Алексей Семин: «Не советую тратить силы на передел собственности ASG»

ПОЧЕМУ УГОЛОВНЫЕ ДЕЛА? ДА ПОТОМУ ЧТО 17 ТРУПОВ!

— Алексей Владимирович, прежде чем перейти к истории вопроса, сложным юридическим хитросплетениям, хотелось узнать, насколько неожиданной была для вас вся эта ситуация с возбуждением уголовных дел, арестами?

— Прежде всего неожиданным был сам факт этой трагедии. Тем более что развивалось все это по сценарию фантастическому. Находясь за границей, я следил за происходящим по «России-24». И вот показывают кадр — ну да, есть пожар в пристрое. Я сначала понять не мог, думал, что ошибка, что это не «Адмирал». Потому что показывают маленькое здание, а я же помнил, что рынок занимает несколько десятков тысяч метров. А буквально через несколько минут полыхает уже то главное здание, которое я себе представлял. Как это вот все мгновенно произошло? Я на самом деле был, конечно, в состоянии шока...

— Уже в день пожара ASG выразила официальную позицию, что всю ответственность за пожарную безопасность по договору несет арендатор. И все-таки ожидали ли вы, что часть вины за трагедию попытаются возложить на вас лично и на контролируемую вами группу компаний ASG? Или вы были в целом спокойны, и вдруг, как гром среди ясного неба, предъявление обвинения и арест Хайруллина?

— Спокоен я, конечно, не был. Потому что эта трагедия и людей, в принципе от этого далеких, не оставила спокойными. Но мыслей о предъявлении таких претензий у меня не было. Естественно, я предполагал, что будут заданы вопросы и будут проведены допросы с должностными лицами управляющей компании, что и было сделано вначале. И все документы они выдавали...

— Тогда как вы объясняете возбуждение дел?

— Прежде всего, если бы не трагедия, ситуация вызвала бы у меня совершенно другую оценку. Масштаб трагедии фантастический, колоссальнейший. И понятно, что в этих условиях... логика мыслей следователей мне понятна. Это как бы уже условия чрезвычайной ситуации. Сначала надо делать, а потом уже думать. Было бы странно, если бы люди (а это, я так предполагаю, около сотни людей, которые занимаются расследованием этого дела) не задались бы вопросом: действительно, если есть владелец, то, конечно, велика вероятность, что он принимал то или иное решение. Так как он владелец здания, как писали СМИ. Вот, прочитали, что вы в «БИЗНЕС Online» написали, — и вперед! Я только этим могу объяснить такой подход.

Фактически работа следственных органов идет в условиях чрезвычайной ситуации, да я бы сказал даже, может, военного положения с точки зрения следственных органов... Когда они работают по 24 часа в сутки, когда у них конвейер, когда собраны все бригады, когда приезжают на усиление российские коллеги, и это нормально, потому что страшная трагедия. В этих условиях если бы мы стали занимать позицию и качать права, как да почему... Да потому, что 17 трупов! И я принимаю этот аргумент, потому что страшная трагедия, ее на расстоянии даже чувствуешь, и я представляю, насколько она страшная рядом. Это на видео даже смотреть страшно. Поэтому в этих условиях мы, конечно же, с пониманием относимся к таким решениям. Но я думаю, что сейчас люди разберутся, войдут все в более-менее нормальный ритм, тогда увидят и услышат все аргументы...

«К ДОГОВОРУ АРЕНДЫ У МЕНЯ НЕТ НИ ОДНОГО ЗАМЕЧАНИЯ»

— Каковы же аргументы в пользу вашей невиновности?

— Позицию по рынкам в ASG еще лет 10 назад определили с той точки зрения, что это весьма и весьма, скажем так, неоднозначный сегмент. И поэтому ни в коем случае сотрудники управляющей компании не должны иметь отношения к этому бизнесу. Соответственно, еще на рынке, который был на земельном участке ASG на Нариманова, 40, много лет назад был заключен договор с несколькими операторами. Эти операторы дальше уже сами на свой страх и риск вели бизнес.

Поэтому, даже не зная сути, как и что оформлено, я, естественно, с самого начала был уверен, что однозначно ни один из сотрудников «АС Менеджмент» не может быть повинен в этих событиях. По той простой причине, что они просто этим не занимаются.

А когда уже спустя пару дней я получил договор аренды, внимательнейшим образом его изучил и посмотрел... Могу сказать только одно: если бы я был должностным лицом и должен был бы подписывать договор аренды, то у меня к этому документу не было бы ни одного замечания. То есть он действительно четко и ясно показывает, что это был не просто договор аренды, а именно договор аренды с инвестиционными условиями. Он предполагает, что здание передается в том виде, как оно есть, а уже арендатор реализует все те функции, которые у него предусмотрены его бизнес-планом. Причем договор, по-моему, лет на 15. Естественно, что у арендатора планы могут меняться: сегодня он может организовать складской комплекс, завтра — торговлю автомобилями, послезавтра он может создать рынок. В зависимости от конъюнктуры. Это нормально, компания вкладывает свои деньги.

По договору четко было предусмотрено, что вся ответственность за экологическую, медицинскую, санитарную, противопожарную и так далее безопасность возлагается исключительно на арендатора. Было прописано, что в том случае, если арендатор что-то строит, меняет, возводит какие-то перегородки, он самостоятельно обращается в надзорные органы, чтобы это сделать в установленном порядке. По истечении договора аренды два варианта: либо арендатор все это ломает и отдает здание в первоначальном виде, либо изменения остаются. Но выбор оставался за арендодателем.

Я читал этот договор после трагедии, и в нем много таких нюансов. Там есть ответы на все вопросы. Более того, я вам скажу, что эти договоры типовые, по которым и государственные органы сдают в долгосрочную аренду, например, разрушенные или полуразрушенные объекты культурного наследия, памятники. Это классическая форма работы в России и во всем мире.

Только из материалов, опубликованных на сайте «БИЗНЕС Online», я узнал (и соответственно, это все подтвердилось), что, оказывается, состоялось несколько судебных заседаний, несколько комиссий проходило, которые составляли акты несоответствия пожарным, еще каким-то нормам.

— Арендатор управляющую компанию об этом не уведомлял?

— Да, арендатор не уведомлял. То есть я считаю, что госорганы не обязаны ставить в известность управляющую компанию по той простой причине, что вся ответственность была предусмотрена на арендаторе. Арендатор должен был, я считаю, это сделать. Но это было его право. Он решил не уведомлять.

