«Если никакой гражданской войны в США не случится, это будет означать, что страна вступила в период пассионарного надлома», — говорит футуролог и писатель Сергей Переслегин, комментируя будущие президентские выборы за океаном. О том, нужны ли России лавры «регионального жандарма», зачем в Штатах возрождается ку-клукс-клан и почему настоящую вторую волну коронавируса стоит ждать через 20 лет, за которые элиты изменят мир до неузнаваемости, Переслегин рассказал в интервью «БИЗНЕС Online».
Сергей Переслегин: «Если быть кратким, то суть такова. В гонке в самом деле лидирует Джо Байден, но выиграть ее должен Дональд Трамп»
«КАК ГОВОРИЛ МАРК ТВЕН, ЕСЛИ БЫ ОТ ВЫБОРОВ ЧТО-ТО ЗАВИСЕЛО, НАС С ВАМИ К НИМ ПРОСТО НЕ ПОДПУСТИЛИ БЫ»
— Сергей Борисович, президентские выборы в США состоятся 3 ноября — до них остались считанные дни. Социологи, как и во время избирательной кампании 2016 года, присваивают лидерство не Дональду Трампу, а его сопернику. Так, по данным Rasmussen Reports, Джо Байдена поддерживают 49 процентов избирателей, а действующего президента — 46 процентов. Но насколько это отражает реальную картину в США и на чьей стороне сейчас больше симпатий?
— Вопрос о том, кого на финишной прямой предвыборной гонки мы можем считать лидером, сам по себе, конечно, интересный. Если быть кратким, то суть такова. В гонке в самом деле лидирует Джо Байден, но выиграть ее должен Дональд Трамп. Причем, если бы я был англичанином, я бы сказал «должен» не в значении must, а в значении have to — то есть это необходимо, обязательно. Я могу и ошибаться — всего лишь высказываю мою позицию. Но в чем же суть проблемы? Во-первых, эти президентские выборы в США чрезвычайно содержательны: между собой столкнулись две картины мира, два технологических уклада и два формата экономики. Первый формат — это глобализированная экономика предыдущего пятого технологического уклада (ее представляет Джо Байден) и неглобализированная национальная экономика шестого технологического уклада (представитель — Дональд Трамп). Именно в этом — суть бытующего сейчас в Штатах острого гражданского конфликта. Две экономики — это огромные деньги с той и другой стороны, громадные возможности и потенциалы. И они должны схватиться между собой на американской территории с ответом на вопрос, какая из данных экономик станет в конечном итоге экономикой США, а тем самым и всего мира на ближайшие 40–50 лет.
Мы в свое время привыкли говорить, что партии в Соединенных Штатах практически не отличаются друг от друга. Так вот, сейчас это совсем не так. Демократы и республиканцы — совершенно разные партии с разным электоратом, сценариями и идеями развития и, в общем, как я уже сказал, с разными картинами мира. Это как бы две Америки, каждая из которых по привычке полагает себя мировым гегемоном и тем самым «градом на холме», о котором грезили отцы-основатели американского государства.
Это во-первых. А во-вторых, Джо Байден безусловно лидирует в соцопросах, хотя после теледебатов отставание Трампа от своего соперника сократилось. Тем не менее Байден остается лидером — как и четыре года назад, все уверяют, что на этот раз в Белый дом должен войти демократ. Но что бросается в глаза? То, что Байден стар: ему 77 лет. И хотя Дональд Трамп тоже стар (ему 74 года), но его конкурент еще и дряхл (то есть он «суперстар», как шутили у нас прежде). Это означает, что в те четыре года, которые Байден собирается сидеть в Белом доме, Америка не сможет быстро и динамично реагировать на стремительность изменений мировой ситуации. У нее попросту не будет хватать скорости и динамики на это. И тут будет ничего не сделать. Да, конечно, не все вопросы решают президенты, однако в американской системе управления они довольно значимые фигуры. Следовательно, если побеждает Байден, это означает, что Америка по каким-то причинам готова потерять четыре года — вообще просто так, выкинуть их в прорву времени и дать другим возможность действовать и реагировать. На США это совсем непохоже, обычно они так себя не ведут. То есть за 200 с лишним лет их истории такого не случалось еще никогда. И мой прогноз, что, несмотря на все соцопросы и беспорядки, победить должен Трамп, основывается именно на подобном.
