Лариса Шулова: «Моя специализация — франко-российские отношения в области бизнеса и политики»

«ПРОЕКТ ГОТОВИЛСЯ ДВА ГОДА»

— Лариса, осенью 1998 года, когда вся страна переживала жесточайший кризис, в центре Казани вдруг открылся роскошный магазин с брендовыми вещами. Как вы рискнули?

— Нужно понимать, что подобный бизнес-проект не создается за пару месяцев. Открытию бутика предшествовали как минимум 2 года работы над проектом.

— То есть вы начали в 1996 году?

— Верно. Причем это произошло закономерно для меня и, возможно, неожиданно для казанцев. После защиты диплома MBA и стажировки в одном из люксовых домов мира Van Cleef at Arpels, я уже жила и работала в Париже. Моя специализация — франко-российские отношения в области бизнеса и политики. Именно работа в этой сфере на высоком уровне открыла мне двери и в Татарстан: правительству республики нужен был человек с экономическим образованием и хорошим владением французского языка, чтобы организовать структуру для работы между Францией и Татарстаном.

— А с кем конкретно из правительства республики вы познакомились?

— На эту работу меня тогда пригласил Рашид Ахунов — министр по внешним экономическим связям республики. В это время велась очень активная работа между Францией и Татарстаном: наша республика самостоятельно могла принимать решения по экономическим вопросам. Я работала с Равилем Муратовым, первым вице-премьером правительства РТ, по ряду финансовых проектов. В частности, проводился анализ и изучение мирового опыта в целях создания Национального банка РТ, рассматривались варианты сотрудничества Renault Trucks и КАМАЗа, другие промышленные проекты, велась серьезная проработка единой платежной системы Татарстана по типу французской GIE Carte Bancaire CB. Все эти проекты, как видите, никакого отношения к миру моды не имели, но желание создать красивый бутик класса «Люкс» в своем родном городе, в Казани, у меня было всегда. Получилось это во многом благодаря поддержке французского и татарстанского правительства. Я презентовала правительству Франции культурно-коммерческий проект и получила грант, без которого было бы трудно рассчитывать на поддержку со стороны Татарстана.

«Мы предлагаем жителям и гостям нашей столицы не просто бренды, а индивидуальный стиль»

«ОБЩАЛАСЬ И С ШИРАКОМ, И С САРКОЗИ»

— А с кем в правительстве Франции вы имели дело?

— В силу того, что организация и проведение встреч были на высшем уровне (курирование вышеперечисленных проектов было моей задачей), дело имела со многими людьми. В частности, с Жаком Шираком, когда он был мэром Парижа, и с Николя Саркози, на то время министром экономики, финансов и индустрии.

— Так стартовый капитал для начала бизнеса у вас был или нет?

— Если бы можно было назвать «стартовым капиталом» мои идеи, стремление и настойчивость в достижении поставленной цели, то да. Был кредит «АК БАРС» Банка, который я смогла получить благодаря поддержке нашего правительства, и который был полностью возвращен в соответствии с договором.

— Здание, в котором расположен «Парижский дом Д’эЛь», культовое для казанцев, в нем когда-то располагался популярный магазин одежды...

— Да, это был магазин, а в подвале было полметра воды. Открытию магазина предшествовала длительная реконструкция самого здания, «оздоровление» подвального помещения. В результате потом у нас даже можно было частенько встретить целые экскурсии, инициированные нашим прежним мэром Камилем Исхаковым с целью показать, как может функционировать цокольный этаж по типу английских двориков в сложных гидрогеологических условиях улицы Баумана.

— Какова площадь вашего помещения?

— Около 1,2 тысячи квадратных метров.

— Вы владелица?

— Да.

— Как рождались концепция и название магазина?

— Идея была моя, не без помощи моих близких. «Парижский дом Д'эЛь » появился на свет благодаря франко-татарстанскому соглашению о создании центра французской моды в Казани, отсюда закономерность и символичность в выборе названия бутика. «Д’эЛь» — это наш логотип, который можно расшифровать как «для нее», «де люкс» или «от Ларисы».

«КЛИЕНТ ПОКУПАЕТ У НАС НА ВЫГОДНЫХ УСЛОВИЯХ»

— У вас недешевый магазин. Здесь, например, можно купить блузку за 15 тысяч или пиджак за 30 тысяч. И вот приходит женщина, которая эти вещи покупает, но она, скорее всего, ездит в Европу и может там купить эти вещи дешевле. Почему она идет к вам?

