Поскольку для безопасности свободного государства необходима хорошо организованная милиция, право народа хранить и носить оружие не должно ограничиваться 

Конституция США (II поправка)

Расстрел посетителей и работников магазина, совершенный из похищенного пистолета целым майором милиции, являвшимся, к тому же, начальником одного из столичных отделов внутренних дел, подвиг интернет-сообщество на кухонные разговоры о том, что пора наводить порядок в изобретенной судебной практикой социальной группе, состоящей из профессиональных милиционеров.

Характерная черта кухонных разговоров – отсутствие пропагандируемых следствий. Что не означает, однако, отсутствия следствий вообще. Так, блогер Терентьев, изливая в самых резких выражениях свое неприятие милиции на кухонном уголке своего блога, вряд ли ожидал, что эти высказывания явятся причиной уголовного преследования.

И власть, давая удовлетворение классу милиционеров, обиженных сверхжестким высказываниям блогера, не нашла ничего лучше, как сотворить из работников милиции такую небесспорную категорию, как социальная группа.

Но тем самым клинок правосудия был заточен с обеих сторон. Потому что любое преступление члена "милицейской социальной группы" в отношении лица, к этой группе не принадлежащего, может и должно проверяться на предмет того, а не было ли оно обусловлено, помимо прочего, еще и тем мотивом, что потерпевший – не милиционер?

Иначе говоря, а не предпочел бы Евсюков, увидев в роковом ночном магазине сонных "одногруппников" в погонах, уйти в другой магазин? Или бы, может, вообще отказался от стрельбы по людям? Не очень убедительными выглядят рассказы о том, что Евсюков стрелял в прибывших на место преступления и скрутивших его милиционеров. Ни в кого не попал из них. До этого девять раз попал, а тут - ни разу. Никак, помешала ему попасть то, что те, в кого он стрелял, тоже были вооружены (вот оно!). Но нельзя исключить и того, что он и не хотел попасть. Стрелял в мимо. Или в воздух. Или вообще не стрелял.  

Если это все так, то действия Евсюкова, приведшие к многочисленным жертвам, можно и должно квалифицировать и как экстремизм. Ибо любое преступление, совершенное с таким отягчающим мотивом, как ненависть в отношении какой-либо социальной группы, есть согласно Закона об экстремистской деятельности оно самое.

Что за группа, спросите вы? Да та самая социальная группа, которая не имеет оружия. Та самая группа, представитель которой, подручными средствами угрохав милиционера с поехавшей крышей, одновременно с этим получает мрачные судебные перспективы освобождения от уголовного преследования за превышение пределов необходимой обороны от действий представителя власти.

Мы с вами.

Так может быть, в плане самых минимальных мер по защите населения от эксцессов милиционеров с расшатанной нервной системой, стоит разрешить всем желающим ношение милицейской формы с хотя бы пустыми кобурами? Пусть даже и за свои деньги пусть позволят им купить форму. И пустую кобуру.

Захотелось вдруг пойти в магазин ночью. Днем сошла бы и майорская форма, но ночью у некоторых майоров обострение, поэтому надену-ка я генеральскую, с лампасами – так может размышлять иной озабоченный собственной безопасностью штатский. Глядишь, опять выживу.

А вот ГИБДД и непомерные штрафы. Да еще подорожная дань. Надену-ка я форму прокурорскую, - думает он же. Глядишь, и сэкономит она мне пару тысчонок в месяц.

И открывается распрекрасная перспектива. Огромный подъем легкой промышленности. Днем и ночью отдохнувшие от строек таджики, ссутулясь, строчат кителя, мастерят фуражки и клеят лампасы. Началась настоящая жизнь после нефти (смерти). Жалкий доллар жмется к десятирублевке. МВФ нервничает: что-то давно у него не просили кредитов под полулюдоедские проценты.

На улице приятное глазу одежное разнообразие ведомств. Аксельбанты, судейские мантии, кокарды, выпушки, петлицы. Ходят важно, степенно. Вот один расстегнул кобуру, полез в нее рукой, все напряглись… Вытащил огурец, сочно им захрустел. Все облегченно и привычно рассмеялись популярной шутке. Опять степенность и важность. Уверенность во взоре. Все при деле. Таджики осваивают фуражки для грудничков…

Но есть тут и еще одна деталь. Несмешная и важнейшая. Это начавшийся уже давно процесс общественного шельмования милиции. Про нашу милицию все всё знают, это да. Однако, я не вижу никаких отличий нашей милиции от нашего общества. Какое общество – такая и милиция. Не с Марса же милиционеров набирают, женаты-замужем   же они не на марсианах. И не в марисанские школы ходят их дети. Милиция – это мы и есть. И не является она никакой иной социальной группой.

Я, может быть, сейчас скажу очень непопулярную вещь. Крамольную даже в чем-то. Милиция – это ЛУЧШАЯ часть нас. Может, и не самая лучшая, но отборная. Если даже начать глобально менять весь состав милиции, начав случайным образом из немилиционеров набирать нужное количество милиционеров, то через месяц эти самые случайные милиционеры вообще ничего не оставят от нашего правопорядка. Евсюковы пойдут косяками. В магазин и днем не выйдешь. Будем рывками передвигаться от угла к углу, платя за каждую перебежку взяткой…

Я не принимаю натравливание одной части общества на другую его часть (лучшую, как я сказал). Я полагаю, что общество наше и государство, если оно кому-то ценно – только милицией держится. Эти люди имеют такой массив самой негативной информации о ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЙ социальной жизни, об изнанке наших политиков, пружинах власти и механизмах ее работы, что впору с ума сойти. От той чудовищной разницы между тем, что внушается и тем, что есть. Только они знают реальную горбатую, замешанную на крови жизнь. И нам нечего им противопоставить, так как мы живем в придуманном нами (или для нас) мире нежных предрассудков и розовых заблуждений, спасенные от ужаса действительности тонкой перегородкой чужого рассудка. Который иногда сбоит, да, чего там скрывать. Но эти сбои – показатели нормальности, если хотите. Было бы ненормальным, если бы человек, брошенный на работу милиционера, вообще не ощущал никаких переживаний и психиатрических проблем.

А выполнение тех задач, которые поставили перед нашей милицией, она обеспечивает на все сто. И не их вина, что им не ставят тех задач, которые, как нам кажется, она должна выполнять.

Вы же все, огульные обвинители, сначала сформулируйте эти задачи, а потом найдите в себе политические силы и волю, чтобы обязать их исполнять внутренние органы. И только затем уже получите право спрашивать с них за их невыполнение.

04.05.09

Эмиль Гатауллин

Родился в 1967 году. Окончил юридический факультет Казанского Государственного Университета (КГУ) в 1995 году. С 1996 года по настоящее время занимается адвокатской деятельностью. Профессиональная специализация - хозяйственно-правовые вопросы деятельности предприятий.
Автор публикаций на правовые темы и на темы юридических аспектов политической действительности в местной и федеральной печати.
В последнее время своим предметом творческого осмысления определил республиканскую и местную политику в ее самых разных проявлениях.