Джо Байден безусловно лидирует в соцопросах, хотя после теледебатов отставание Трампа от своего соперника сократилось. Тем не менее Байден остается лидером
Впрочем, вопрос даже не в том, какие результаты объявят во второй понедельник ноября, а в том, признает ли эти итоги Трамп, если выиграет Байден. И наоборот — признает ли Байден, если Трампа объявят победителем. Ведь нельзя сбрасывать со счетов вариант — два президента, две армии, два конгресса и так далее. Такое в Америке уже было, и сейчас это вполне нормальный возможный исход. Если, к примеру, Трамп спокойно примет победу Байдена на выборах 3 ноября и никакой гражданской войны после этого не случится, то я буду очень удивлен. Подобное будет означать, что мы переоценили США и данная страна вступила в период, говоря языком Льва Гумилева, пассионарного надлома (одна из фаз этногенеза, характеризуемая резким снижением уровня пассионарного напряжения и активности, предшествует инерционной фазе и исчезновению этноса как системы — прим. ред.). И какое-то время США будет ни до кого и ни до чего.
Конечно, для России такой сценарий выглядел бы очень позитивным, но большой веры в него у меня нет. Потому что очень непохоже на этих людей и на американский менталитет в целом. Посмотрите, с какой энергией американские граждане устраивают те или иные внутренние беспорядки! Судя по всему, в США энергетики еще хватает. Но здесь нужно иметь в виду одну важную деталь: вопреки общепринятому мнению США не являются демократической страной — в отличие, например, от Франции. Что я имею в виду? Далеко не все страны, имеющие в своем арсенале инструменты демократического правления, позволяют своим гражданам решать, кто окажется президентом и будет определять направление развития на ближайшие годы. Как справедливо говорил американец Марк Твен, если бы от выборов что-то реально зависело, нас с вами к ним никто и никогда бы не подпустил. И это позиция недемократической страны. Вопрос о том, кто станет президентом, в США решают не выборы. Правда, это совсем не означает, что мнение народа никого не интересует. Нет, результаты голосования — один из факторов, который способствует принятию итогового решения. Только, в отличие от Франции, это не единственный фактор, а один из трех-пяти. Он тоже важен, и его также учитывают.
В этом контексте мне очень интересно: действительно ли те, кто будет принимать настоящее решение о фаворите выборов, готовы отдать четыре года просто так — на ветер, как говорят в России. На мой взгляд, когда на праймериз Демократической партии победил Байден, это автоматически означало, что демократы не готовы к выигрышу выборов на данном этапе, у них нет соответствующих стратегий развития, кроме одной — потянуть время. И отсюда и возникает фигура, которая ничего, кроме как тянуть время, делать не способна. Думай партия по-другому, в праймериз победил бы кто-то из так называемых зеленых, или молодых, демократов. И тогда возникла бы совершенно иная историческая растяжка. С одной стороны — стратегии крупной промышленности Трампа, а с другой — стратегии принципиально инновационной, «зеленой» промышленности демократического лидера (сами демократы называют это Green New Deal, или «зеленый новый курс», — прим. ред.). Но у Байдена, как мы видим, нет стратегии. Поэтому наличие стратегических планов мы можем признать только у одной стороны — у республиканцев и у их представителя Трампа. Поэтому я и говорю: Америку ждет либо победа Трампа, либо четыре года томительного выжидания.
