происходит с этим ребенком, как к нему относятся. А когда ребенка забирают в другую страну и потом появляются нелицеприятные факты — это, конечно, говорит о том, что защитные меры — закрыть, ограничить.

Наша страна большая и достаточно богатая, и много в ней добрых людей. И неужели мы должны американцам или кому-то отдавать своих детей. Вообще, надо создать такое отношение, такую среду, чтобы (детей усыновляли у нас). На самом деле, есть же мы видим, как берут детей россияне. Если в России мы правильно выстроим эту работу, нам никакие иностранцы не нужны. Что мы, такие ущемленные? Я думаю, свои проблемы мы должны сами решать и нести ответственность за каждого ребенка, который попал в семью, чтобы мы его дальнейший жизненный путь прослеживали.

Так как к нашим детям за рубежом порой относятся как... к инвентарю — приходится принимать такие запреты. Хотя, если бы были понятные отношения между нашими странами и взаимная ответственность, наверное, запрещать было бы нельзя. Это же вынужденная мера, она появилась не просто так, не из-за того, что люблю Америку или не люблю Америку. Но когда берут детей и случается такое... В целом нет механизма ответственности за то, что взяли детей.

И потом, ну зачем куда-то отправлять своих детей? Он уже не наш будет, уехал и все. Мы же должны любить свою страну, свой народ, у нас должен быть патриотизм. Что мы, хуже американцев, что ли? Не хуже мы американцев.

«ДОКТОРОВ НАДО НАУЧИТЬ УЛЫБАТЬСЯ»

— В последние годы достаточно регулярно происходит сокращение больничных коек. А наши поликлиники — это беда... Будем ли мы ими заниматься?

— Вообще-то, в нашем традиционном представлении больница — это место, где можно полежать какое-то время. Это совершенно неправильно. Вы можете поехать в европейскую клинику, вам сделают операцию, и в тот же день или через два дня — до свидания! И это правильно. Больница не санаторий, это место, где человек должен получить высокопрофессиональную медицинскую помощь. Но очень важное звено — первичное звено. Многих заболеваний не было бы, если бы у нас была выстроена система первичного звена, высококвалифицированная. Мы медицинские центры привели в порядок, программа ФАПов (фельдшерско-акушерских пунктов) идет в районы, но в городах, особенно в Казани, уровень материально-технического состояния поликлиник, уровень квалификации специалистов первичного звена оставляет желать лучшего. Это тема для нашей дальнейшей работы. Я это целиком принимаю. То есть все должно быть синхронизировано. Если мы сделали один шаг в этом направлении, значит у нас должно быть усиление работы в части первичного звена. У нас еще много там недоработок.

И самое главное: у людей в белых халатах, хотя, конечно, основная часть их нормально работает, они же клятву дают, у них не должно быть беспечности, равнодушия. Что за доктор, если он не может сопереживать? Не хватает внимания, даже, может быть, человеческого отношения медицинского персонала к больным. Наше министерство должно это перестроить. Ведь у них сейчас зарплата значительно повысилась. Хотя мы говорим не о зарплате — о качестве... За такую зарплату докторов надо научить улыбаться, говорить «пожалуйста», а не одолжение людям делать. А то человек больной приходит — он и так больной, а он еще как раб этого доктора. Это неправильно.

«Я НЕ УВЕРЕН, ЧТО ЧЕРЕЗ ПЯТЬ ЛЕТ БУМАЖНЫЕ ГАЗЕТЫ КТО-ТО БУДЕТ ЧИТАТЬ»

— Рустам Нургалиевич, люди, которые любят читать газеты, имеют все меньше возможностей это делать. Во-первых, у Казани нет своих киосков печати, все отдано в руки москвичей. А во-вторых, почту России лишают дотаций за доставку. И подписные цены будут совершенно не по карману большинству населения. Мы, издатели, просим вас помочь, чтобы население все-таки имело возможность выписывать и покупать газеты.

— Есть план у «Татмедиа»... Ошибкой было, что москвичам отдали газетные киоски — это одно. Другое — я не уверен, что через пять лет бумажные газеты кто-то будет читать... У каждого уже сегодня есть iPhone, iPad, а что будет через год-два? Кому эти газеты будут нужны? Я случайно вчера к Морозову зашел, его не было, и случайно газету в руках подержал... Но это не говорит о том, что киоски надо закрывать — нам надо книги продавать, журналы. А вот газеты...