Единственное, что можно было бы теоретически предъявить управляющей компании со стороны собственников паевых фондов: почему же не осуществляли контроль, вы ведь передали имущество? Но и здесь, оказывается, управляющая компания была на высоте. Когда они были на объекте и увидели визуально, что там делаются перегородки, то вызвали экспертов по согласованию с арендатором за его счет. Эксперты дали заключение, что все эти перегородки временные, легко демонтируются и подпадают под тот пункт договора, который на усмотрение арендодателя: либо их снесут через 15 лет, либо их передадут безвозмездно вместе с помещением по акту приемки-передачи.

КАК «СЕРП И МОЛОТ» ДОСТАЛСЯ ASG

— Давайте начнем с самого начала. Многих интересует история со зданием завода «Серп и Молот». Как оно вообще попало к вам в собственность?

— Мне это здание никогда не принадлежало как физическому лицу...

— Но оно принадлежало вашей компании!

— Опять-таки термин «ваша компания» тоже не принимается. В данном случае собственником этого здания являлся паевой фонд под управлением «АС Менеджмент», где я никогда не был должностным лицом, а являюсь председателем совета директоров.

— А «АС Менеджмент» кому принадлежит? Не вам?

— «АС Менеджмент» в том числе и мне.

— Контрольный пакет же у вас?

— Но я не собственник этого здания и не должностное лицо, которое сдавало его в аренду.

— Хорошо, тогда как оно стало собственностью паевого фонда?

— Я могу только в журналистском изложении историю воспроизвести. По памяти, как я ее себе представляю. «Серп и Молот» — завод, построенный еще в дореволюционный период, большинство зданий там было дореволюционной и довоенной постройки. Но два здания — как раз те, в которых располагался «Адмирал», насколько я помню, более современные. Они были построены в 1970-е или 1980-е годы — два пролета колонного типа. Одноэтажные здания — огромные цеха, каждый по несколько тысяч метров.

Все держалось на колоннах. Их высота, поскольку завод производил подвесные дороги, — метров 15. Это намного более мощная конструкция, нежели сегодняшние металлоконструкции. Тогда металл не жалели, а делали от души. Там запас прочности, какой в советские годы всегда был на оборонных заводах, это все знают. Эти колонны — единственное, что нельзя сносить в здании колонного типа.

Затем там проходили процедуры банкротства, поскольку завод умер. Умер не потому, что его оздоравливать стали, а потому, что никому уже канатные дороги были не нужны. И он, соответственно, влачил жалкое существование. Я могу опять-таки теоретически предположить: поскольку тогда в республике реализовывалась схема замещения активов, то создавалось, наверное, новое предприятие, как и на десятках и сотнях других предприятий. Потом объект недвижимости передавался в акционерное общество и выставлялся на аукцион. Хоть я и не помню эту историю, уверен, что алгоритм был стандартный.

— Ну кто, как не вы, лучше всех знаете все тонкости. Ведь вы возглавляли в тот момент комитет по банкротству и финансовой несостоятельности...

— Вот поэтому я на память и говорю, что алгоритм был отработан по всем предприятиям, он был одобрен, он соответствовал законодательству, и по этой схеме все это шло. После аукциона акции обращались уже на свободном рынке, перепродавались... Кстати говоря, как раз по «Серпу и Молоту» было достаточно много споров уже после банкротства, когда там был один предприниматель, который выкупил какую-то недвижимость, были суды... Во всяком случае, там появилось множество мелких собственников, их там были десятки. И как дальше все эти пертурбации проходили... На каком-то этапе этот объект был, наверное, и приобретен паевым фондом уже на вторичном рынке.

— «АС Менеджмент» получила это здание в управление в каком году — 2004-м, 2005-м или 2006-м?

— По датам я не берусь точно сказать...

— Что было дальше с этим имущественным комплексом?

— Я помню только, что в начале 2000-х годов сносились все мелкие здания, потому что они не соответствовали архитектурному облику города. Требования были, что нужно привести в соответствие. Единственное, что соответствовало всем требованиям, — два вот этих относительно новых здания, при условии, что там должны быть облагорожены фасады.

Отсюда, видимо, возникла идея перезонирования земли и перепрофилирования здания, потому что иначе на какие деньги фасады производственного помещения делать? Естественно, я могу ошибиться, надо поднять материалы. Это я уже сейчас знаю, разобравшись в ситуации по итогам в том числе недавнего делового понедельника в мэрии Казани.

Там было сказано, что земля изначально имела вид разрешенного использования П2 (промышленного назначения — прим. ред.). То есть сначала это была земля для размещения производственных зданий, там могло быть либо производство, либо склады. А затем исполком перезонировал эту землю, изменились налоги на нее и она стала зоной Д2 (деловая зона). То есть на ней предполагается оптовая торговля, мелкооптовая торговля.

— Перезонирование под торговлю произошло еще до того, как участок и здание были переданы в аренду? На каком основании?

— Я могу только теоретически рассуждать, что, в соответствии с законодательством, владелец участка в инициативном порядке обращается, проводятся соответствующие слушания... Если у жителей близлежащих домов нет претензий и это соответствует планам развития Казани, то в этом случае разрешается другой вид использования. Если общественные слушания отказывают в этом, то, соответственно, отказывает и суд. Эта процедура занимает годы. После того как все эти процедуры проходят, издается постановление исполкома города Казани, после чего вносятся изменения в оценку кадастровой стоимости земли, изменения в расчет налоговой базы и так далее. И вот с этого момента земельный участок перезонирован.

Что это значит? Это значит, что собственник имеет право уже обратиться за разрешением на строительство для того, чтобы тот или иной объект построить. Если у него объект уже есть, то в этом случае он его может реконструировать в соответствии с разрешенным видом использования земли, чтобы соответствовать требованиям, предъявляемым к тому или иному объекту. То есть, например, была жилая квартира — сделать офис на первом этаже, понимаете? Но это мои рассуждения, они основаны на том, как это должно быть.

ТОРГОВЫЙ ЦЕНТР ИЛИ СКЛАД?

— Хорошо, земля перезонирована. Что произошло с заводом «Серп и Молот» потом? Проводила ли компания «АС Менеджмент» какую-либо реконструкцию, объединение зданий или что-то подобное?

— В связи с законодательством паевый фонд не имел права делать со зданием ничего, кроме как сдавать в аренду и производить текущий ремонт. И финансировать не имел право.

