Патриотизм – вовсе не ненависть к инакомыслящим

Скандальная дискуссия по поводу сопоставления СМЕРШ и СС, оценка итогов Великой Отечественной войны раскололи общество. 

БУРЯ В СТАКАНЕ ВОДЫ? ОТНЮДЬ…

Эта тема и вообще разборка между политизированными интеллигентами поначалу мне казалась банальной историей. Не хотелось думать, а тем более писать об этом. Даже не было желания вникать в текст, в суть взаимных обвинений Ульяны Скойбеда и ее оппонентов.

Я лишь зафиксировал в памяти скандальную ситуацию, которая нужна редакциям и журналистам для привлечения внимания читателей к своим публикациям. Статьи на эту тему читать особо не хотелось из-за резких слов, обвинительного пафоса. Суета… Зачем мне это надо?

Но сейчас сложилась ситуация, которая тестирует общество, требуя «прививку» от массовой жестокости и нацистского психоза.

НА КОГО РАВНЯТЬСЯ?

В свое время я привык читать в «Комсомольской правде» статьи за подписями Василия Пескова, Ярослава Голованова, Инны Руденко, Лидии Графовой, Геннадия Бочарова, Юрия Роста, Юрия Щекочихина, Акрама Муртазаева.

Но Ульяна Скойбеда со своими страстями – это совсем другое, идеологически не связанное с прежней, уважаемой всеми «Комсомолкой». Та газета часто шла против течения, выступала против консерватизма, разоблачала боссов партноменклатуры, печатала документальные повести по материалам Первого главного управления КГБ (теперь это называется СВР – служба внешней разведки). Но не помню такого, чтобы наезжали на отдельных людей по политическим мотивам, не считая пропагандистских вбросов по указанию ЦК партии. Нас, молодых журналистов, «мэтры» - Валерий Аграновский, Инна Руденко – учили, что надо бороться не с личностями, а с идеями и явлениями. Газета была просоветской, но в целом всегда держалась более либерального фарватера. Редакция была строга к профессиональному уровню, стилю, языку, но в идеологии была демократичной, лояльной к вольнодумству. Как же иначе в молодежной среде! Даже тогда, в брежневское время, за либеральное или саркастическое высказывание никого не «абажурили».

Помню, после моего утверждения на заседании бюро ЦК комсомола в качестве собкора по Поволжью, на поздравление старейшего члена редколлегии Владимира Ильича Онищенко я шутливо ответил: «Да уж, раньше вы к нам приезжали утверждаться, а теперь – наоборот!». В другое время, в иной конторе за это выгнали бы с волчьим билетом. Оказалось, я сказал в самую точку, хотя не знал тогда, что за ярлыками русские князья действительно приезжали в Болгар или Сарай. Остроумие ценилось в «Комсомолке», а черствость и садизм осуждались. Я дерзко отшучивался, потому что часто приходилось сталкиваться с местью за «иго» и «татаро-монгольское» прошлое. Часто обращались, «ну че, татарин». Теперь, когда я узнал, что «ига» фактически не было, узнал о десятипроцентных налогах и особом статусе православия в «Золотой Орде», мне нисколько не хочется доказывать, оправдываться, обвинять кого-то. Нельзя мстить и озлобляться. Великодушие сильнее, и оно побеждает.

РАНЬШЕ И ЗОРИ БЫЛИ КРАСИВЕЕ, И ВОДА СЛАЩЕ

В национальном вопросе «Комсомолка» так же была вполне либеральной. Но и русскую тему часто поднимала, например, защищала и продвигала картины Константина Васильева. Одним из главных редакторов был сам Валерий Ганичев, известный теперь как руководитель российских писателей – очень патриотической организации.

Мы любили прикалываться над славянофильством некоторых редакторов отделов, которые уже тогда говорили, что надо двигать к власти «блондинов с голубыми глазами». Однажды в шутку «цитировали» заметки из блокнота славянского патриота: «Акрам Муртазаев. Положительные черты – не еврей. Отрицательные черты – не русский». Так получилось, что и сам Акрам - сын крупного руководителя из Узбекистана, Каюма Муртазаева, загнанного при Рашидове, и его дети, нажитые с бакинской армянкой Светой Шагоян, –типичные русскоязычные москвичи. Акрашка стал настолько крутой звездой, что афоризмы А.К.М. печатаются в книгах и на первых страницах популярных газет, а его портрет однажды поместили на обложке журнала «Журналист». Жизнь удалась! Потом вместе с группой единомышленников Акрам тоже отделился от «консервативной» части «Комсомолки» и даже поработал вторым человеком после Дмитрия Муратова в «Новой газете». Его узбекско-таджикское (по одной из бабушек) происхождение и брак с армянкой из Азербайджана не создавало проблем. Сейчас, спустя 35 лет проживания в столице, черты лица Акрама и его детей, русских по языку и культуре, побуждают бдительных милиционеров проверять их паспорта на центральных перекрестках Москвы. Другое время, другая Москва. И другая «Комсомольская правда».

