В ходе транзита власти, который рано или поздно произойдет, российские элиты испробуют формат коллективного руководства, но этот период будет недолгим. Далее страну все равно возглавит популистский авторитарный лидер, Путин 2.0. Об этом накануне шла речь на zoom-конференции центра исследований политических элит МГИМО «Элиты будущего». О том, кто придет на смену «старикам» в США, Китае и России и как центр «микширует» автономизацию национальных республик, — в материале «БИЗНЕС Online».
Евгений Минченко убежден, что будет период коллективного руководства элит. Но он окажется недолгим. А дальше все равно возникнет формат популистского авторитарного лидера, нового Владимира Путина
«ВЕРОЯТЕН РАСПАД ЕДИНОГО ЕВРОПЕЙСКОГО ПРОСТРАНСТВА»
Пандемия коронавируса приведет к перестановкам элит во всем мире. И если период острого кризиса, который продолжится до 2024-го, нынешние элиты еще переживут, то в долгосрочной перспективе (2025–2035 годы) их потеснят более молодые лидеры. К таким заключениям пришли участники zoom-конференции центра исследований политических элит МГИМО «Элиты будущего». Накануне они представили и обсудили доклады о перестройке политического ландшафта в разных странах с учетом последствий кризиса, спровоцированного COVID-19.
Основной для дискуссии послужило совместное исследование главы холдинга «Минченко консалтинг» Евгения Минченко и старшего научного сотрудника центра исследований политических элит Кирилла Петрова «Новые элиты для нового человечества», а также работа доцента кафедры прикладного анализа международных проблем МГИМО Андрея Безрукова «Перезагрузка глобальных элит».
Согласно выводам последнего, например, в США 70-летние трамписты-индустриалисты с их миссией «Великая Америка» и контрнаступлением против глобалистов и Китая разрушили старый порядок, а заодно разделили нацию на два непримиримых лагеря. Несмотря на то что они вывели страну из тупика либерального порядка, кризис и усталость от них как правящей группы подорвут их позиции к 2024 году, а может быть, и раньше. Выдохлись и доминирующие в Америке в последние три десятилетия «заевшиеся» 60–80-летние глобалисты-финансисты. И в дальнейшей перспективе их потеснит молодая поросль «социалистического» крыла демократической партии, «зеленые демократы» с «неорузвельтианской» идеологией. По мнению Безрукова, это обусловлено, в частности, запросом на спасение молодого поколения из ямы, вырытой предыдущими элитами. С другой стороны, перспективы открываются перед лидерами высокотехнологичного бизнеса («техноспасатели»), которых автор доклада называет внепартийной «солью земли», так как они являются альтернативой обанкротившейся и разделенной политической системы. Становится актуальным и лозунг «Илона Маска — в президенты!», поскольку средний американец сегодня хорошо воспринимает призывы убрать от власти профессиональных политиков, разваливших страну. Хотя, по мнению Минченко, старые трампистские элиты имеют запас и необходимо посмотреть на то, куда вырастает второе и третье поколение трампистов.
В КНР опирающиеся на силовиков националисты-реалисты, так называемые великокитайцы во главе с Си Цзиньпином (справа), сохранили партию и страну, смягчили кризис и вывели Китай в мировые лидеры
Тем временем в КНР опирающиеся на силовиков националисты-реалисты, так называемые великокитайцы во главе с Си Цзиньпином, которым тоже уже за 60, сохранили партию и страну, завоевания роста последних десятилетий, смягчили кризис и вывели Китай в мировые лидеры. То есть доказали свою эффективность за счет поступательного движения вперед и, несмотря на проблемы, неуклонно усиливают международное влияние Поднебесной.
Эта же группа предложила модель гармоничного развития (по крайней мере, в Азии) при ведущей роли КНР.
С другой стороны, последние 30 лет рост и благосостояние «без глупых терок с американцами» обеспечивали «комсомольцы-бизнесмены» — аппаратно-экспортно-провинциальная элита, лидерам которой уже под 70, а молодому поколению под 50. Но своими действиями они поляризовали общество и подорвали партию. Под их контролем КНР играет зависимую от лидерства США роль и не имеет возможности воплотить мечту великого Китая в будущем.