— А управляющая компания?

— Четко хочу заявить: «АС Менеджмент» ни при каких условиях, управляя активами фонда для неквалифицированных инвесторов — а именно таковым является этот фонд, не мог производить, финансировать, организовывать, заказывать и так далее никаких работ, кроме текущего ремонта. Почему? Вопрос к законодателям. Это четкий регламент. Ограничение очень такое спорное. Всегда мы его считали неразумным, я вам честно скажу. Но в этой ситуации я начинаю верить, что составляют закон действительно умные люди. Потому что вот в таких ситуациях начинаешь понимать, что лучше, чтобы было больше ограничений, чтобы защитить интересы пайщика. Поскольку пайщик не имеет права вмешиваться в деятельность фонда. Он передал средства в доверительное управление и не имеет права говорить: нет, ты сделай мне, пожалуйста, два этажа, ты мне сделай три этажа.

Поэтому предположить, что Хайруллин на собственные средства, достав их из кармана, заплатил за реконструкцию, в которой его обвиняют, я не могу. И это легко проверить. Я уверен, что этого не было и не могло там быть реконструкции по определению.

— У прокуратуры и следствия формулировка предъявляемых претензий к Хайруллину такова, что в 2008 году он издал распоряжение об объединении «в единое здание всех четырех заводских цехов с установлением вида разрешенного использования объекта в качестве торгового комплекса. При этом Хайруллин скрыл от регистрирующих органов сведения о проводимой реконструкции объекта, в результате чего в январе 2009 года собственниками были незаконно получены технический и кадастровый паспорта».

— Да, я читал. Нет, это вообще никак не связано с использованием... Это, кстати, и по датам, я думаю, раньше произошло. Что такое вообще паспорт БТИ? Это документ, который дает представление об объекте или о части объекта на основании заявления собственника. Это как удобно собственнику, за его деньги ему чертят по-новому. Если вы сегодня владелец шестиэтажного здания, вам дадут один техпаспорт на все здание. Если вы продадите один этаж, то вам дадут на пять этажей, а другому собственнику — на один этаж. И так это происходит постоянно. Второй момент, если реже чем раз в пять лет совершаются какие-то сделки, то нужно получать новый техпаспорт. Поэтому говорить о том, что «объединение» или «разделение» зданий вообще относится к разрешенному виду использования земли, либо к реконструкции, либо к перепрофилированию, нельзя. Это вообще не соответствует действительности.

Роберт Хайруллин (справа)

— А право собственности в качестве чего было зарегистрировано на момент пожара — в качестве торгового комплекса или склада?

— Я думаю, что в качестве торгового центра, иначе его нельзя было бы зарегистрировать, потому что это противоречило бы виду разрешенного использования земли. Это ведь и в налоги идет. Производственное здание в 10 раз дешевле (для налогообложения — прим. ред.), складское — в три раза дешевле. И налог на землю, ну я условно говорю, и налог на имущество, здание. По данным кадастровой оценки, произведенной в порядке эксперимента в Республике Татарстан, уплата налога шла исходя из ставки налога на торговый центр. То есть ни у кого не вызывало сомнения, что это был торговый центр.

Но внимание: тот или иной статус здания отнюдь не дает право использования его в соответствии с этим статусом. Давайте просто рассуждать: некий торговый центр построен по самым современным технологиям, вот сегодня его построили. Прошло 50 лет. Естественно предположить, что многие требования изменятся. Что, на основании этого менять разрешенный вид использования земли? Не думаю. Тем не менее пожарные придут и должны будут закрыть этот центр, потому что он уже не будет соответствовать требованиям. Но это не значит, что надо будет внести изменения в разрешенный вид использования земли и, как следствие, недвижимости на нем. Надо его либо закрыть, либо привести в соответствие с требованиями.

Или вы, допустим, назвали помещение «офис». Но если у вас нет пожарной сигнализации, условно говоря, то вам его закроют. При этом никто вас не заставит пойти и написать заявление, что у вас теперь там не офис, а какое-то другое заведение. Просто это разные направления, то есть разные нормы законодательства регламентируют разные сферы. Еще раз оговорюсь, что это мои подходы, как бы мои общетеоретические знания.

— То есть общетеоретически есть, допустим, склад. Кирпич хранится или что-то другое. Вы приходите, изготавливаете паспорт на объект, что это не склад, это торговый комплекс современный, и в качестве торгового комплекса сдаете его в аренду. Вы считаете, что в этом никаких нарушений нет, правильно?

— Однозначно есть очень большое нарушение. Более того, это преступление. Более того, оно нереализуемо на практике, потому что для того, чтобы сдавать торговый центр, необходимо сначала обеспечить выполнение всех требований, в том числе противопожарных.

А вот если у вас есть здание, которое называется «торговый центр», стоит на земельном участке, предназначенном для размещения объектов торговли, вы имеете полное право сдать его в аренду другому предпринимателю целиком, оговорив, что он будет нести ответственность за его соответствие пожарным нормам, эстетическим и прочим требованиям, работать напрямую с органами госвласти, ну то есть все условия обговорив, в том числе, возможно, оговорив порядок зачета части инвестиций в арендную плату и т.п.

Это исключительно договорные отношения. Они не регламентируются законом. В законе четко написано, если мы говорим о пожарной безопасности в связи с этой трагедией (а есть еще множество аспектов, кроме пожарной безопасности), за пожарную безопасность отвечает собственник здания или его пользователь. При этом он имеет право передать вопросы пожарной безопасности эксплуатирующей организации. В этом случае он передаст по договору, если это все будет оформлено, уже эксплуатирующая организация будет этим заниматься. Либо арендатору — и если это оговорено в договоре, на него перейдут эти обязанности.

— Подытожим, Алексей Владимирович, ваша группа компаний здание «Заре» в каком качестве сдала? Как торговый комплекс или как склад?

— Как объект недвижимости. Вряд ли бы они написали, что передают торговый центр, потому что на момент передачи он не мог соответствовать этим критериям.

— Для организации торгового комплекса передали, правильно?

— Для организации, да.

— А оформлен он был на момент передачи как? Паспорт был оформлен на него как на склад или как на торговый центр? Вот же вопрос.

— Это не имеет абсолютно никакого значения, как мы только что обсудили. Главное — требованиям к какому типу помещений он соответствует.