«Американские избиратели должны учитывать вариант, что дряхлый Байден, добившись желанной победы, вдруг возьмет и умрет на боевом посту. И тогда к власти действительно приходит Камала Харрис»
«В США ЕСТЬ ЦЕЛЫЙ РЯД ТЕРРИТОРИЙ, ГДЕ ФАКТИЧЕСКИ ВОЗОБНОВИЛ ДЕЙСТВИЕ КУ-КЛУКС-КЛАН»
— Буквально за неделю до выборов случился крупный скандал с Хантером Байденом — сыном демократического кандидата. Как мы знаем, судьба семьи Джо Байдена вообще очень трагична: его жена и дочь погибли в автокатастрофе, сыновья тогда выжили, но старший из них, Бо, еще в 2015 году умер от опухоли головного мозга. Остался Хантер, которого пресса именует наркоманом и развратником, что не мешает ему занимать крупные посты в бизнесе. Теперь СМИ публикуют слегка заретушированные фотографии обнаженного Хантера с несовершеннолетними девочками. Вообще, как уверяют, педофильская мафия очень сильна в США, и Дональд Трамп уже не первый год грозится нанести по ней удар. Повлияет ли педофильский скандал с Хантером на популярность и рейтинги его отца? И насколько нынешняя Америка напоминает поздний Рим с его Суллами и Неронами? Ведь изначально США были ортодоксально пуританской страной с очень жесткой христианской моралью.
— Для начала давайте разберемся с педофилией. Дело в том, что ходе глобализации и в рамках борьбы некоторых наднациональных элит за общее снижение рождаемости стали полностью разрешены всегда табуированные гомосексуальные отношения, но зато оказались категорически запрещены всегда разрешенные отношения между взрослым мужчиной и юной девушкой. На протяжении всей истории человечества эти отношения не были табуированы — если вы заглянете в исторические фолианты или почитаете романы и захотите узнать, сколько лет было, к примеру, невестам царей, то вы увидите, что всем им было в основном 13–14 лет. Что с нашей нынешней точки зрения не лезет ни в какие ворота. Поэтому для меня то, о чем мы говорим, — прежде всего часть борьбы за снижение рождаемости, а уже потом — предвыборный компромат. Чем больше лет женщина будет считать себя девочкой (и, соответственно, мужчина станет бояться к ней приблизиться), тем позже у нее случатся первые роды и тем меньше детей она успеет выносить и родить. Это давным-давно известная демографическая теорема. А то, что подобное сейчас используется в политических целях… Заметим, что государственные законы могут как отвечать божественным и человеческим заповедям, так и не отвечать им. Например, «не убий» — это заповедь, поэтому соответствующие статьи уголовных кодексов, запрещающие убийство и предусматривающие за него наказание, отвечают божественным и человеческим нормам. А вот обязательное ношение медицинской маски или, скажем, авторское право — чисто человеческие измышления. Божественным законом они не являются. Но при этом естественно, что подобные квазизаконы очень широко используются в политической борьбе.
Вы абсолютно правы, говоря о «педофильской мафии» в США. Я думаю, что примерно 90 процентов американских правителей и тех, кто имеет отношение к элите, к высшему классу, не раз встречались с несовершеннолетними девушками. И, скорее всего, с согласия обеих сторон. Но если кого-то на таком деле можно еще и прищучить, то это отличная возможность для политического скандала. Что сейчас и происходит.
Кстати, в свое время в Англии в конце XIX века между собой довольно жестко соревновались два крупнейших политических деятеля того времени — Уильям Гладстон и Бенджамин Дизраэли. Оба не единожды занимали пост премьер-министра империи, но в общественном мнении считались антиподами. И вот сторонники Дизраэли смогли заполучить в свои руки фотографию Гладстона, которому на тот момент было уже сильно за 70 (политик дожил до 88 лет — прим. ред.) и который при этом занимался любовью с молоденькой девчонкой. Они пришли к Дизраэли и предложили все опубликовать, но, к их удивлению, босс строжайше запретил — чтобы даже думать об этом не смели! Сторонники только развели руками: «Ну раз вы так высоко моральны и не хотите использовать компромат в политической борьбе…» На что Дизраэли взорвался: «Да какой, к лешему, компромат?! Да любой англичанин, узнав о том, что Гладстон спит с 16-летней девицей в свои 75 лет, за него обязательно проголосует!» Этот эпизод, который я вольно пересказал, приведен в книге Андре Моруа «Жизнь Дизраэли» и прекрасно характеризует, как изменились теперь времена.
