Адвокат Алексей Кирсанов: «Фигурантам дела предлагали дать показания против Сигала в обмен на домашний арест»

БИЗНЕСМЕН ПОДАЛ ЗАЯВЛЕНИЕ О НЕЗАКОННОМ ПРИВЛЕЧЕНИИ К УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗАВЕДОМО НЕВИНОВНОГО

Накануне в Общественной палате РФ состоялись слушания по проблеме защиты прав предпринимателей на примере дела президента центра микрофинансирования Павла Сигала. Адвокаты и правозащитники пришли к выводу, что УПК РФ и законодательство в целом надо менять, а для следователей ужесточать ответственность за неправильные решения. Поистине жаркая дискуссия разгорелась между представителями следкома и МВД с одной стороны и адвокатами и правозащитниками с другой по поводу вины и правомерности ареста предпринимателя. За спорами внимательно следила корреспондент «БИЗНЕС Online».

Павел Сигал и Алексей Кирсанов

«МОЕ ДЕЛО ЯВЛЯЕТСЯ ТИПИЧНЫМ»

На примере дела первого вице-президента «ОПОРЫ России» и главы центра микрофинансирования Павла Сигала вчера в Общественной палате РФ в Москве обсудили вопросы защиты прав предпринимателей. Первым, естественно, выступил недавно отпущенный из СИЗО «Матросская тишина» сам бизнесмен. Он сразу заявил, что его дело являлось типичным, а вот закончилось нетипично. «Мое дело является типичным делом. Нетипичен конец — то, что удалось его через 11 месяцев удалось закрыть», — сказал он. Также Сигал отметил, что ситуация была нестандартной из-за того, что генпрокуратура с первых дней выступала не только против меры пресечения, но и вообще против самого дела.

«Уникальный случай. Я никогда с такой ситуацией не сталкивался. Когда услышал мнение прокуратуры, перекрестился и подумал, что здравый смысл восторжествует», — добавил предприниматель. Сигал возмутился тем, что, несмотря на то что надзорное ведомство стояло на своих позициях, суд на всех последующих заседаниях так и не учел их. «Я могу сделать вывод, что на стадиях предварительного следствия прокуратура ничего не решает. Почему-то суд упорно занимает позицию следователя и рассматривает прокуратуру чуть ли не как придаток моих адвокатов», — негодовал бизнесмен. Еще одну проблему Сигал увидел в том, что все фигуранты дела, привезенные в Москву, сидели под арестом, те же, чьи дела рассматривались в регионах, получили домашний арест или залог.

Не понравилась Сигалу работа СМИ, которые тиражировали предварительные выводы следствия. «То есть человека заранее объявляют преступником, а то, что там идет небольшая ссылка, что это по мнению следствия, никем не читается», — прокомментировал он. Бизнесмен уверен, что здравый смысл возобладал только через 11 месяцев, когда дело переквалифицировали и закрыли. Сигал также недоволен полным бесправием находящихся в СИЗО. Он рассказал, что в каждой камере висит документ, где четко сказано, что никто не может считаться преступником, пока его вина не доказана в суде. «Так вот невиновный человек, ваш покорный слуга, в течение полугода не мог получить свидания со своей женой, которая не была ни фигурантом дела, ничего. Следователь считал нецелесообразным», — пожаловался Сигал. И все-таки уникальность предприниматель видит в том, что дело все-таки было закрыто, а сам он является несудимым.

Сигал понадеялся, что организованное Общественной палатой обсуждение станет отправной точкой более справедливого отношения к тем, кого обвиняют по экономическим статьям. «У предпринимателей, которые просидели год в тюрьме, помимо подорванного здоровья, моральных всяких факторов (это можно пережить), самое главное, уничтожается бизнес», — констатировал он.

ЗА 11 МЕСЯЦЕВ СМЕНИЛОСЬ 7 СЛЕДОВАТЕЛЕЙ

Председатель комиссии ОП РФ по общественной безопасности и взаимодействию с ОНК Антон Цветков, выполнявший роль модератора дискуссии, согласился, что дело Сигала типично, но его завершение единично. Член совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Мария Каннабих попросила уточнить, как часто следователь посещал Сигала в СИЗО. Адвокат Алексей Кирсанов ответил, что за 11 месяцев содержания в изоляторе его подзащитного допросили один раз по его же собственному ходатайству, еще раз по инициативе следствия была организована очная ставка с одним из фигурантов дела, а третье следственное действие уже было проведено по ходатайству адвокатов — еще одна очная ставка с фигурантом дела, но она так и не была завершена.

