Все в шоколаде: предправления «Анкора» дали «условку» за увод 300 миллионов

«Анкор» потерял лицензию в марте 2017 года — в самый разгар «банкопада» татарстанских банков Фото: «БИЗНЕС Online»

В «шоколадном» банке первый приговор

Как стало известно «БИЗНЕС Online», бывший предправления Анкор Банка (а точнее, формально — и. о.) Аркадий Комягинский еще в октябре 2019-го получил условный срок по уголовному делу. Приговор в силу не вступил — он обжалован. Напомним, что «Анкор» потерял лицензию в марте 2017 года — в самый разгар «банкопада» татарстанских банков. Причиной отзыва лицензии Центробанк России назвал картотеку неисполненных платежей: банк «размещал деньги в низкокачественные активы и не создавал адекватных принятым рискам резервов». После этого кредитная организация ушла в банкротство, в ее офисы введена временная администрация агентства по страхованию вкладов. А основной владелец банка и по совместительству председатель совета директоров «Анкора», «шоколадный король» Андрей Коркунов исчез — по слухам, ударился в бега во Францию. Негативный шлейф отъезду придал скандал с его другом, бизнесменом Анатолием Сынах, чей депозит в 340 млн рублей лежал в «Анкоре», но после смерти владельца будто бы исчез.

На фоне этих событий АСВ засело в «Анкоре» и начало строгий разбор документов. Вскоре банк пошел на банкротство с дыркой приблизительно в 3,5 млрд: при активах на балансе в 2,96 млрд требования кредиторов составили около 6,5 млрд рублей. В итоге оказалось, что в реестр кредиторов встали компании, физлица и ИП на сумму около 6,7 млрд, причем основная доля — 5,38 млрд — пришлась на застрахованных в агентстве ИП и «физиков». То есть за банк чуть ли не целиком расплатилось АСВ. В конкурсную же массу на сегодняшний день удалось привлечь 801,5 млн рублей. А кроме того, пока еще висит на торгах один из лакомых активов — пятиэтажное здание головного офиса Анкор Банка в Казани на улице Братьев Касимовых, которое хотят продать не менее чем за 200 млн рублей.

Конечно же, АСВ заинтересовалось сомнительными сделками банка, которые могли привести его к краху, и в процессе работы накопало и выслало в ГСУ МВД России целый вагон фактов о хищениях. В итоге у правоохранителей оказалось несколько заявлений от агентства, которые рассматривались постепенно и не все дошли до возбуждений уголовных дел и судов. Но одно, самое первое заявление агентства все же добралось и даже увенчалось приговором.

Приговор предправления Анкор Банка прошел незамеченным для СМИ, но «БИЗНЕС Online» обнаружил его, изучая сводный отчет АСВ за 2019 год. «14.10.2019 Замоскворецким районным судом вынесен обвинительный приговор, которым одному из руководителей банка назначено наказание в виде 3 лет лишения свободы условно. Указанный приговор обжалован в апелляционном порядке», — сказано в отчете. На сайте Замоскворецкого райсуда найти искомый приговор и имя осужденного оказалось нетрудно.

Сразу отметим, что, к сожалению, нам не удалось отыскать представителей защиты Комягинского: в пресс-службе Замоскворецкого райсуда и Московского горсуда нам смогли сообщить лишь фамилии с инициалами имени и отчества адвокатов, по ним опознать конкретных юристов не представилось возможным. Мы оставляем за ними право дать в редакцию свой комментарий.

Основной владелец банка и по совместительству председатель совета директоров «Анкора», «шоколадный король» Андрей Коркунов исчез — по слухам, ударился в бега во Францию Фото: «БИЗНЕС Online»

Кто увел облигации?