— Однажды один мой приятель сказал: «Как здорово, что я могу купить здесь то, что мне интересно. Я в Париже теряюсь, я в Милане теряюсь: могу там купить себе много вещей, но носить их не буду». Вы можете купить в Париже или Милане чемодан вещей, но не создать нужный образ. Когда много вещей, человек теряется, когда мало вещей — тоже. Если вы купите тот же пиджак за 30 тысяч и будете менять к нему блузки, подбирать разные аксессуары, то будете выглядеть соответственно тому случаю, для которого и подбирается образ. Что касается вопроса цены, то здесь можно сравнивать, лишь сопоставляя вещи одного сегмента — люкс с люксом, масс-маркет с масс-маркетом... Мы используем тот профессиональный коэффициент, который принят во всем мире, и можно сказать, что наш клиент покупает у нас на выгодных условиях. Для сравнения: ArmaniCollezioni у нас дешевле, чем в Москве, примерно на 20 - 30 процентов, то же самое можно сказать и об уровне цен относительно столицы и в других наших монобрендах Max Mara и Marina Rinaldi.

— Как определялся круг марок, с которыми вы планировали работать?

— Вначале это были только французские марки. Выбор конкретных брендов был продиктован принципом «золотой середины» в соотношении цены и качества. Наша цена, когда мы планировали бизнес, должна была быть высокой, но не заоблачной, а линейка брендов — ориентированной на более широкую публику, а не исключительно на поклонников Chanel и Dior, которые дороже процентов на 50.

«Мы также устраиваем модные показы, причем довольно часто, но это закрытые мероприятия для наших друзей и постоянных клиентов»

— Какова рентабельность вашего бизнеса?

— Рентабельность прет-а-порте везде одинакова. Могу предположить, что до кризиса 1998 года какие-то бутики класса «Люкс» давали около 20 процентов, сейчас все сошли приблизительно на один уровень. На то время бизнес был рассчитан на стабильную экономику...

— Вы выпускали красивый и содержательный журнал, но это был некоммерческий проект. Для чего?

— Создание своего журнала стало, скорее, необходимостью, потому что на местном медийном рынке не было таких изданий, где бы мне хотелось рассказать о новых ориентирах в мире моды и дизайна. И Linead’L делала моду не казанскую, а европейскую. Это единственное направление, где мы не смотрели на конкурентов. Тоже самое, как у нас здесь, в «Парижском доме», если вы помните, была галерея. Да, изначально мы выступали, по сути, в роли мецената, зная, что рентабельность будет практически нулевая, мы поддерживали наших художников, предоставляя бесплатную аренду. Казанская публика тогда, к сожалению, это не оценила, поскольку арт-рынок на то время не был достаточно развит. В Казани можно было купить за 30 тысяч пиджак и непонятно почему, за эти же деньги нельзя было приобрести картину. Я себе купила несколько работ, они висят у меня в Париже.

— Чьи работы вы купили?

— Ильгизара Хасанова и Светланы Румак.

«Открытию магазина предшествовала длительная реконструкция самого здания, «оздоровление» подвального помещения»

«НАШ ТРЕТИЙ МОНОБРЕНД»

— Недавно у вас появился еще один монобренд Armani Collezioni...

— Да, это уже третий монобренд. До этого мы открыли бутики Max Mara и Marina Rinaldi.

— Почему именно Armani?

— Armani Collezioni — знаменитая линия, занимающая нишу между кутюрной Armani Prive, Giorgio Armani и молодежными Emporio Armani и Armani Jeans. Это квинтэссенция всего того лучшего, что есть во всех линиях Дома Armani. У Armani Collezioni очень широкая линейка: от стильных образов для молодых людей до вещей, отражающих статус своего обладателя, ведь Armani — это синоним классности, породы... Выбор марки был продиктован в первую очередь ее востребованностью. Во-вторых, ценой. Мне очень нравится ценовая политика Armani Collezioni — потребитель не платит за рекламу в журналах и на TV, а также за дефиле бренда, поскольку именно у этой линии Дома Armani их нет, что в конечном итоге положительно сказывается на цене.

— В Париже в больших магазинах часто устраивают показы мод. Почему у вас нет дефиле?

— Мы также устраиваем модные показы, причем довольно часто, но это закрытые мероприятия для наших друзей и постоянных клиентов. Например, совсем недавно, в конце сентября, в стенах Качаловского театра прошло дефиле от MaxMara, а с 14 октября у нас открывается неделя Armani Collezioni. В эти дни в бутике будут работать представители бренда из Италии, в частности, проводить индивидуальные примерки и консультации по стилю и подбору образа. Финальным аккордом станет закрытый показ-презентация, посвященная открытию бутика Armani Collezioni в Казани.

— Вы бываете на Неделях моды в Париже?