Более того, Кирсанов подчеркнул, что дело Сигала вскрыло системные юридические вещи. Так, за 11 месяцев сменился «весь состав четвертого отдела следственного департамента» — 7 следователей по особо важным делам. «Самый частый документ, который мы видели, — о создании следственно-оперативной группы», — пояснил адвокат. Кирсанов напомнил, что следователям не раз задавали вопрос о том, когда же начнут изучать доказательства. Ответ был всегда один: «Следователь самостоятельно определяет ход уголовного расследования». Также Кирсанов считает, что мера пресечения в виде заключения под стражу использовалась органами предварительного расследования как «разменная монета». «Вы дадите показания против Павла Сигала — мы вам приговор изменим. Вот протокол допроса, вы его подписываете, ровно завтра у вас будет домашний арест», — рассказал адвокат о том, что предлагали другим фигурантам дела. И были прецеденты, когда человек подписывал предлагаемую следователями бумагу. По словам Кирсанова, только в ходе очной ставки выяснялась правда.

Еще один важный, по мнению защитника, момент заключается в том, что лица, содержащиеся под стражей, ограничены в своих гражданских правах, на что уже жаловался сам Сигал. Кроме того, Кирсанов отметил, что следователи в частных беседах поясняли, что не могут удовлетворить ходатайства, так как опасаются, что уже завтра к ним может нагрянуть собственная служба безопасности, поэтому проще отказать. «О каком объективном расследовании может идти речь, если люди не то что не выполняют процессуальный закон, а начинают в нем искать лазейку для того, чтобы прикрыть собственную бездеятельность? Это уже за гранью добра и зла», — возмутился адвокат. Кирсанов в заключение задался вопросом, каково же качество расследования дел на ступенях ниже, если в следственном департаменте МВД, который должен быть образцом, творится такое беззаконие.

ДАЖЕ ЕСЛИ ПРОКУРАТУРА НЕ ПОДДЕРЖАЛА

Член ОП РФ Степан Мальцев, в свою очередь, предложил ввести личную ответственность следователя за неправильно принятые решения. «Ужесточение ответственности следователя, чтобы он чувствовал, что за неправильно вынесенное решение он может быть уволен или штраф какой-то заплатить», — считает он. Заместитель секретаря ОП РФ Александр Музыкантский также недоволен работой следствия. По его мнению, суды в 92 - 93% случаев принимают решение о заключении под стражу, если с таким ходатайством выходит следователь. Таким образом, за год набегает порядка 150 - 200 тыс. таких решений, даже если прокуратура не поддерживала позицию по аресту. В итоге СИЗО в настоящее время давно переполнены. «Цепочка суд — следствие и следствие — суд правовых оснований имеет очень мало», — полагает он. Музыкантский уверен, что без изменения УПК и в целом законодательства проблемы не решить. Тем более, отметил правозащитник, суд при принятии решения руководствуется только тем, что напишет следователь, а тот, в свою очередь, «под копирку» списывает ст. 97 УПК РФ («Основания для избрания меры пресечения»).

Музыкантский поинтересовался у Сигала, собирается ли тот подавать ходатайство о компенсации морального вреда. «Как мне пояснили, статья, по которой дело закрыли и выпустили, не реабилитирующая», — ответил он. Кирсанов добавил, что еще за два месяца до прекращения дела Сигал подал заявление о совершении против него преступления по ст. 299 УК РФ («Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности»). «Изначально инициаторами возбуждения уголовного дела были те самые офицеры, которые сейчас сами привлечены к уголовной ответственности, и дело Сигала надо рассматривать как один из эпизодов их преступной деятельности», — объяснил адвокат.

КАЖДОЕ ВТОРОЕ ДЕЛО ПО ПРЕДПРИНИМАТЕЛЯМ — ЗАКАЗ

Сопредседатель «Деловой России» Андрей Назаров считает, что в экономические статьи, которые имеют санкцию в виде заключения, надо внести наказание в виде кратных штрафов как альтернативу. «Кратные штрафы применяются по коррупционным статьям. На наш взгляд, это справедливо, когда предприниматель, как чиновник, может заплатить денег больше, чем ему вменяют, тем самым освободив себя от уголовной ответственности и мест лишения свободы», — предложил он. Назаров похвастался, что уже почти согласовано с правительством решение ужесточить продление расследования уголовного дела по экономическим составам после года предварительного следствия. Он привел в пример статистику, согласно которой только 6% предпринимателей после уголовного преследования смогли сохранить свой бизнес.

Между тем президент гильдии российских адвокатов Гасан Мирзоев заявил, что каждое второе дело по предпринимателю кем-то заказано и проплачено. Поэтому подобных случаев будет еще немало. «Надо проблему решать на корню... Мы не должны допускать привлечения к ответственности ни одного невиновного. Мы должны всем миром поставить этот вопрос, надо сделать нормальный закон. У адвоката и прокурора должна быть одна цель на самом деле. Мы должны вернуться на круги своя — установлению истины по делу», — считает он.