«МНЕ ПРИЯТНО, ЧТО СОЗДАН МОЙ СТОЛЬ ДЕМОНИЧЕСКИЙ ОБРАЗ»

— То есть «АС Менеджмент», взяв это здание в непрезентабельном и полуразрушенном виде, передал его «Заре» в лице Гусейна Гахраманова, а дальше он всем занимался. Так получается?

— Оно никогда не было в полуразрушенном виде. Оно всегда было в непрезентабельном, но совершенно в технически исправном состоянии. Хотя там, конечно, старые коммуникации были, старые окна, старые фасады, кровля текла и т.п. Кстати, есть согласование эскизного проекта фасада в адрес фирмы «Заря» за подписью главного архитектора города Казани, где она пишет: рассмотрев представленный вами проект, согласовываю вам фасады. И вот все, что они сделали, было сделано на основании проектов...

— Каковы были финансовые условия договора аренды?

— По сумме могу только сказать, что цена этой аренды была в несколько раз ниже, чем аренды готовых торговых центров. Если в готовых торговых центрах 2 - 3 тысячи за квадратный метр на первом этаже — это нормальная цена, то тут, я предполагаю, цена была в несколько раз ниже — до нескольких сотен рублей, не тысяч, а сотен. Кстати, как я узнал из выступления представителя СК Владимира Маркина, владельцу здания доставалось меньше четверти собранной рынком платы (напомним, Владимир Маркин в эфире Первого канала заявил, что ежемесячный доход ТЦ «Адмирал» составлял 35 млн. рублей, из которых 9 млн. рублей забирал владелец, а около 20 млн., за вычетом текущих расходов, оставалось арендаторам. Стоимость системы пожаротушения, которую предлагала установить пожарная инспекция, по словам Маркина, обошлась бы в 60 млн. рублей — ред.).

Кроме того, исходя из практики делового оборота, затраты, связанные с капитальными конструкциями здания, несет всегда собственник. Но поскольку он сам этого не сделал, то в договоре было оговорено, что стоимость произведенных работ будет засчитываться в качестве арендной платы после предоставления всех документов, согласований и так далее.

— И сколько зачли?

— Точно я вам не отвечу. Но в договоре четко написано, что для этого должно быть представлены все разрешительные документы. А поскольку их не было, я думаю, значит, не зачли. Но договор предусматривал возможность зачета, поэтому УК была уверена, что проект будет представлен.

Одним словом, договор был заключен на совершенно рыночных условиях. Потому что найти дурака, который даст во много раз больше арендную плату, чем это стоит на рынке, невозможно. Конечно, можно было получить арендную плату в разы выше, но для этого нужно было выполнить следующие условия. Первое: за свой счет выполнить все требования экологической, санитарно-эпидемиологической, противопожарной и так далее инстанций. Сделать фасады, кровлю (кровля там текла всегда, традиционно), то есть нужно было вложить огромные средства. Ну и, кроме того, надо было продать этот объект, потому что, повторю, сам фонд или УК свои деньги вкладывать в это не могли.

— Когда Хайруллин сдавал здание в аренду, с председателем совета директоров он такие вещи согласовывал?

— Однозначно, нет. По одной простой причине: законодательство четко определяет, что входит в полномочия совета директоров. Согласование договоров аренды Хайруллин обсуждал не с советом директоров, а с центральным депозитарием. Это все в законе прописано. Совет директоров — это орган, полномочия которого четко регламентированы. Собираясь от случая к случаю, совет директоров не в состоянии руководить повседневной жизнью общества. При этом его председатель не обладает особыми полномочиями, а лишь организует работу совета. Совет директоров определяет направление развития общества, утверждает дату и повестку дня общего собрания акционеров, определяет рыночную стоимость имущества и т.п. При этом руководство текущей деятельностью осуществляет генеральный директор. Существует судебная практика, отменяющая вмешательство совета директоров в компетенцию генерального директора.

— То есть в рамках вашей империи сдача в аренду объекта, который стоит порядка миллиарда, с вами не согласовывается?

— Во-первых, не миллиард. В 900 миллионов рублей оценили по кадастровой стоимости. Это совершенно неадекватная, завышенная цена... Стоимость этого объекта, если мне не изменяет память, миллионов 100, если брать без учета земли. Основная цена — это цена земли.

А во-вторых, могу ответить вам следующим образом. Вот мне, например, всегда кажется, что как только «БИЗНЕС Online» пишет какую-то гадость о Семине, то ее непременно санкционирует владелец издания. А на самом деле начинаешь думать: а возможно ли вообще, чтобы один человек все контролировал? Но я сейчас могу поднять устав, какие-то есть объемы, которые выносятся на совет директоров. Поэтому надо проверить, какой объем сделок и когда должен выноситься.

— А если не по закону, а по факту?

— Я могу сказать только одно: Хайруллин работает в различных должностях рядом со мной на протяжении двух десятков лет, никогда никаких коррупционных проявлений не допускал ни на госслужбе, ни работая в коммерческой организации — нигде и никогда. Поэтому, отойдя от дел (от дел я отошел очень давно) и взяв неизвестного человека, я, наверное, каждый шаг бы его проверял, это мой стиль. Но в отношении Хайруллина я был совершенно спокоен. В этих вопросах, связанных с рынком, в частности с землей, он гораздо больший специалист, чем я.

Постоянная уверенность, что лично я руковожу корпорацией... Мне приятно, что столь демонический мой образ создан, но в современных условиях невозможно непосредственно управлять столь разноплановым бизнесом. Я вам открою секрет, что и Хайруллин не может один управлять всеми направлениями деятельности. Четко созданы направления, каждый в рамках своей компетенции эту работу осуществляет.

Тем не менее на ваш откровенный вопрос даю откровенный ответ. Я тогда занимался одним-единственным вопросом, приезжая в Казань не так часто: полностью мониторил ситуацию по восстановлению исторических зданий. Вот там я занимался с утра до ночи, там был вопрос не цены, а сроков, самое главное, того, что получается, что делается. Если бы, еще раз говорю, вопросы, связанные со сдачей в аренду, подобными крупными договорами, решали бы люди, имеющие, скажем так, неоднозначную репутацию, то наверняка я бы в этот процесс вмешался.

— Мы сейчас не по договору, а по сути. То есть вы не в курсе были, что вообще с «Адмиралом» прошла вот такая сделка?