— Конечно, это часть моей работы. И удовольствие. Дважды в год проводятся сезонные показы прет-а-порте и также дважды в год показы от-кутюр. Кстати, клиентов от-кутюр во всем мире насчитывается не более 300 человек, они и содержат индустрию высокой моды, так как самая низкая цена на изделие от-кутюр колеблется от 50 евро и выше.

«Еще с самого момента открытия бутик «Парижский дом Д’эЛь» окружает масса слухов, в 90 процентах случаев безосновательных»

«В ПЕРИОД СЕЙЛОВ БУТИКИ ВОЗВРАЩАЮТ СВОИ СРЕДСТВА»

— У вас есть клиенты, которые пришли в 1998 году и до сих пор остаются с вами?

— Без сомнения. Сейчас приходят и они, и их выросшие дети.

— Два раза в год у вас бывают внушительные скидки. Народная молва говорит: «Ну, понятно теперь, какие там накрутки».

— В июле и январе мир прет-а-порте устраивает сезонные скидки от 30 до 50 процентов, в Европе они даже регламентированы правительством. Иногда у нас бывают супер-скидки, которые оставляют 50 процентов от закупочной цены. В период сейлов модные бутики возвращают свои оборотные средства. Не сальдируются аксессуары, потому что они не выходят из моды, и вещи, которые марка уже никогда не повторит.

— Как было после гибели Версаче, когда подскочили цены на эту марку?

— Да.

— У вас был хороший магазин косметики, почему вы его закрыли?

— Компания Rivoli, занимавшая нишу премиальной косметики и парфюмерии, арендовала у нас площади. В свое время Rivoli была куплена компанией Douglas, а в последствие эти магазины стали частью сети «Рив Гош», а это уже совсем другой сегмент, несоответствующий концепции бутика класса «Люкс». Кроме того, назрел вопрос расширения присутствия MaxMara Fashion Group и открытия бутика Marina Rinaldi.

«В Казани много чего есть. Главное, не попасться на удочку псевдоконцептуального, псевдолюксового и псевдопростого «на каждый день»

— Marina Rinaldi как-то неожиданно возникла в нашем городе. Она востребована?

— Эта марка востребована во всем мире, она просто не может быть невостребованной в России, так же и в Казани, уже только потому, что выбор, предлагаемый модным рынком женщине размера plus, не так уж велик. Marina Rinaldi — это стильная, качественная одежда от 48 размера на все случаи жизни.

— Что собой представляет рынок одежды европейских марок в Казани?

— В Казани много чего есть. Главное, не попасться на удочку псевдоконцептуального, псевдолюксового и псевдопростого «на каждый день».

«ВСЕ МАГАЗИНЫ КЛАССА «ЛЮКС» НАШИ КОНКУРЕНТЫ»

— А с кем вы конкурируете?

— Все магазины класса «Люкс» — друг другу конкуренты. Мы относимся к ним с уважением, но не всегда чувствуем это уважение с их стороны. Например, до нас доходят слухи, что якобы мы открываем Armani, потому что кто-то уже от этой марки отказался. Представители бренда сами приехали в Казань и сделали мне предложение об открытии монобренда, при этом, действительно, перечислив все те казанские бутики, с которыми они работали.

— Вокруг вашего магазина много слухов...

— Еще с самого момента открытия бутик «Парижский дом Д’эЛь» окружает масса слухов, в 90 процентах случаев безосновательных. То рассказывают, что мы выбираем консультантов по длине ног, то мы сами занимаемся пошивом коллекций здесь, в России. Я бы лично возвела себя на пьедестал, если бы вещи и вправду шились у нас, потому что создание коллекции от замысла, идеи до конечного продукта в том виде, в котором мы видим его в магазине, это колоссальный труд. Индустрия прет-а-порте — это сложный механизм, имеющий строгие временные рамки. Дизайнеры моды должны быть готовы каждые 6 месяцев в назначенный день и час полностью представить сезонную коллекцию, и на это требуется большое количество людей и четкая согласованность работы подрядчиков. Если кто-то в цепочке запаздывает, это может привести к поистине плачевным результатам. Можно привести пример с американским дизайнером L’Wren Scott: накопившиеся финансовые проблемы привели ее к тому, что дизайнер не смогла вовремя выпустить коллекцию, и позже, возможно, это сыграло свою трагическую роль, ее нашли повесившейся в собственном доме.

«Наша забота — найти не наиболее дорогие, а перспективные вещи и обязательно хорошего качества»

В любом случае, создание коллекции — это не только физические и материальные, но и огромные энергетические затраты. Как признавался друг и партнер Ив Сен Лорана Пьер Берже, он бывает счастлив лишь два раза в году, когда представляет свою коллекцию миру на Неделях моды и ему аплодирует публика, в остальное время он находится в постоянном стрессе и депрессии.