Как сказано в приговоре, Комягинский пробыл на высоких постах в Анкор Банке весьма недолго — с 8 ноября 2016 по 17 апреля 2017 года. Сначала он получил должность зампредправления и директора московского филиала, а уже 11 ноября — полномочия предправления. Правда, во всех официальных документах фигурировал только как и. о. 52-летний Аркадий Георгиевич Комягинский, полный тезка предправления «Анкора», весьма давно известная на рынке фигура — финансист, с начала 2000-х годов проработавший в целой плеяде банков (по крайней мере, на такую биографию главы «Анкора» ссылаются СМИ). До прихода в «Анкор» занимал посты вице-президента – директора департамента платежных систем ЗАО «КБ „Гута-банк“», старшего вице-президента, члена правления ОАО АКБ «Связь-Банк», вице-президента ОАО КБ «Стройкредит», заместителя председателя правления ООО КБ «Агросоюз», вице-президента Тальменка-банка. Как пишет журнал «Капиталист», Комягинский специализируется на организации вступления в платежные системы и изменении статусов в них, построении процессинговых центров, создании розничного бизнеса. С 2004 года банкир неоднократно давал интервью специализированной прессе, в которых рассказывал о принципах успешной работы, а сейчас на сайте profi.ru значится как свободный финансовый консультант. Мы нашли его профиль и на «Фейсбуке», но на наше письмо он не ответил.

Как сказано в материалах дела, еще до назначения Комягинского, с начала 2016 года, сотрудники «Анкора» знали, что у банка проблемы с ликвидностью. Секретарь и помощник предправления объяснила: с начала года Центробанк слал на почту «Анкору» письма, предписания и распоряжения о принятии мер к повышению ликвидности, поиске и формировании резервов. Суд также подчеркнул, что сам Комягинский прекрасно знал о неисполнении банком требований закона о банковской деятельности, когда совершал вменяемые ему действия, и был осведомлен о предстоящем отзыве лицензии.

В чем же его обвинили? По мнению суда, он, будучи на посту предправления, перевел с баланса Анкор Банка посторонней фирме ценные бумаги — 299 733 облигации ООО «Фондовые стратегические инициативы» (ФСИ). В тексте приговора почти везде затерты даты, имена и суммы, однако в одном месте все же указана стоимость этого пула облигаций — 299,7 млн рублей.

Надо сказать, что ФСИ хоть и специфическая, но до сих пор живая структура с реальными учредителями. Один из них — Максим Ефимов, который, согласно базе «Контур.Фокус», в прошлом руководил отделением ФСФО в ЦФО. Его партнер — некто Алексей Грибков, совладелец ОАО «Инвестиционная компания „Еврофинансы“» и еще ряда бизнесов. Фирма занимается исключительно операциями с ценными бумагами, в частности размещает свои облигации, правда, с подозрительно низкой доходностью — 1,5%. В марте 2019 года сообщалось о новом выпуске — на 3 млрд рублей.

После перевода ценные бумаги оказались на счете депозитария московского ООО «Дисконт-Финанс», принадлежащего Алексею Свиридову. По мнению суда, Комягинский «вступил в предварительный преступный сговор с не установленными следствием лицами для совершения тяжкого преступления — хищения чужого имущества путем растраты, с использованием служебного положения, распределением преступных ролей, разработав совместно с неустановленными соучастниками преступный план», а именно подписал и поставил печать на документе «Поручение на перевод ценных бумаг», который затем забрали те самые неустановленные лица и перевели облигации на счет «Дисконт-Финанса». При этом Свиридов оказался фиктивным руководителем, «реально не осуществлявшим руководство данной организации и не осведомленным о преступных намерениях Комягинского и неустановленных лиц». Первый же сам, свидетельствуя в суде, сказал: являлся номинальным директором и не принимал никаких решений.

Банковская операция прошла через брокера ОАО «Инвестиционная компания „Еврофинансы“», «не осведомленного о его и неустановленных соучастников преступных намерениях и введенного в заблуждение». Поручение брокеру привез курьер, а сомнений в подлинности документа у первого не возникло. Дальше облигации были выкуплены из РЕПО другой компанией — АО «Сканфикс», взамен ООО «Дисконт-Финанс» получило другие ценные бумаги — векселя ООО «Гарант». Владелица и гендиректор «Гаранта» опять же номинальное лицо: фирмой не управляла, ничего не знает и не видела. Но «Гарант», вероятно, как-то связан с топами «Анкоров», потому что одним из предыдущих акционеров и директоров организации была женщина, работавшая в Анкор Банке директором по персоналу. В суде она опять же заявила, что являлась номинальной фигурой и ни о чем не знает. 

Показания в суде дал и предшественник Комягинского на посту предправления, «свидетель Ф.», то есть Владимир Фесенко. Последний подтвердил, что при нем Анкор Банк купил облигации компании «Фондовые стратегические инициативы» и получал с них купонный доход. Будучи на своем посту, Фесенко доверенностей на отчуждение или распоряжение этими ценными бумагами никому не давал. А главбух банка — «свидетель М.», очевидно, Ольга Мешалкина — сообщила суду, что ни о каких переводах облигаций она не слышала. В банке такое решение о переводе бумаг может приниматься единолично предправления, а может обсуждаться на кредитном комитете.