— Как же, я был в курсе. Такая была политика, что нужно было освобождать исторический центр Казани от рынков. Это была политика государственная, она постоянно поднималась в том числе и на тех совещаниях, на которых присутствовал я, когда меня приглашали для обсуждения вопроса исторического центра. Это на всех уровнях было. Соответственно, было очень много претендентов на целый ряд производственных площадей, которыми располагала компания под руководством Хайруллина. Естественно, я это знал, тогда велись переговоры с десятками, если не сотнями людей.

Могу только одно сказать: я сам уже не владел ситуацией. Поэтому, когда мне звонили, я перенаправлял людей к Хайруллину, в зависимости от статуса людей, кто просил с ними поговорить.

Что касается ООО «Заря», то я готов дать показания, поклясться на Библии, что я впервые увидел лицо вот этого Гусейна только в газете «БИЗНЕС Online». То есть я не только не вел с ним переговоров, более того, я его просто не видел вживую.

— А отца, старшего Гусейна?

— То же самое, правда, у вас в газете на фотографии с боку вид, но то, что я ним не вел переговоров, — 100 процентов. И даже издали не видел.

«ПРЕДПОЛОЖИТЬ, ЧТО ТАКОЙ ОБЪЕКТ ОКАЗАЛСЯ ВНЕ ЗОНЫ ВНИМАНИЯ, СТРАННО...»

— А вас вообще не смущает, что на объекте, который находится под управлением вашей компании, хозяйничают какие-то сомнительные структуры, возможно, как говорят злые языки, связанные с криминалом и так далее? То же самое говорили и про рынок на Нариманова, 40...

— На Нариманова другой арендатор был на самом деле, там было их очень много, три или четыре на одной площадке.

— Понятно, по договору вы им отдали, остальное — прерогатива арендатора, но там развели, грубо говоря, настоящий бардак, что вылилось в конечном итоге в преступление, в настоящую трагедию... Вас это не интересовало?

— Вообще в жизни меня интересует искусство — живопись, антиквариат. Но для того, чтобы заниматься искусством, необходимо иметь доход от гораздо менее, может быть, красивых, эффектных, нежели картины старых мастеров, направлений деятельности, предусмотренных законом, безусловно. Но я поэтому и сказал, что много лет назад, когда впервые возник вопрос, открыть ли рынок на Нариманова, 40 (тогда это так и называлось «рынок» или «торговые ряды», не было красивого названия «торговый дом» или еще что-то), тогда я очень четко сказал, что корпорация не должна этим заниматься. Поэтому и было принято решение сдавать только оптовым арендаторам, и те между собой пусть разбираются сами. Когда я говорил «я», то имею в виду не себя лично...

— Понятно, группа компаний...

— То есть вникать в эти направления деятельности, анализировать и так далее — это абсолютно лишено всякого смысла. Да, говорят, что ни один торговый центр того периода, 90-х годов (я не знаю, как сейчас в Казани), ни один без вовлеченности во всякие разные структуры не работал. Что дальше?

— Вы про рынки в 90-е говорите, а сейчас рынки и торговые центры — это белые зоны бизнеса все-таки?

— Я, честно говоря, считаю, что назвать можно как угодно. Мы просто говорим о том, что есть такая специфическая форма бизнеса, отказываться от нее, безусловно, нельзя. Если есть участок, то главная задача владельца — найти наилучшее использование для этого участка. Понимаете? Как пришли к идее рынка? Поступает предложение: кто-то хочет парковку сделать, кто-то хочет еще что-то. Смотрится арендная плата. В итоге такую арендную плату, как под организацию торговли, ни один другой вид бизнеса не дает, понимаете? Это не запрещенный вид деятельности, в нем нет ничего зазорного.

Что касается ваших оценок «Адмирала». Я считаю, что они, скажем так, неоднозначные. После того как что-то случилось, оценки давать легко. Я себя не считаю специалистом, чтобы давать оценки, бардак там или не бардак. Я на рынки не хожу. И судить могу только по оценкам, которые дают уважаемые средства массовой информации и органы государственной власти. Но раньше никто не говорил, я не читал ни в одном выступлении мэра, ни в одном выступлении его заместителей, что появился очередной рассадник разврата, преступлений и так далее, не можем его закрыть. Так говорили про Колхозный рынок, так говорили про множество рынков в центре города. Про «Адмирал» я такое не слышал.

Наоборот, я всегда со слезами умиления читал, когда говорили о том, как замечательно, что в этом году открылся торговый центр «Ашан», запятая, торговый дом «Адмирал»...

— А кто это сказал?

— Если мне не изменяет память, то, по-моему, Кузнецов (вероятно, речь идет о замруководителя исполкома Казани Иване Кузнецове — прим. ред.), причем в официальном докладе. Я могу путать фамилии.

И таких выступлений, устных в том числе, я слышал множество. Отзывались об «Адмирале» очень все позитивно. Потому что по тем временам это был другой, гораздо более современный формат торговли, нежели торговля на земле. Это же главная идея была, когда все переносили на крытые площадки. Хотя я никогда не был внутри этого рынка, я не знаю.

— У нас есть на руках решение Кировского районного суда, где перечислено прокурором огромное количество нарушений в этом здании, начиная с того, что оно не оборудовано автоматической установкой пожарной сигнализации, оповещения и так далее, и где от суда требуют его вообще закрыть. Этого не сделали. То есть в том числе возможен элемент коррупции. Вам не кажется?

— Я, в отличие от вас, журналистом не являюсь, поэтому несу безусловную ответственность за каждую свою фразу. Я не могу взять на себя ответственность при всем уважении к вам, чтобы заявить сейчас, что там коррупция или еще что-то.

Хотя я полностью с вами согласен, но это не я говорю, заметьте, я согласен с вашей оценкой. Почему я согласен с вашей оценкой? Потому что предположить, что объект такого масштаба оказался вне зон внимания местных органов власти, надзорных органов и так далее, по крайней мере, странно. И дело не в том, что он в 3 километрах от Кремля находится, а в том, что он находится на территории города Казани. И кому, как не местным органам власти, а там структура весьма солидная и внушающая почтение своими масштабами, следить за всеми этими процессами? Тем более на это идут бюджетные средства, в том числе налоги. Но, согласитесь, в компетенцию человека, который изредка приезжает в Казань, не входит давать оценки тому, как организована торговля, в частности, в торговом доме «Адмирал».

— Теоретически да.

— Но это и практически так. Если бы там музей был, я бы с удовольствием туда сходил, а вот торговля меня мало интересует.