Но в дальнейшей перспективе стоит ждать прихода, с одной стороны, «неустрашимых» политиков, поверивших в возможность глобального доминирования КНР, так как большинство общества разделяет концепцию о том, что Поднебесная должна стать центральной империей, а с другой — «техноизоляционистов» на фоне того, что успехи нового общества Китая первичны, а «глобальный понт вторичен».
В Европе в период кризиса, по мнению автора, правящим евробюрократам нет реальной конкуренции из-за раздробленности альтернативных сил, что обрекает евроэлиты на дальнейшую деградацию. Но после кризиса проблемой возрождающихся национальных элит будет их идеологическая конкуренция и чересполосица, парализующие Европу как потенциальную глобальную силу. В результате «вероятен распад единого европейского пространства», делает вывод Безруков.
Стоит ждать прихода «неустрашимых» политиков, поверивших в возможность глобального доминирования КНР
ПРИДУТ ЛИ НА СМЕНУ ЭЛИТАМ РОССИИ «ПТЕНЦЫ ГНЕЗДА КИРИЕНКО» И «ДЕРЗКИЕ ПОЛИТИКИ»
Что касается России, то сегодня у нас доминируют стареющие «государственники-охранители», которые находятся в возрасте 60+ и под 70. И в ближайшие пять лет они должны поставить вопрос, кто придет за ними и где следующее поколение лидеров России. Хотя пока позиции первых вполне крепки, их легитимность базируется на том, что под напором внешних сил они сохранили суверенитет России и сильную государственность. Эффективность же зависит от выхода из кризиса, а этот выход будет организован, скорее всего, через ручное управление и новую индустриализацию, что мы уже наблюдаем, считает Безруков. Конкурентоспособность лидеров зависит от того, насколько они смогут экспортировать безопасность. Сегодня Россия это делает достаточно активно, если взять в качестве примера Сирию и евразийскую стабильность.
Противостоящие «государственникам-охранителям» 50–60-летние либералы неопасны для первых, эффективность которых минимальна, поскольку их экономическая модель привела к спаду, длящемуся уже несколько лет, а легитимность уничтожена провалом либеральной глобализации, и предложить уже нечего. «Они могут вернуться позже в новом издании, но пока как самостоятельная сила способны только нажимать на тормоза», — подчеркнул Безруков.
Самый важный вопрос — что на горизонте, в дальней перспективе? «Совершенно очевидно, что готовится новое поколение управленцев России, тех, кто должен привести нас в систему эффективного управления государством. Назовем их „птенцами гнезда Кириенко“. Это универсальные сильные менеджеры, но они между собой не связаны никакой особенной идеей», — подчеркнул эксперт. По его мнению, легитимность «птенцов» зависит от эффективности на местах, а последняя — это способность идти за сильным лидером и быть его соратниками, выстраивать экономику и политику. «Конкурентоспособность на глобальном уровне, к сожалению, не видна никакая, потому что такие люди „сделаны“, так сказать, для решения российских проблем. И без какой-то глобальной идеологии я не вижу, каким образом они могут вовне проецировать свои идеи и силу», — подчеркнул автор доклада.
С другой стороны, есть «дерзкие полковники» — следующее поколение охранителей, те люди, которые подняли ВПК, победили в Сирии, и те, кто стоит за ними. И это не просто представители армии, а гораздо шире. Их эффективность понятна, но вопрос в том, как они смогут вписаться в систему, которая не замыкается на политике, нужно обеспечивать и экономический подъем. Так что конкурентоспособность данных людей до конца непонятна. «Мы совершенно четко понимаем, как они могут обеспечить безопасность России и вокруг, но неясно, что страна может предложить дальше с точки зрения мировой повестки», — высказал свой скепсис Безруков. Исходя из вышеизложенного, ученый сделал вывод, что, несмотря на запрос на новых лидеров, образуется поколенческий провал. Он не видит тех, кто придет на смену уходящим 60–70-летним политикам, из числа людей, которым за 50. «Есть запрос, с одной стороны, на личностей, движимых патриотической идеологией с харизмой справедливости, такого „умного Штирлица“, и тех, кто способен и видеть внешний мир, и управлять внутренней политикой, технократами», — отметил автор доклада, уточнив в нем, что это такой «Путин 2.0».