АСВ, исследовав банковские документы, обнаружило: на балансе «Анкора» пресловутые облигации нарисованы, а по факту на брокерском счету их нет. И подало заявление в полицию, объявив перевод облигаций фиктивной сделкой. А вот вернулись ли реально ценные бумаги хозяину, неизвестно, но, скорее всего, нет, поскольку агентство подало еще и гражданский иск к Комягинскому на возмещение ущерба. 

52-летний Аркадий Георгиевич Комягинский, полный тезка предправления «Анкора», весьма давно известная на рынке фигура — финансист, с начала 2000-х годов проработавший в целой плеяде банков Фото: личная страница Комягинского в соцсети twitter.com

Комягинский: поручение не подписывал, в городе не был

Как сказано в приговоре, Комягинский вину отрицает — он утверждает, что его попросту подставили, подделав документ. «Подсудимый в судебном заседании вину в совершении инкриминируемого ему преступного деяния не признал и показал суду, что ни в какой преступный сговор ни с кем не вступал, никакого поручения на перевод ценных бумаг не подписывал и печать на нем не ставил. В день передачи поручения на исполнения он находился в городе ****, где принимал участие в совещании с руководством АО „Анкор Банк Сбережений“», — сказано в документе. Кроме того, защита ставила под сомнение и сам размер ущерба в 300 млн рублей: по ее мнению, следствие неверно определило стоимость облигаций, потому что не была проведена их оценка на момент отчуждения.

Ключевым моментом в расследовании, по сути, стала почерковедческая экспертиза подписи Комягинского на документе, которая установила: подпись подлинная. Суд также счел показания свидетелей достоверными и отметил, что существенных противоречий в них не увидел, поэтому признал подсудимого виновным. Однако учел и смягчающие обстоятельства: Комягинский привлекается к уголовной ответственности впервые, положительно характеризуется, имеет на иждивении двоих несовершеннолетних детей, а также страдает неким заболеванием. В итоге ему присудили 3 года лишения свободы условно, причем без «добавок»: ни штрафов, ни ограничений свободы. 

На протяжении расследования и судебного процесса банкир находился под подпиской о невыезде. Та же мера пресечения останется у него, пока приговор не вступит в законную силу. Рассмотрение апелляции на решение Замоскворецкого суда назначено на 6 февраля. Причем, к слову, непонятно, кто подал апелляцию — сам осужденный, категорически не согласившийся с приговором, или же недовольное мягким наказанием АСВ. Кроме того, Комягинского ждет гражданский процесс: АСВ предъявило ему иск, равный сумме ущерба по уголовному делу. Однако Замоскворецкий суд передал его в гражданскую плоскость и мешать с уголовным делом не стал.

Кто-то из экономических юристов счел приговор по столь тяжкому обвинению вопиюще мягким, а кто-то сказал, что по экономическим преступлениям совершенно правильно применять неуголовные наказания Фото: «БИЗНЕС Online»

«условное осуждение — это некий компромисс»

По нашей просьбе приговор внимательно изучили известные экономические юристы Казани и подчеркнули противоречивые аспекты дела: кто-то счел приговор по столь тяжкому обвинению вопиюще мягким, а кто-то сказал, что по экономическим преступлениям совершенно правильно применять неуголовные наказания. Ч. 4 ст. 160 предусматривает от 0 до 10 лет лишения свободы, но суд в соответствии со ст. 73 может назначить наказание условным — исходя из своего понимания и личности подсудимого. При этом шанс оспорить и «условку», по мнению юристов, у банкира есть. 

Казанский адвокат Владимир Гусев назвал наказание Комягинского довольно спорным. «Я удивлен тем, что это условное наказание. Мне кажется, что, наверное, не собрали достаточно доказательств, что не совсем расследованное дело. Потому суд решил вынести такой приговор. С одной стороны, он обвинительный, а с другой — подсудимый не сильно пострадал. Это такая игра, когда и осудили, но фактически освободили от наказания: банкир раз в месяц должен прийти в органы уголовно-исполнительной инспекции и там отметиться. Я думаю, что есть все шансы доказать и в апелляции, и в кассации, что не так уж его законно осудили. Незначительность наказания за такую большую сумму ущерба может свидетельствовать о том, что не все так безупречно было расследовано», — отметил юрист. 