«МЫ ЖИВЕМ В ОТГОЛОСКАХ ОБЩЕГО СТРЕССА»

— На вас тоже сказывается столь жесткий регламент мира прет-а-порте?

— Можно сказать, что мы живем в отголосках общего стресса. Мы заказываем коллекцию за 6 месяцев до того, как наступает сезон. По сути, мы должны предвосхитить вкусы клиентов, предвидеть тенденции моды (закупка происходит, как правило, за 2 месяца до Неделей моды). Кроме того, бутики, представляющие ту или иную марку в России, обязаны сделать 30-процентную предоплату за товар и выплатить оставшуюся сумму полностью еще до того, как приходит поставка. Именно поэтому существуют сезонные скидки, когда можно вернуть оборотные средства, чем и объясняется то, что скидки в России более существенные, чем за рубежом.

— За рубежом дистрибьюторы работают на тех же условиях?

— Западные кампании работают через кредитную страховую компанию «КОФАС» (фр. COFACE), которая страхует и поставщика, и дистрибьютора. В итоге магазины оплачивают товар в течение 60 - 90 дней уже после его получения. Сами понимаете, что так работать проще!

— Самая дорогая вещь, которая у вас когда-то была продана?

— Если брать в расчет меховые изделия...

— От Yves Salomona?

— От Yves Salomona. Тем не менее они у нас дешевле, чем в других в бутиках. Наша забота — найти не наиболее дорогие, а перспективные вещи и обязательно хорошего качества. Например, сейчас у нас представлена новая марка SamRone, в ассортименте которой очень удобные меховые изделия в стиле спортивного шика и по очень привлекательной цене, особенно, если принимать в расчет то, что, например, норка в цвете «блю» и «роз» (bleu и rose), когда используется чисто белая норка, она самая дорогая.

«Мы не раскрываем имена наших покупателей. Но мы рады всем нашим клиентам»

— Куда сегодня направлена индустрия моды?

— В интернет. Это в основном сегмент масс-маркета и невостребованных марочных изделий. И на открытие бутиков-монобрендов, «витрин» на улицу, отвечающим желанию людей быть красивыми, стильными и испытывать от этого настоящее удовольствие.

«У НАС КАК В ШВЕЙЦАРСКОМ БАНКЕ»

— Как будет развиваться рынок одежды в Казани?

— Бутики будут открываться и закрываться. Все зависит от ведения бизнеса. Если у вас есть средства и вы просто вкладываете их в красивый бизнес, то такой бутик обязательно закроется. Любым бизнесом нужно серьезно заниматься.

— Наши VIP-персоны у вас одеваются?

— У нас как в швейцарском банке — мы не раскрываем имена наших покупателей. Но мы рады всем нашим клиентам.

— То, что вы предлагаете в своем магазине, я бы назвала это кларизмом, прекрасной ясностью. Но казанская публика любит «дорого и богато». Как быть?

— У людей появилось чувство стиля, своего «я». Мы предлагаем жителям и гостям нашей столицы не просто бренды, а индивидуальный стиль. В целом я бы не стала отзываться о стиле казанцев отрицательно. Чувствуется, что публика перестала быть рекламным носителем лейблов. Те бренды, что представлены в наших бутиках, помогают конкретно взятому человеку быть всегда стильным, современным и получать от этого удовольствие.

— У вас есть любимая марка или вы в каждой можете найти что-то для себя?

— Если говорить о любимых марках, то я очень люблю Plein Sud — бренд, любимый моделями всего мира. В ней есть что-то sexy, что-то мальчишеское одновременно, что я обожаю и в Ann Demeulemeester. Она, может быть, не всем понятна, но в ней есть индивидуальность, некая приватность, стиль, шарм и игра. Сейчас я, например, в пиджаке от Ann Demeulemeester.

— Вы много месяцев в году проводите в Париже. Не сложно управлять бизнесом в Казани?

— Сегодня можно находиться в любой точке мира и одним нажатием клавиши решать вопросы с респондентами на другой стороне земного шара.

— С вами в Казани работает сестра. Когда родственники работают вместе, комфортно ли это?

— Семейный бизнес имеет свои плюсы и минусы. Светлана — моя «правая рука», стратегические вопросы мы решаем вместе. Она также окончила обучение по программе MBA и, в свое время, возглавляла магазин парфюмерии и косметики Douglas Rivoli. С уходом этой компании с рынка и открытием на ее месте монобренда Marina Rinaldi, она взяла в свои руки управление «Парижским домом Д’эЛь», что явилось логичным продолжением ее творческой карьеры в модном бизнесе.

— Наш традиционный вопрос: три секрета успеха вашего бизнеса?

— Открытость, прозрачность бизнеса, умение быстро решать поставленные задачи и, наверное, везение.