«СОЗДАТЬ ОСТРОВОК БУДУЩЕГО В ПЛАНЫ НЕ ВХОДИЛО»

— Алексей Владимирович, но у вас есть команда, которая несколько лет сдавала в аренду. Они почему не отслеживали, ведь договор с инвестиционными условиями не выполнялся, получается?

— Тут мы уже перешли из области уголовной ответственности в область нарушения интересов пайщиков. Полностью с вами согласен, что управляющая компания и генеральный директор обязаны не подменять собой контролирующие органы, но защищать интересы пайщиков с точки зрения того, чтобы объект не ухудшался. И опять-таки, как мне стало известно в эти дни, ситуация заключается в следующем. Еще раз повторяю, при визуальном осмотре в ходе инспекционной поездки было установлено, что на рынке появились какие-то перегородки, какие-то убрали, какие-то появились, я не знаю подробностей. Поэтому вызвали специальную экспертизу, которая установила, что это не нарушает конструкцию здания. А учитывая, что до окончания срока договора аренды еще более 10 лет, конечно же, предъявлять какие-либо претензии оснований нет. Более того, я бы это оценил, например, как просто попытку, будем говорить откровенно, какого-то вымогательства со стороны арендодателя. Я думаю, и вы бы так же оценили. Если по договору аренды он имеет право что-то делать, если надзорный орган ему не запрещает этого делать и так далее. Тем более это в договоре так написано.

— А огромный незаконный пристрой сбоку не видели ваши сотрудники?

— Видели, там четко написано было, вроде бы было дано гарантийное письмо, где написано, что пристрой ведется в установленном порядке по согласованию с надзорными органами с листа. А у нас в республике принята такая практика была — с листа вести, то есть не получать все разрешения до конца, а получать поэтапно все разрешения. К Универсиаде ведь как все строили?

— То есть здание не введено в эксплуатацию, разрешения на него нет, а люди там живут, работают, бизнес ведут.

— Еще раз: сдан в аренду земельный участок с правом возведения временных сооружений в установленном законом порядке. Что значит «в установленном законом порядке»? Это значит, что надо пойти, сдать проект, получить разрешение и так далее. Пришли инспекторы, говорят: где у вас документы? Им отвечают: у нас все на оформлении, политика, надо быстрее сделать и так далее. Хорошо, дайте нам гарантийное письмо, что у вас все есть. Они дали гарантийное письмо. Но я вам скажу, что все объекты так ведутся, к сожалению или к счастью, как хотите.

Но что стоит эта ваша информация, когда практически на следующий день после пожара выяснилось, что в Казани строительство 180 зданий идет без разрешения на строительство? Вы хотите сказать, что именно на этом участке, именно силами одной управляющей компании надо было построить общество будущего, где будут очень честные торговцы, очень красивые девушки стоять и продавать и так далее?

— Нет, ни в коем случае.

— Вы меня извините, создать островок будущего в Кировском районе в планы компании никогда не входило. За это отвечают органы власти.

— Согласны с вами, но правила, наверное, многие нарушают, но наказывают того, кто попался, грубо говоря. Погибли-то люди не в тех зданиях, а в «Адмирале».

— Возникает вопрос. Из средств массовой информации, а потом уже от сотрудников следственных органов выяснилось, что, оказывается, неоднократно проводились выезды на место с предписаниями всех заинтересованных структур, выдавались все эти предписания. И тем не менее ни один госорган не посчитал необходимым, составляя протокол, написать копию в адрес ASG. Это необязательно, но если бы помощь была нужна, то можно было бы написать: копия собственнику здания «АС Менеджмент». Штрафуют арендатора, а копию направляют «АС Менеджмент».

Далее — заседание суда. Судья не на коленке составляет протокол где-то в холодном помещении, а сидит в хорошем зале, смотрит все документы. Она видит, что есть долгосрочный договор аренды и задает вопрос логичный: а собственник почему не приглашен? Отложить судебное заседание, пригласить собственника, чтобы он знал, какой бардак творится на этом объекте! Но ведь этого никто не сделал, а почему? Поэтому задавать сейчас эти вопросы некорректно.

Вы совершенно правильно поставили вопрос об ответственности управляющей компании по контролю арендатора в рамках защиты собственности. Но я, например, не усмотрел нарушения интересов пайщиков в действиях управляющей компании. Если бы это было усмотрено, то уже тогда совет директоров вправе предъявить претензии генеральному директору Хайруллину вплоть до увольнения. Но не уголовной ответственности! Я не вижу, что ему можно инкриминировать! Комиссии ходили, запросы делали, экспертизы назначали, читали отчеты органов власти о том, что все идет нормально, никаких проблем нет.

Получается, вопреки всему этому, нам надо было прийти и сказать: ну и что, что про вас хорошо говорят, а мы вас закрывать будем. Но я думаю, что издание «БИЗНЕС Online» первым же написало бы, что злые цепные псы Семина издеваются над беззащитными предпринимателями!

— Факт остается фактом: здание официально не введено, ни пристрой, ни один объект, ни одного разрешения нет, ни одной экспертизы...

— Здание было введено в эксплуатацию лет 40 назад. Пристрой строил арендатор на арендованной земле и гарантировал согласование всех вопросов. Экспертизы были и подтверждали в целом крепкость конструкции.

Но одна из задач надзорных органов — не допускать незаконного строительства. Были лжекоттеджи, сколько было по этой теме сломано копий? Но это вообще ничто по сравнению с «Адмиралом». И Салихов (начальник управления градостроительных разрешений Альбер Салихов — ред.) — борец с этими лжекоттеджами, почему-то в данном случае два года, можно сказать, из окон кабинета наблюдал за тем, что функционирует такой торговый центр...

— Салихов на деловом понедельнике рассказал, что он отправил несколько предписаний по этому центру в Госстройнадзор и другие структуры. Идут наказания и аресты исполнителей...

— Может быть, вы считаете, что горе сделало меня невменяемым, но на самом деле я сохранил трезвость рассудка. Слушая вас, ваши гневные отклики о фирме, которая работает на рынке Казани, я начинаю бояться: неужели сегодня создана такая ситуация? Что фирма с таким количеством нарушений проходила в числе положительных примеров в докладах городских властей, функционировала на территории Казани и Кировского района. Многим, в отличие от нас, было известно, что она что-то незаконное делает, но тем не менее никто ее не закрывал. Это нормально?