«ВЫ ПОЛНОСТЬЮ ДЕФОРМИРУЕТЕ ИНСТИТУТ АРЕСТА»

Представитель СК РФ Георгий Смирнов раскритиковал в пух и прах резолюцию общественных слушаний, которая была роздана всем участникам дискуссии. «Вы хотите решить проблему нарыва руки путем ее ампутации», — так он охарактеризовал документ. Смирнов полагает, что в деле Сигала изначально была неправильная квалификация деяния. Поэтому резолюционное предложение общественников конкретизировать понятие и признаки предпринимательской деятельности в УК РФ он настоятельно рекомендовал исключить из документа, так как свою позицию по вопросу пока что не высказал Конституционный суд.

Также Смирнов остался недоволен вторым и пятым пунктами резолюции. Первым из них предлагалось внести в УПК норму, согласно которой заключать под стражу обвиняемого по экономическим статьям возможно только в том случае, если будут в доказаны факты деяний обвиняемого по воспрепятствованию следствию. В пятом пункте прописано, что опять же в УПК должна появиться норма, по которой возбуждение уголовного дела частно-публичного обвинения в отношении госимущества возможно только при наличии заявления органа исполнительной власти, госучреждения или полномочного контролирующего органа, так как в противном случае, указывается в резолюции, органы предварительного расследования де-факто взяли на себя ответственность по определению наличия ущерба.

Тем не менее Смирнов согласился с тем, что необходимо системное реформирование судопроизводства, чтобы исключить нарушения. «Вы полностью деформируете институт ареста, — обратился он к присутствующим. — Институт ареста и все институты нормальные, в настоящее время они работают. Какой бы ни был совершенный закон, при желании исказить на уровне правоприменительной практики можно любой закон. Поэтому подход сам, избранный вами, я считаю неправильным».

Музыкантский напомнил Смирнову, что Сигал просидел в СИЗО 11 месяцев из-за нарушений правоприменительной практики. «Какие-то выводы, какие-то документы, какие-то внутренние инструкции в следственном комитете появились? Что сделано, чтобы исключить эту практику?» — обратился он к представителю СК. Смирнов ответил, что если следователь ошибается, то к нему применяются меры административного воздействия вплоть до увольнения.

— Там, где следователь совершает это умышленно, там уже уголовное дело, преступление против правосудия, — продолжил он, — тут все четко распределено. Надо наладить систему исполнения закона, но не надо ломать сам закон.

— Не надо ломать сам закон! — нетерпеливо возразил Музыкантский. — Но в соответствии с УПК следователь не может сам написать ходатайство, он должен написать только с согласия руководителя следственного органа.

— Правильно, это одна из форм процессуального контроля, — согласился Смирнов.

— Но значит, он здесь тоже не работал, раз такое дело получилось, — укоризненно заметил правозащитник.

— Но у следствия, значит, были основания... — только успел вставить представитель СК РФ.

— Следственный орган тоже не работал!

— Получается, и суд неправильно... — неожиданно пришел к выводу Смирнов.

— Да! — как будто Музыкантский только этого и ждал. — А давайте каждый за свое отвечать будет, а не говорить, что систему нужно менять.

— Раз суд согласился, значит, были основания для избрания меры пресечения.

— Давайте запишем в решение, что ни следственный комитет, ни следственный департамент МВД никакого вывода из этой истории не сделали, — заявил Музыкантский.

— Пока... — вставил Цветков и добавил, что суд все-таки не Господь Бог и может выносить незаконные решения, а иногда даже заведомо незаконные. Он подчеркнул, что много ошибочных и юридических судебных решений. «Необходимо понять, какие выводы сделали правоохранительные органы на основании случая, как с Павлом Абрамовичем. «Они мониторинг ведут таких случаев?» — задал риторический вопрос Цветков.

«Ремарочку» в защиту правоохранительных органов сделал ведущий эксперт отдела нормативно-правового обеспечения и международного взаимодействия ГУЭБиПК МВД России Руслан Айнетдинов. Он заметил, что все обсуждения ведутся исходя из того, что Сигал невиновен.

— А давайте вспомним тот факт, по которому прекратили уголовное преследование — по нереабилитирующему основанию. Какие выводы может принимать следственный департамент, когда человек не признан невиновным решением суда? Он соглашается с тем, что уголовное преследование прекращается по нереабилитирующему основанию, — заявил Айнетдинов.

— Я должен был сидеть в тюрьме и добиваться реабилитирующих оснований? Так, по-вашему? — возмутился Сигал.

— Почему? — не понял его сотрудник МВД.

— Ну я же сидел в тюрьме! И должен был сидеть до реабилитирующих обстоятельств?

Спор прервал Цветков. Он сослался на неоднократные рассказы его знакомых прокуроров и следователей, которые признавались, что если видят, что человек невиновен, то договариваются с судьей и дают условно.