При главном редакторе Геннадии Селезневе (потом 10 лет проработавшем председателем Государственной Думы РФ) – деликатнейшем, уравновешенном человеке, тираж «Комсомолки» достиг 21 миллиона экземпляров. Тогда в «трескучей» комсомольской газете не было истерики. Мы гордились, что работаем в крупнейшей газете мира. А теперь Владимир Сунгоркин, которого мы знали как хорошего молодого журналиста, пишущего репортажи со строительства БАМа, набирает кратно меньший тираж, освещая личную жизнь эстрадных звезд и публикуя «желтые» откровения, а также сдабривая все это «бдительными» заметками Ульяны Скойбеда.

Я не приемлю такую журналистику, и с такими журналистами не согласен. Но отнюдь не призываю пускать их в окрошку. Их, так же как и Леонида Гозмана и Ольгу Бакушинскую, надо «усмирять» фактами и спокойными аргументами, убеждать, оставаясь позитивно-уравновешенными, как положено журналисту. Даже с дураками и падшими типами нам жить в одной стране. Особенно, когда речь идет об интеллигенции научно-творческой, в чьих головах покоя не бывает. В крайнем случае, с наиболее противными можно не встречаться, заблокировать их имена в мобильнике и на интернет-странице. Но ни в коем случае не «абажурить» никого. А молодежная журналистика вообще обречена быть одобрительной. И к Ульяне я отношусь с сочувствием и надеждой, что она из-за этого случая не пойдет работать на фашистов. Талантливым бывает созидание, а истребление и разрезание на куски всегда бездарно.

А написал я обо всем этом еще и потому, что раньше, при нашей юности, и зори были красивее, и вода в родниках вкуснее, и журналисты добрее. Так и понимайте!

1945 г. Лётчики истребители дважды герой Советского Союза майор Амет-Хан Султан (справа), и Герой Советского Союза Гв. капитан А. Борисов

ОТВЕЧАТЬ ЛИ НА КАЖДЫЙ ЧИХ?

Поначалу развязавшаяся в последнее время перебранка «патриотов» с нехорошими либералами вряд ли у кого-то вызвала особый интерес. Обычно на крайности не обращают внимания. Ну, ляпнул человек из отчаяния и по горячности. Испортил воздух, такое обычно не комментируют.

Победа она и есть победа. Для целого поколения она как отдельная религия. Сейчас, в XXI веке, россиянам, не избалованным новыми достижениями и позитивными фактами, счастливый май 1945 года кажется все более ценным событием. Даже если всякая победа хороша, если ее подкрепляют в условиях другой эпохи (что сейчас не наблюдается), все равно спорить об этом, хулить давнюю Победу неинтересно и неприлично. Не видно предмета для спора.

Но, оказывается, что-то изменилось в нашей жизни, появились негативные оценки, что в нынешних условиях не так уж странно. Советские люди защищали свою страну, свой социалистический формат жизни. Ни того, ни другого сейчас уже нет. Все-таки СССР был другим государством. Поменялись идеалы, определились новые символы, друзья и враги.

Участники парада Победы 1945 года были бы шокированы, если бы узнали, что над Кремлем будет развеваться трехцветный флаг власовской армии! Кстати, в Российской Освободительной Армии, организованной гитлеровцами для борьбы с большевиками, состояло более миллиона человек. Большинство, как догадываетесь, не крымские и поволжские татары, чеченцы и ингуши, которые были высланы «за предательство»… Включая мать и всю семью дважды Героя Советского Союза летчика Амета Султанова.

…Мы никак не могли бы объяснить солдатам Победы, что в правительстве и среди депутатов сидят капиталисты и помещики, и почему руководители страны – бывшие партийно-комсомольские работники, профессиональные чекисты, и доктора наук стоят в храме со свечкой, ожидая благословения церковного служителя. Некоторые сразу же грохнулись бы от инфаркта, а иные особо впечатлительные тронулись бы умом.