С другой стороны, сменщиками могут быть и визионеры-ученые, которые способны повести и возглавить перестройку российской экономики в направлении технологичности.
«Есть большое желание вырастить новых, молодых, необычных», — согласился с выводами коллеги о технократах Минченко, с одной лишь поправкой на возраст. На его взгляд, речь идет о поколении не 40+, а 30+.
А вот умозаключениям про «дерзких полковников» политолог не верит. Прежде всего потому, что история последнего столетия создала серьезные опасения темы военного переворота и политизации армии как очень токсичной. Это повлекло за собой, в частности, расстрел Михаила Тухачевского и Ко в 1930-е годы. «Мы помним успешное вовлечение армии в государственный переворот 1953-го, за который с Георгием Жуковым расплатились его ссылкой. И если взять последнее время, мифологизированная — не знаю, существовавшая или нет, — попытка военного переворота генерала Рохлина (прошедший Афганистан и Чечню генерал-лейтенант Лев Рохлин, по официальной версии, был застрелен женой на даче в ночь со 2 на 3 июля 1998 года — прим. ред.). В целом опасения вовлечения армии в политику очень сильно пронизывают когнитивный код нашей элиты», — логично заметил Минченко. Он также полагает, что генералы в последнее время не слишком отличились. Практически все «генерал-губернаторы» показали более низкую эффективность, чем гражданские. «Самыми эффективными губернаторами оказались выходцы из бизнеса», — отмечает эксперт. Но участие бизнеса в политике — табуированная тема, и это большая проблема для страны. А сирийская победа не является легитимирующей для внутрироссийской повестки, так как это не существующая для массового избирателя история.
Умозаключениям про «дерзких полковников» политолог не верит. Прежде всего потому, что история последнего столетия создала серьезные опасения темы военного переворота и политизации армии как очень токсичной
«ТО, НАСКОЛЬКО БЫСТрО БЫЛ СБИТ ГРУДИНИН, — ПОКАЗАТЕЛЬ ТОГО, ЧТО ВЛАСть НЕ ЗРЯ ОПАСАЕТСЯ ПОДОБНых ИГРОКОВ»
Говоря о преломлении международных сценариев в России, Минченко считает, что у нас практически невозможен «русский Трамп», хотя с точки зрения массового сознания это «могло бы выстрелить» и в ситуации острого кризиса, возможно, выстрелит. «Но в целом большой бизнес обложен у нас очень серьезными рогатками. И то, насколько быстро взлетел, а потом был сбит Грудинин, — показатель того, что власть не зря опасается подобного рода игроков», — полагает он.
При этом политолог убежден, что Россия придет к модели нового авторитарного лидера. Транзит все равно рано или поздно произойдет (будь то в 2024-м, 2030-м или 2036 году), и будет период коллективного руководства элит. Но он окажется недолгим. А дальше все равно возникнет формат популистского авторитарного лидера, нового Владимира Путина. А модель идейного, партийного, морально устойчивого лидера не сработает в персоналистской парадигме российского избирателя. История из шоу-бизнеса в политику еще может выстрелить. «Я не исключаю, что власть в какой-то момент попытается сыграть в концепцию выращенной оппозиции, когда вырастят квазиоппозиционного лидера а-ля Эммануэль Макрон во Франции», — добавил Минченко.
Политолог также не согласился с выкладками Безрукова о либералах. Прежде всего потому, что часть из них — это адепты олигархического управления частного бизнеса. Те, кого у нас называют системными либералами, тусуются, например, вокруг Германа Грефа, а не вокруг концепции инфраструктурных проектов как локомотивов развития. И то, насколько вокруг первые плотно окружают лидеров распределительной бюрократии, тоже показатель того, что эти люди кто угодно, только не либералы в классическом понимании данного слова. Они скорее пытаются оформить распределительную активность российской бюрократии, корпораций и операторов инфраструктурных проектов в форму, приемлемую для человека, который что-то слышал о западной культуре менеджмента.