«Оценивая приговор в отношении Комягинского, думаю, что условное осуждение — это некий компромисс, поскольку доказательств против банкира мало, да и они могут быть переоценены в апелляции. Кроме того, слишком много в приговоре формулировок „в неустановленное время, в неустановленном месте, неустановленными лицами“. Полагаю, что основная позиция защиты строилась на отрицании факта подписания ключевого документа и проставлении на нем печати — злополучного поручения на передачу ценных бумаг, во исполнение которого и были выведены активы банка, а также на наличии алиби, — говорит руководитель уголовной практики коллегии адвокатов „Шаймарданов, Ялилов и Сабитов“ Эдуард Ахметшин. — Ключевым доказательством обвинения же стали результаты почерковедческой экспертизы по тому же документу, указывающей на выполнение подписи Комягинским и никем иным, и указание на то обстоятельство, что наличие алиби в данном случае неважно, поскольку преступление совершено в составе группы лиц (так и не были установлены). При этом суд оценил противоположные по выводам почерковедческие экспертизы, представленные сторонами обвинения и защиты, однако, как обычно и происходит, взял за основу ту, что была проведена стороной обвинения, хотя имел возможность назначить свою, третью». Он тоже считает, что при таких обстоятельствах у защиты банкира есть перспективы обжалования приговора в апелляционной инстанции.

«Учитывая, что я не являюсь защитником по данному уголовному делу, не знаю всех обстоятельств, могу обсуждать лишь общие тенденции. В данной ситуации с учетом того, что Комягинский не признал себя виновным в совершении деяний, которые ему вменяются, никакого категоричного суждения быть не может. Обвинения, предъявляемые по таким делам, зачастую связаны с большим количеством нюансов, которые требуют определенного уровня компетенции как в сфере бухучета в кредитных организациях, так и в банковском праве. Уверен, коллегам есть что сказать в апелляционной жалобе, — говорит казанский адвокат Ильдар Хабибуллин. — Что до применения наказания в виде лишения свободы условно, то по экономическим делам это абсолютно оправданная и достаточная мера. Здесь все усилия системы должны быть направлены не на то, чтобы дать человеку срок побольше, а (если уж мы говорим о тех случаях, когда доказан ущерб по экономическому преступлению) на то, чтобы этот ущерб был возмещен потерпевшему в максимально возможном размере».

Вполне вероятно, что данным уголовным разбирательством вокруг топ-менеджмента Анкор Банка АСВ не ограничится Фото: «БИЗНЕС Online»

Еще не конец

Но вполне вероятно, что данным уголовным разбирательством вокруг топ-менеджмента Анкор Банка АСВ не ограничится. Как сказано в том же годовом отчете, агентство направило в полицию заявление по ч. 4 ст. 160 («Присвоение или растрата, совершенные организованной группой либо в особо крупном размере»), ст. 196 («Преднамеренное банкротство»), ч. 2 ст. 201 УК РФ («Злоупотребление полномочиями, повлекшее тяжкие последствия») — по фактам хищения имущества Анкор Банка. Хищения, по подозрениям агентства, проходили под видом пяти типа сделок. Это выдача кредитов техническим юридическим лицам, ненадлежащее погашение долгов рыночных заемщиков путем получения в качестве отступного недвижимости по завышенной стоимости, замещение долгов физлиц на права требования к техническому юридическому лицу и замещение облигаций федерального займа минфина РФ на права требования к техническому юридическому лицу. Кроме того, покупки неликвидных и фиктивных ценных бумаг — их названия приводятся в публикации АСВ. Словом, классика жанра, уже знакомая читателю по обвинениям в деле Татфондбанка. Однако каждый пункт обвинения требует серьезных доказательств — была ли сделка рыночной.

Таким образом, топ-менеджменту банка вменяют довольно серьезные статьи УК — по 160-й и 201-й обвиняемым будет грозить до 10 лет лишения свободы, по статье о преднамеренном банкротстве — до 6. Отметим, что руки АСВ пока не добрались и до привычной в таких делах «субсидиарки». Так что список нависших над «Анкором» проблем еще не окончен.