«ТРАГЕДИЯ НЕ ЗНАЧИТ, ЧТО МЫ ГОТОВЫ ПОЙТИ НА ЗАКЛАНИЕ»

— Тем не менее уголовные дела возбуждены. На многочисленных примерах, на примере того же Павла Сигала мы знаем, что это наносит огромный ущерб бизнесу и может вплоть до основания его разрушить. Что вы собираетесь делать, насколько серьезную угрозу для себя вы видите в этом разбирательстве, если оно затянется?

— Конечно же, это потенциально огромный ущерб для компании: и репутационный, и материальный, и моральный, и с точки зрения работы сотрудников. Это не подлежит сомнению, это очень плохо. Более того, в очень большом числе организаций, где отсутствуют четкая структура, четкая система управления, это, как правило, заканчивается крахом организации. Это один из способов, который уже относится к группе риска ведения бизнеса в России, когда таким образом могут сводить счеты конкуренты. Да, это так.

Но я уже сказал, почему мы не бьем во все колокола и не рассматриваем все в каком-то особом контексте. В условиях такой трагедии в любой стране, даже самой развитой, примерно так же бы действовали. Так произошло в условиях угрозы террористических актов, опасности миру, как это было в Соединенных Штатах — там были и Гуантанамо, и все что угодно — понятно, что масштабы другие. В условиях военного времени либеральные и прочие ценности уходят на второй план.

Другое дело, что надо вовремя остановиться. Даже такая трагедия не оправдывает полнейшего коллапса права, общество должно будет вернуться к мирной жизни. Я уверен, что, когда пройдет военное положение, ситуация прояснится и обвинения будут сняты.

— А если нет?

— Тогда, естественно, все встает на свои места. Конечно, самое страшное в этой ситуации то, что генеральный директор компании арестован. И когда мы с вами сейчас ведем эти беседы, он находится под стражей. Это страшно и для психики, и для всего остального. Тем более разные люди есть. Хайруллин — это человек очень высокого интеллекта, который никогда нигде, кроме как в кабинетах руководителя, не был. Дом — кабинет, дом — кабинет, 18-часовой рабочий день, понимаете? Бумаги, аналитика. И то, что он в таких условиях оказался впервые в жизни, это подумать даже страшно.

Сам факт ареста генерального директора, при всем уважении к масштабу трагедии, у меня вызывает вопросы, мягко так скажем. Потому что арест должен быть в том случае, если человек может бежать. А он был в командировке, но вернулся, он сам пришел для того, чтобы дать все пояснения по этому поводу, до этого их давали его сотрудники. Поэтому мы считаем, что совершенно неправильно, что не избрали другую меру пресечения.

Надеюсь, это связано только с тем, что в условиях военного положения только так и никак иначе. Женщину на шестом десятке арестовали, то есть исключения не делается ни для кого. И если бы для Хайруллина было сделано исключение, то прежде всего «БИЗНЕС Online» написал бы, что Семин все купил.

— Мы бы такого не написали...

— Но подумали бы.

— Вы наняли Хайруллину известного адвоката из «Агоры». Почему именно этого адвоката и кто его оплачивает — компания или лично Хайруллин?

— Вопрос даже не в том, мои ли средства, компании, его личные. Любые средства, любые законные источники. Есть специалисты, у нас ведь в корпорации шагу никто не делает без юристов.

— Это и удивительно. У вас такая мощная команда юристов всегда была, такой ореол, и вы нанимаете со стороны человека.

— Дело в том, что в составе управляющей компании нет ни одного юриста, который вел бы уголовные дела. Кроме того, мы не можем исключить вероятность политической подоплеки этого дела. Мы пока считаем, что она исключительно уголовная, но совершенно не исключаем политической подоплеки. А у нас нет юристов ни в области уголовного права, ни в области политических репрессий и преследований. Более того, я скрывать не буду, привлекается уже целый ряд специалистов и в Москве, и европейских, и международных.

В бой сейчас ежедневно вводятся все новые и новые силы, но они не будут пока воевать, а будут только изучать дело. Сегодня воевать рано. Сегодня мы уверены в том, что все-таки здравый смысл победит. Не нужны ни европейские специалисты по правам человека, ни московские маститые адвокаты, ни казанские лучшие специалисты для того, чтобы увидеть элементарные вещи, которые знает любой юрист, кто за что должен отвечать. Но если этого увидеть не захотят, то тогда уж мы будем использовать весь арсенал способов защиты, предусмотренных действующим законодательством — как России, так и международным правом.

А если там будут применяться недозволенные методы, то понадобится в том числе статус правозащитника у его адвоката. Пока, насколько я знаю, нанятый адвокат выполняет лишь функции специалиста в области уголовного права, но если будут нарушаться гражданские права, то уже гражданские организации будут подключаться.

— То есть вы не исключаете, что будут использоваться незаконные методы?

— Прежде всего мы верим в здравый смысл. Но наша политика всегда такова: веря в здравый смысл, просчитывать все ситуации. Поэтому один из вариантов развития событий: если это политическое, заказное дело, если это преследует конкретные цели передела собственности или преследование по другим основаниям, то мы ко всем этим случаям должны быть готовы. Чтобы в нужный момент были уже специалисты, чтобы не шло изучение дела неделями и так далее. Да, произошла трагедия. Но это не значит, что мы готовы пойти на заклание. Этого не будет.

«НЕ СОВЕТУЮ ТРАТИТЬ СИЛЫ И ВРЕМЯ НА ПОПЫТКИ
ПЕРЕДЕЛА СОБСТВЕННОСТИ ASG!»

— И все-таки допускаете ли вы возможность, что уголовные дела в отношении вас и Хайруллина в конце концов приведут к обвинительному вердикту?

— С формальной точки зрения мы уже обсудили, что обвинения вызывают вопросы, мягко говоря. Я не могу представить, как можно на суде определить в качестве виновного Хайруллина. При этом обвинения нам с Хайруллиным предъявлены одинаковые, они же там через запятую. Но возникает вопрос, который даже «военное положение» не оправдывает: как можно предположить, собрать доказательства и осудить за должностное преступление недолжностное лицо, которое не состоит в штате и не получает зарплату — председателя совета директоров? Я, например, себе это не представляю.

Конечно, находятся умные люди, которые рассуждают, что в России все может быть, что именно потому и избрали меру пресечения в виде ареста, чтобы заставить того же Хайруллина с использованием определенных специальных способов оговорить меня и кого угодно.

В этом случае будет уже однозначно понимание того, что здесь, изначально прикрываясь страшной трагедией, идет какое-то сведение счетов, борьба за собственность, за передел собственности, исполнение чьего-то заказа и так далее. Пока нет оснований полагать, что это так, по крайней мере, доказанных каких-либо, но эмоций может быть сколько угодно. Мы сейчас зажимаем эти эмоции в себе.

Эта явная несправедливость, страшная ситуация, но могу сказать только одно: настоятельно рекомендую всем заинтересованным лицам не тратить время и силы на попытки передела собственности ASG.

— Но пока попыток таких нет?

— Я о чем и говорю, не рекомендую. Желание есть, я его уже прочитал сквозь некоторые интервью, сквозь некие цитаты, опять-таки в «БИЗНЕС Online». Попыток нет. Может, у кого-то есть желание нанести Семину удар, поэтому кто-то, не задумываясь, делает ответственным человеком того, кто не ставит подпись, не управляет, более того, не живет даже в этом городе. Но если по этому пути идти, это когда-нибудь ударит и по тем, кто пытается такой прецедент создать. В свое время Гилазов (председатель Верховного суда РТ Ильгиз Гилазов — ред.) давал вам интервью, он говорил, что да, многие судебные решения кто-то считает несправедливыми: одного послушать, другого — все думают по-разному. По эмоциям может быть одно решение, а по закону — другое. И сейчас так: давайте, кричат, распнем Семина по справедливости. Но это и есть начало хаоса, из которого уже выйти невозможно. Так или иначе, я уверен, прецедент не будет создан.

«БЕЗУСЛОВНО, Я ВЕРНУСЬ!»

— Угрозу дезорганизации бизнеса вы сейчас как-то купируете? Могут прийти, выемку документов устроить, допустим. Директор уже за решеткой. Как это скажется? У вас же имущество находится на территории России. В принципе, собственник объектов недвижимости уязвим в этом плане, в отличие от финансиста, который может сразу перевести все в другую страну.

— Я с вами полностью согласен, тем более в мои планы никогда не входило выводить активы из России. Что касается вопросов о том, создает ли это сложности, конечно, создает, мы уже говорили. Но могу сказать, что я оцениваю ситуацию следующим образом. Если организация имеет мощную четкую структуру и квалифицированных сотрудников, то даже в таких экстремальных условиях она может выживать. Конечно, снижение темпов развития, тех видов деятельности, которыми мы занимаемся, нанесет ущерб не только самой организации, но и обществу. Потому что те социальные проекты, которые сейчас ведутся... Ни один из них не будет свернут, но темпы их реализации снизятся, вне всякого сомнения.

Второй момент я могу сказать, и это не только красивая фраза. Дело в том, что мне задают вопросы, особенно за границей: как в России отношение к санкциям, кризису, как вообще вы живете, работаете, как можно вообще бизнес делать в таких условиях? Я им отвечаю одно: мы вообще на себе этого не заметили по одной простой причине. Потому что с самого начала организация создана по принципу работы антикризисной структуры, то есть преодолевающей кризис.

— Так что вы будете делать, если почувствуете, что идет спланированная атака на ваш бизнес?

— Прежде всего мы обратимся, безусловно, в «БИЗНЕС Online» как к первому и главному защитнику предпринимательской среды в Республике Татарстан. Потом мы обратимся во все надзорные органы, обратимся ко всем, вплоть до международных институтов.

Но я думаю, что абсолютно никому не нужен беспредел, будем называть вещи своими именами, в стабильной республике в условиях непростой нынешней ситуации. И я уверен, что здравый смысл должен победить.

— На вас еще не выходили следователи?

— Нет, не выходили. Что касается ситуации со мной, то если проверка всех этих, мягко говоря, обвинений будет проходить уже в европейских судах, то как можно будет в Европейском суде объяснить, что по должностному преступлению привлекают к ответственности недолжностное лицо? Наверное, (следователи) к этому тоже готовы, наверное, какие-то есть уже аргументы, но пока еще ни один юрист не сказал, что да, можно. Единственные оговорки, что в России все можно.

— То есть вы не верите, что вас экстрадируют?

— В современном мире все возможно, безусловно. Для это надо, чтобы я как минимум бежал из России. Но законодательно предусмотрен порядок, когда решение суда российского должно быть утверждено или подтверждено, вернее, Европейским судом. И если суд его подтверждает, то тут вступает своя процедура: обжалование и так далее. Там нет такого, как у нас. Но я глубоко убежден, что до этого вообще не дойдет. Мне хочется верить, что генезис всей этой страшной для нас проблемы заключается не в преследовании Семина, не в желании свести счеты, а в том, что надо разобраться, что же произошло. Недавно вот новая версия (об этом писали, а сегодня арестовывают уже), что на крыше с газовой горелкой кто-то игрался.

— Пока не разберутся в деле, в Россию вы не собираетесь приезжать?

— Как я уже говорил, в момент трагедии я находился (и пока нахожусь) за рубежом. Это было связано как с плановыми делами, так и с лечением. Сейчас сроки моего возвращения зависят в основном уже от состояния здоровья, поскольку, естественно, дела можно отложить. Если бы я хотел эмигрировать, я сделал бы это очень давно. В настоящее время вопрос о моем невозвращении в Россию однозначно не стоит, безусловно, я вернусь. Если к тому времени какие-то вопросы ко мне у следствия останутся, я, безусловно, буду готов на них ответить. И я сейчас полностью открыт для ответов на любые вопросы, связанные с этой трагедией, посредством любых современных средств связи. И как только позволит состояние здоровья, я обязательно вернусь в Россию.

— И последнее. Помимо юридической есть и моральная ответственность за ситуацию. Группа ваших компаний не хочет как-то поучаствовать, помочь семьям погибших, например?

— Да, хочет. Сегодня самая большая проблема — где работать погорельцам, как вернуть долги. Не думаю, что они в восторге от перспективы переезда за город, а в центре все рынки либо уже закрыты, либо их завтра закроют из-за нарушений противопожарных требований. И, насколько мне известно, «АС Менеджмент» имеет решения. Но без генерального директора темпы снизились. Перед Хайруллиным надо поставить задачу участвовать в решении проблем этих предпринимателей, это будет намного эффективнее. Вместо этого человека, который может принести пользу обществу, изолировали от общества, а отдельные СМИ настраивают общество на борьбу с Семиным. Так, может быть, надо было настроить общество на созидание? На совместное преодоление таких последствий этой страшной трагедии?