Разве они могли представить себе сотрудницу любимой «Комсомолки», мечтающую увидеть абажур из кожи своих сограждан только потому, что их внуки (представители не титульной для России национальности) думают иначе, чем она и официальная власть? Услышав о таком, герои прошлой войны решили бы, что фашисты все-таки победили.

Говорю это потому, что иные влиятельные круги одобрили поступок Ульяны Скойбеда, а главный редактор «Комсомолки» Сунгоркин пытался защитить «золотое перо» и лицо возглавляемой им газеты. Главные редакторы обычно держат ухо востро и ловят идеи на лету. Значит, он знает, что наверху ему по шапке не дадут. Что мстить «либерам» в данном случае можно и нужно. Он даже как бы осудил критиков, назвав нервным срывом публичный отказ вице-мэра Москвы Леонида Печатникова отвечать на вопрос «Комсомольской правды» за ее оскорбление народов, которых фашисты отправляли в газовые печи вне очереди. Будто не возглавляемая им газета, а вице-мэр сорвался… Когда ошибка и зло не называют своими именами, ситуацию невозможно разрулить. Именно это и происходит сейчас. Непризнание ошибки чревато новыми «проколами».

ПЛЮРАЛИЗМ КРЕПЧАЛ…

Значит все-таки идейный конфликт между Ульяной Скойбеда и Леонидом Гозманом – не буря в стакане воды и не схватка частных лиц. Эта ситуация словно вскрыла банку с каким-то ядовитым газом, разоблачила идейное противостояние, которое просто так не выправишь. И в парламенте, и в печати, и на телевидении звучат прямо противоположные мнения, иногда не достигается консенсус, но все общество это не будоражит. Почему же разные оценки войны не укладываются в рамки политического плюрализма? Видимо потому, что иногда политика (а память о войне без политики не может существовать) становится взрывчато-горючим материалом.

Леонид Гозман не видит разницы между карательными органами гитлеровской и Советской Армии. Ольга Бакушинская сравнивает Колыму (сталинские лагеря) с фашистским концлагерем Бухенвальд. И говорит о равной ответственности советской системы и гитлеровской Германии. Основатель сети «Вконтакте» Павел Дуров ставит рядом Сталина и Гитлера. Звучит диковато, не в русле официальной пропаганды и дипломатии. В 1945 году за это могли расстрелять без суда. В годы «оттепели» и позже, в эпоху перестройки, деяния сталинского режима оценивались не намного лучше, чем германский фашизм. Писали стихи, снимали фильмы о заградотрядах, о палачах НКВД, но тогда никто не обижался за генералиссимуса. В 90-е годы стали почти нормальными высказывания о том, что побежденные баварцы пьют более качественное пиво, что ветеранам Великой Отечественной иногда присылают гуманитарную помощь и денежные пособия из побежденной Германии.

УМНАЯ И СИЛЬНАЯ ВЛАСТЬ ДУБИНОЙ И ТОПОРОМ НЕ МАШЕТ

А сейчас антисталинская, антиармейская, антисоветская метафора воспринимается настолько болезненно, что журналистка Скойбеда (на радость солидным дядям из некоторых ведомств) не прочь наказать инакомыслящих, отправив их в Бухенвальд. А заместитель главного редактора «Комсомолки Сергей Пономарев превзошел Ульяну: он мечтает положить неприятного ему публициста Михаила Берга под гусеницы российских таков Т-70, идущих по Красной площади в День Победы! Более весомых аргументов у него не нашлось. Словесные баталии дошли до такой степени, что метафоры воспринимаются буквально как призыв к насилию. У людей обнаруживаются психологическая готовность к жестоким действиям.

Собственно, потому я и решил написать эти заметки. Далековато зашли… Дальше – только война: внутренняя, гражданская. Не советовал бы я партфункционерам новой выделки и оскорбленным силовикам (не исключая руководителя страны) радоваться по поводу «достойной отповеди смелой патриотки врагам-либералам», расколовшей общество, которое и так стянуто лишь хрупким обручем. Политическая истерия идет не от силы и решимости, наоборот, она сопутствует слабости и нехватке интеллектуальных и прочих ресурсов. Умная и сильная власть дубиной и топором не машет. Даже если в качестве топора выступает горячая молодая женщина, готовая самолично вершить суд и наказывать.