— Возрастное население с удовольствием читает газеты!

— Значит, мы молодые еще... Журналы — да. И взрослый, и ребенок, перелистывает, смотрит. Журнал ты можешь несколько раз читать. А газета — ее посмотрел, и она не нужна.

— В Европе богатая культура чтения газет есть...

— У нас «культур-мультур» не хватает. Вы оценку нам дали, я принимаю. Я много летаю, и, как правило, открываю iPad, там смотрю. Наверное, культуры не хватает, будем работать над культурой. Но у «Татмедиа» такая программа есть. Нам нужны точки, где можно было бы и газеты продавать, и другие вещи.

«МЫ СНЯЛИ НА КАМЕРУ ВСЕХ НАШИХ РЕБЯТ, КОТОРЫЕ СЛУЖАТ В СЕВАСТОПОЛЕ»

— Я из Сабов. У меня два брата служат — в Севастополе и Новороссийске...

— Не волнуйтесь, мы там сняли на камеру всех наших ребят, которые служат в Севастополе, и будем их показывать до 8 марта по ТНВ и Эфиру. Чтобы родные за них не волновались, знали, что с детьми все хорошо.

— Вопрос от ТНВ-Планета. Начала работать программа по сохранению татарской самобытности, и большая часть финансов там идет на сабантуи, конференции. Но к нам есть обращения из разных мест, что так мы татарский язык не сохраним, туда нужны татарские учителя...

— Пусть к нам посылают детей, мы их обучим татарскому языку и обратно отправим. Как туда людей отправить? Сейчас у учителей татарского с деньгами хорошо. Так что есть план сделать центры обучения татарскому языку, и сюда привозить детей. Вчера с нами в Крыму ездил парень из Самары, они там активно смотрят ТНВ-Планету. Фильмы-пустышки вы им не показывайте, лучше 10 раз покажите концерт, театр, спектакль. Вас же мир смотрит. У нас масса видеоматериалов, зачем вы западные фильмы непонятные крутите на ТНВ-Планете, что за чепуха...

«ПРИХОЖУ К МУЖИКАМ — СРАЗУ РУГАТЬСЯ ОХОТА, ПЛОХИЕ СЛОВА ГОВОРИТЬ.
А С ЖЕНЩИНАМИ УЛЫБАЮСЬ»

— В кабинете министров РТ только одна женщина — министр юстиции. Тогда как мировая тенденция — больше женщин в правительстве.

— У нас тоже несколько членов правительства — женщины. Наверное, их немного, потому что наши женщины хотят просто любить своих мужей. Но такая проблема есть, я отрицательно отношусь к тому, что женщин в правительстве не хватает. Вот пришел к вам — сразу другое настроение. Прихожу к этим мужикам — сразу ругаться охота, плохие слова говорить. А с вами — чай пить, улыбаться... Этот дисбаланс есть, мы знаем. Кадровая политика очень сложная, за день ее изменить невозможно, она была построена под мужской профиль. Мы должны ее тихо-тихо менять, резко тоже нельзя. Потом будет как в Финляндии, где только женщины.

— Какие женщины вам нравятся, Рустам Нургалиевич?

— Молодые!

— Слабые или сильные?

— Я думаю, слабых надо жалеть. Но человек должен иметь стержень, и женщина тоже. Поэтому слабым будем помогать. Но со стержнем, со своей самооценкой — такой должна быть женщина... Однако я не могу вам все секреты раскрыть.

— А красивые или умные?

— Два в одном не бывает разве — красивых и умных?

— А из женщин-политиков кто-то заставляет трепетать?

— Нет. Лучше женщинам свою красоту не терять, ведь политика — это дело такое, их красота теряется там. В бизнесе — да, успешные в бизнесе — это хорошо. А в политике много непопулярных вещей, и непросто сохранить свою женственность. Есть вещи, несоизмеримые с женской красотой в политике. Очень сложно соблюсти баланс. Но это мое мнение, оно может быть оспорено.

— 8 марта самые дорогие женщины — это мамы. Что вы желаете своей маме?

— Маме и другим родным — здоровья, разумеется. Надо съездить, поздравить, дай Бог, постараемся съездить в деревню.

— Как начнется день президента 8 марта?

— Надо купить цветы. Для женщин, конечно же, цветы. О подарке подумать времени еще не было.

Чтобы загрузить картинку, кликните по ней мышкой