Те, кого у нас называют системными либералами, тусуются, например, вокруг Германа Грефа, а не вокруг концепции инфраструктурных проектов как локомотивов развития
Кроме того, у нас, по наблюдениям Минченко, происходит попытка выращивания экономико-силовой элиты. Силовиков постепенно включают в политическую и экономическую сферу, не сразу бросая на такие истории. Причем, когда тут же кидают, они быстро запаливаются, как это случилось с Евгением Зиничевым в Калининградской области или Сергеем Морозовым в Астрахани, но кого-то постепенно ведут, как подобное сейчас происходит с Михаилом Бабичем.
«Это коротко мои замечания несогласия с Андреем, доклад которого тем не менее я считаю уникальным явлением», — заключил политолог.
«ПРИМАТ ГОСУДАРСТВЕННОГО И ОКОЛОГОСУДАРСТВЕННОГО БИЗНЕСА ВНУТРИ «ПОЛИТБЮРО 2.0» ОЛИЦЕТВОРЯЮТ СЕРГЕЙ ЧЕМЕЗОВ И ИГОРЬ СЕЧИН»
Детально с заключениями самого Минченко и его соавтора Петрова можно ознакомиться на сайте холдинга «Минченко консалтинг». Мы же представим читателям главные положения. Так, в разделе о «Пяти основных парадигмах российских элит» отмечено, что олигархическое правление частного крупного бизнеса — оптимальный для его адептов сценарий, предполагающий благотворную для экономики и политики конкуренцию, а также сотрудничество с Западом, дающее доступ к глобальным рынкам.
При этом крупный бизнес деполитизирован. Участие его представителей в политике стало возможным лишь при кураторстве со стороны одного из членов ближнего круга Путина, так называемого «Политбюро 2.0». Например, в случае с недолгим политическим венчуром Михаила Прохорова ему покровительствовал член Сергей Чемезов. И сегодня подавляющее большинство крупных предпринимателей оказывается в орбите того или иного члена «Политбюро 2.0». Собственники стратегических компаний мимикрируют под «красных директоров» или отраслевых министров времен советского госплана. Отсутствие реальной элитной базы «либерального проекта» предопределяет электоральный провал либеральных и квазилиберальных партий на протяжении последних 17 лет. Эта парадигма вытеснена новыми подходами, описываемыми в рамках госкапиталистической модели.
Крупный бизнес деполитизирован. В случае с венчуром Михаила Прохорова ему покровительствовал Сергей Чемезов
На данном фоне локомотивами развития страны являются госкорпорации как национальные чемпионы. «Оформление этого тезиса может быть разнообразным — „православный чекизм“, охранительство, защита отечественного товаропроизводителя, продовольственная и иные виды безопасности», — отмечают авторы исследования, указывая, что «примат государственного и окологосударственного бизнеса внутри „Политбюро 2.0“ олицетворяют главы „Ростеха“ и „Роснефти“ Чемезов и Игорь Сечин». Вокруг каждого из них выстроена разветвленная инфраструктура бизнесов, подкрепленная поддержкой бюрократического и силового аппарата. А главный аргумент оппонентов — якобы высокая затратность госкорпораций при невысокой эффективности — парируется использованием образа внешнего врага.
С другой стороны, локомотивами развития являются и инфраструктурные проекты, что оформляется как «патриотичный частный бизнес, действующий в государственных интересах». Носители этой идеологии — операторы проектов, способные выстроить схему с нуля. На верхнем уровне в «Политбюро 2.0» данный тип игроков представлен Геннадием Тимченко, братьями Ковальчуками и Ротенбергами, которые зачастую выступают в качестве внешних кураторов для госкомпаний, как в случае с РЖД. При этом такие игроки исходят из нейтрально-позитивного отношения к внешнему миру. Их идеал — возвращение режима business as usual в отношениях с внешним миром. Однако попадание под санкции со стороны Запада вынужденно переориентирует их на экспансию на внутренних рынках.
Далее авторы доклада отмечают распределительную бюрократию с идеологией значительной части бюрократии федеральной (той, которая не включена в систему продвижения интересов корпораций) и региональных режимов (в первую очередь Москвы). Эффективность процедур здесь воспринимается как самоценность. Легитимация политики происходит через внешнюю экспертизу западных структур и их российских аналогов. В этом мире царит культ KPI, «дорожных карт» и «систем обратной связи».
На верхнем уровне в «Политбюро 2.0» данный тип игроков представлен Геннадием Тимченко (слева), братьями Ковальчуками и Ротенбергами (справа), которые зачастую выступают в качестве внешних кураторов для госкомпаний
Наконец, замыкают своеобразный рейтинг «технократы» и «двор», где «служилое дворянство» считается основным бенефициаром режима. Управление здесь выступает как товар, предлагаемый классом менеджеров, а объект управления не имеет значения. Лояльность в данном случае является «предусловием эффективности» не только для среднего и высшего слоя управленцев, но и для значительной части силовиков. Отдельно авторы отмечают доминирование ФСБ среди других силовых органов: выходцы именно из этой структуры превалируют среди «комиссаров» в бюрократической среде.
ДЕМОНСТрАТИВНЫЙ ЛОЯЛИЗМ И «РЕСУРС НА ВНЕШНЕМ КОНТУРЕ» КАК ФОРМУЛА УСПЕХА ТАТАРСТАНА
В разделе «Нишевые идеологические парадигмы» отмечены национальные республики и равняющиеся на них субъекты. «Из лидеров — Татарстан, Чечня, Белгородская область, Кемеровская область при Амане Тулееве. Формула успеха в лоббировании своих интересов — „демонстративный лоялизм“ + электоральный ресурс + обозначение внутренних рисков и одновременно умение их удерживать + силовой ресурс (Чечня) + ресурс на внешнем контуре (Чечня, Татарстан)», — отмечено в докладе. Притом риск излишней автономизации элит этих регионов микшируется федеральным центром за счет включения их представителей в состав федеральной бюрократии и в управление другими регионами.
Следующий фактор связан с религиозными корпорациями (традиционные конфессии + новые игроки). Здесь неформальные группы элит формируются в том числе на религиозной почве, однако попытки организации устойчивой элитной группы на основе «политического православия» или «политического ислама» пока скорее следует признать неудачными.
Далее следуют «консерваторы». Их идеология — «Россия как истинный Запад, правильный Запад послевоенного времени, еще не зараженный духом политкорректности».
В разделе «Нишевые идеологические парадигмы» отмечены национальные республики и равняющиеся на них субъекты. Из лидеров — Татарстан, Чечня, Белгородская область, Кемеровская область при Амане Тулееве
К категории радикальных лоялистов докладчики относят целый спектр групп и движений, от монархистов до «православных сталинистов». «Несмотря на предпосылки формирования в России наследственной аристократии, практически нет попыток создать идеологическое обоснование необходимости существования этого феномена», — пишут авторы.
В то же время идеологически проработанной и массово внедряемой становится модель «технократической элиты». Она формируется с помощью управленческого слоя из менеджеров от 30 до 50 лет через систему отбора на конкурсах, самый известный из которых — «Лидеры России». Также ведется обучение кандидатов (как в «Школе губернаторов»), тестируются разные участки работы, выстраиваются системы горизонтальной коммуникации между госуправленцами, парламентариями, региональной бюрократией, сотрудниками государственных и окологосударственных компаний, силовиками и представителями оппозиционных партий (что также немаловажно).
«Система идет по пути постепенного инкорпорирования влиятельных региональных и политических групп. Питерская команда Путина начала это делать еще в период его первого президентского срока, последовательно включая в состав элитной коалиции уральцев, нижегородцев, красноярцев, тюменцев и так далее. Происходит инкорпорирование в „единую партию власти“ оппозиционеров, вплоть до предоставления им по квоте губернаторских постов», — заключают авторы доклада.
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 31
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.