Содеянное Ульяной Скойбеда, на взгляд ее шефов, ничего опасного собой не представляет. Всего лишь несколько запальчивых фраз, написанных и высказанных. Никаких действий. Градус неоднозначности повышен сознательно, так как девушка со студенческой скамьи вот уже 15 лет публикуется как крутая журналистка нового поколения. От ее очередного «выстрела» зависит тираж издания, отношение спонсоров и кураторов. Если же ненароком она заденет больнее, обидит большое количество людей, – не страшно, наоборот, полезно! От скандала и перегиба в нужную сторону зависит размер доходов автора и руководителей издания. Оказывается, Ульяна «мочила» ныне покойного Химкинского редактора Михаила Бекетова, смертельно побитого за «неправильное» освещение экологического движения…Она –  самое ценное оружие современной «Комсомолки», и это говорит, в первую очередь, о характере издания.

Михаил Бекетов

ПОЧЕМУ ЛЮДИ СРЫВАЮТСЯ?

Для кого-то такие одиозные ляпы – прикольные факты, шутка. Но есть убежденные идейные противники системы и режима, политических концепций. Они есть и в партиях, и в парламентах, в обычных организациях и учреждениях. Например, некоторые вполне зрелые личности, болеющие за Россию, политтехнологические формулы Владислава Суркова о суверенной демократии и его цинизм в партстроительстве никак не могли воспринять, несмотря на свою пропагандистскую привычку колебаться вместе с генеральной линией партии. Я уж не говорю о такой «идеологической бомбе», как потребность социальной справедливости, равенства. Она в условиях рынка (считай, капитализма) сама по себе не обезвредится, а при виде «хозяев жизни» и купания в деньгах может и рвануть. Думаю, Ульяна всех «пролетариев» расставила бы, куда надо…

А ведь бывают еще люди иного политического склада, с иной судьбой, когда отчаяние от пережитого в эпоху сталинизма выражается крайними формулировками. Да, они могут стать врагами существующего режима или противниками некоторых политических идей, желать провала какой-то группы или партии, доказывать преступную сущность своих оппонентов.

А что, за это их, родившихся и живущих в общей стране, имеющих гражданство, за неправильное поведение и некорректные мысли обязательно отправлять в газовую печь или из их кожи клеить абажуры? Я видел такие светильники в бухенвальдском музее, говорили, что иногда жены высоких фашистских чинов просили подобрать куски с татуировками.

Не знаю, были ли такие жены, не могу поверить в это. И сейчас не хочу верить в желание Ульяны Скойбеда пустить либералов на абажуры только за их взгляды. Ведь было это уже, - не только в учреждениях СС, но и в СССР истязали и расстреливали по 58 статье. Не оправдывая запальчивость тех, кто отечественные ведомства объявляет аналогами фашистских садистов, понимаю отчаяние жертв сталинских репрессий. Они настолько настрадались и передали свою боль новым поколениям, что обида может проявиться в самых неожиданных ситуациях. Знаю одно: нельзя сажать, сдирать шкуры с инакомыслящих и не очень любящих власть. За проступки и высказывания (с учетом принципа плюрализма) их можно привлекать к ответственности по закону о разжигании национальной розни, ненависти к отдельным социальным группам (статья в УК об этом часто помогает иным богачам пользоваться приватизированным добром), но только в соответствии с процессуальным кодексом РФ. Кстати, как раз при таком раскладе Ульяну Скойбеда или ее начальников тоже можно привлечь за разжигание ненависти и межнациональной розни.

Если не верите, посмотрите устное извинение Ульяны в интернете. По форме она извиняется за свой неудачный выпад. Добавим, что это корыстный выпад, так как ей надо было подтвердить свой статус крутой и высокооплачиваемой журналистки, приносящей прибыль главному редактору и учредителям. А по существу это - еще одна порция ненависти, которая возвращается обратно. Вы увидите, как из-за политической конъюнктуры она не скрывает своей паталогической ненависти.

Собственно, именно это «извинение» и побудило меня поделиться тревогой: нет, ребята, все не так. Нельзя в пылу борьбы со злом, в патриотическом экстазе извергать вулканы ненависти, считать, будто мы не ведаем, что творим. Ведаем. Нельзя не ведать. Это все-таки наша страна, наши люди. Все - и хорошие, и плохие. И в день Победы, и в час поражения. А за пафос извините. С кем не бывает - сорвался.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции