Альфрид Бустанов: «Вокруг БИА сложился клубок из трех взглядов на ислам в России»

В рамках ежегодного международного форума «Ислам в мультикультурном мире» прошел круглый стол, посвященный Болгарской исламской академии

 «ЭТО СЕРЬЕЗНОЕ ОБЕЩАНИЕ, К КОТОРОМУ НАВЕРНЯКА ЕЩЕ БУДУТ ОБРАЩАТЬСЯ НАБЛЮДАТЕЛИ»

В минувший четверг в Казани произошло знаменательное событие. В одной из аудиторий Казанского федерального университета в рамках ежегодного международного форума «Ислам в мультикультурном мире» прошел круглый стол, посвященный Болгарской исламской академии (БИА). В силу важности состоявшегося разговора имеет смысл поведать о нем широкой аудитории. Тем более что в прошлые годы Болгарская академия привлекала немалый медийный интерес.

На круглом столе присутствовал цвет сегодняшней исламской академии, все три проректора — Айнур Тимерханов, Абдулла Адыгамов и Алексей Петров — и профессор Исмаил Буль-Буль. Парировать им был приглашен известный полемист Рустам Батыр. Организатор круглого стола Лейла Алмазова попросила меня быть комментатором на этом интересном мероприятии.

Большую часть круглого стола заняла презентация академии проректорами и профессором Буль-Булем

Что же такого произошло? На моей памяти это первый случай, когда в открытом формате — в рамках международной конференции — руководство БИА говорило о своей работе. К сожалению, нам не хватило времени на обстоятельную дискуссию, однако мне как стороннему наблюдателю основные концептуальные линии стали ясны.

Бóльшую часть круглого стола заняла презентация академии проректорами и профессором Буль-Булем. Нам поведали, что БИА находится под внимательным государственным контролем, что сотрудники призваны оправдать доверие руководства страны и республики, что академия должна бороться с религиозным экстремизмом. В этом же духе говорил Буль-Буль: ислам — религия мира и справедливости, а не зла и кровожадности. Последний тезис звучал в его устах как-то тускло и вторично. Зачем почтенному профессору из египетского университета Аль-Азхар оправдываться, что ислам не равен терроризму? В свою очередь наш коллега, проректор по науке БИА Адыгамов, не жалел эпитетов в адрес религиозного учреждения, назвав его «апогеем исламского образования со времен Ибн Фадлана». Это серьезное обещание, к которому наверняка еще будут обращаться наблюдатели.

В целом для языка, выбранного руководством Болгарской исламской академии для презентации их детища, оказался характерен дискурс государственной безопасности и государственного взгляда на ислам: обезопасить, контролировать и деэскалировать. Не мне судить об эффективности такой риторики, сейчас я лишь описываю сложившуюся ситуацию.

Проректор по науке БИА Абдулла Адыгамов не жалел эпитетов в адрес религиозного учреждения, назвав его «апогеем исламского образования со времен Ибн Фадлана»

«ПРИ ВНЕШНЕМ СХОДСТВЕ ПРЕДМЕТА ОБСУЖДЕНИЯ СПОР МЕЖДУ БУЛЬ-БУЛЕМ И БАТЫРОМ НАПОМИНАЛ ЛИШЬ ДИСПУТ СЛЕПОГО С ГЛУХИМ»

Далее слово взял Батыр. Его взгляды хорошо известны читателям, и я не буду их здесь пересказывать. Кратко можно отметить, что он разделяет государственнический подход в исламском образовании (т. е. контроль нужен) и предлагает для Болгарской академии идеологическую повестку дня. Она заключается в призывах к «вычистке авгиевых конюшен» исламского права и богословия в целом, «закостеневших» в своем «средневековом мракобесии». Батыр так и говорит: дескать, у меня не про науку, а про идеологию — что-то в духе «пора переходить к экспорту передового российского ислама в арабские страны». Увлекательно было наблюдать, как профессор Буль-Буль пытался что-то противопоставить критике Батыра, но получилось так себе: богословские аргументы против идеологической риторики выглядели очень блекло. При внешнем сходстве предмета обсуждения спор между Буль-Булем и Батыром напоминал лишь диспут слепого с глухим.

Рустам Батыр так и говорит: дескать, у меня не про науку, а про идеологию — что-то в духе «пора переходить к экспорту передового российского ислама в арабские страны»

Мы видим, что вокруг БИА сложился клубок из трех взглядов на ислам в России: это дискурс госбезопасности, богословский и идеологический дискурсы. Все три из них в высшей степени политизированы в нашей стране. Любое высказывание в данной области вызывает пристальное и заинтересованное внимание. Поскольку мне такая политизация неинтересна, мой вопрос заключался лишь в том, как руководство академии концептуализирует собственно научный, академический (простите за тавтологию) дискурс. Что есть наука для Болгарской академии?

Парадоксально, но на этот вопрос я не получил внятного ответа. Сложилось впечатление, что наука как эпистемологическая категория, как набор практик и философских подходов просто не проблематизируется в БИА. И подобное очень грустно, поскольку ни идеология, ни госбезопасность, ни богословские игры не заменят образовательному (!) учреждению ясного видения его исторической роли в осмыслении этого мира.

«СО ВРЕМЕНЕМ БИА, БЕЗУСЛОВНО, ДОЛЖНА СФОРМИРОВАТЬ СВОЙ ОСОБЫЙ ВЗГЛЯД НА МИР»

Конечно, отрадно, что руководство БИА наконец-то решилось на публичное обсуждение своих взглядов, хоть и без заметных успехов в парировании поверхностной критики, которая, казалось бы, лишь отвлекает заинтересованную аудиторию от насущных дел исламской уммы. Были и вопросы, оставшиеся без внимания: например, почему мы не видим в медийном пространстве профессоров Болгарской академии, живущих на деньги российских налогоплательщиков? Почему они не вносят свой вклад в демонтаж исламофобии в СМИ и какой посыл могут нести для немусульманской части российского общества? Что нового на международном уровне способны предложить?

Хочется верить, что эти и другие вопросы еще будут обсуждаться в рамках публичных дебатов и мы увидим деполитизацию исламской тематики в БИА, а вместе с тем и глубину научного подхода в ее деятельности.

Болгарская исламская академия может стать заметным явлением в международной научной и образовательной среде и выбиться из периферии академического мира в его первые рядыФото: «БИЗНЕС Online»

У Болгарской исламской академии огромный потенциал в деле формирования интеллектуального пространства российской уммы, а также позитивного образа ислама в широких слоях нашего общества вне зависимости от религиозных предпочтений. У меня нет сомнений и в том, что БИА может стать заметным явлением в международной научной и образовательной среде и выбиться из периферии академического мира в его первые ряды. Достичь этого невозможно без общественной дискуссии, без активного участия в медиасфере и целенаправленного строительства собственной информационной и академической повестки дня. Более того, со временем академия, безусловно, должна сформировать свой особый взгляд на мир и свой дискурсивный язык, описывающий его. Хочется верить, что эти благие намерения реализуются в полной мере.