— Хорошо, кроме «педофильского» фактора, на этих выборах огромную роль играет фактор движения Black Lives Matter — «Жизни черных важны». Скажем, чернокожая Камала Харрис, которая метит в вице-президенты США в случае победы Байдена, подняла свою популярность как раз на волне протестов, организованных этим движением. Так что же, черные начинают и выигрывают? Не может ли 56-летняя Харрис заслонить дряхлого Байдена и стать фактическим лидером страны?
— Ну чтобы этого не произошло, в Америке есть Конституция, которая довольно четко работает, ограничивая возможности вице-президента при живом президенте практически до нуля. На эту тему тоже есть старинный анекдот начала ХХ века: «Бедная миссис Смит! У нее было два сына: один утонул на „Титанике“, а другой стал вице-президентом США. И с тех пор ни о том, ни о другом никто ничего не слышал».
Правда, американские избиратели должны учитывать вариант, что дряхлый Байден, добившись желанной победы, вдруг возьмет и умрет на боевом посту. И тогда к власти действительно приходит Камала Харрис. Но это еще одна версия гражданской войны, только она пойдет в другую сторону. То есть восстанет иная сила…
«Конструкцию Black Lives Matter демократы разыгрывают с целью получить электоральные голоса, а республиканцы — с целью заиметь основания для очень серьезной чистки»
— Белые?
— Да, белые. Потому что понятно, что конструкцию Black Lives Matter демократы разыгрывают с целью получить электоральные голоса, а республиканцы — с целью заиметь основания для очень серьезной чистки. Причем с обеих сторон. Кстати, замечу: чем бы история ни кончилась, неграм точно мало не покажется.
— Будем называть их неграми?
— А как еще?
— Ну тогда это звучит как в фильме «Брат-2»: «Меня в школе так учили. В Китае живут китайцы, в Германии — немцы, в Израиле — евреи, а в Африке — негры».
— В русском языке нет прочно устоявшегося слова «афроамериканец» и нет, кстати, уничижительного слова «ниггер». У нас есть негр и чернокожий. Этими словами я и пользуюсь.
— Между прочим за последнее время в США зафиксировано еще два убийства чернокожих и опять от рук полиции. В связи с этим сейчас беспорядками и погромами охвачена Филадельфия, снова неспокойно в Вашингтоне, Нью-Йорке и Лос-Анджелесе.
— На мой взгляд, реальных убийств чернокожих в США гораздо больше, потому что есть целый ряд территорий, где фактически возобновил свое действие ку-клукс-клан (Ku Klux Klan). В Штатах сейчас очень высокая температура, и не нужно думать, что белые американцы больше не в состоянии бороться за свои права. Пока белые находятся под сильным давлением власти. Но если на секундочку представить, что это давление ослабнет… А тому могут быть две причины: конфликт во властных структурах или просто определенный приказ сверху. И там, конечно, начнется то, что я бы сформулировал следующим образом: «Черные смерти будут важны».
«На мой взгляд, реальных убийств чернокожих в США гораздо больше, потому что есть целый ряд территорий, где фактически возобновил свое действие ку-клукс-клан (Ku Klux Klan)»
— То есть вы предсказываете восстание «белой расы», которую некоторая часть экспертов уже окрестили умирающей?
— Америка вообще очень жесткая страна, но на этой жесткости она и стала великой. Но, как вы, наверное, заметили, я очень люблю Америку и очень ее ценю как писатель. Так что к жесткости я бы добавил еще и честность: США — жесткая и честная страна. И сейчас в ней встает вопрос: кто имеет наибольшую пассионарность для следующего шага развития? И чтобы этот вопрос выяснить, столкнули лбами чернокожих и белых. Если окажется (я в это как нормальный белый не верю, но все может быть), что черные более пассионарны и более готовы бороться за свои права и за свою жизнь, то следующий этап развития будут определять они. Если же нынешняя ситуация связана только с сильным давлением «сверху» на белых и при изменении ситуации белые поставят черных на место (и не на то место, которое они занимали 2–3 года назад, а на то, которое они занимали 100 лет назад), тогда следующий этап развития будут определять белые англосаксонские протестанты — whites. Данный вопрос решается только в конфликте — его нельзя решить за столом переговоров или в теории. Это вопрос о том, в чьих руках сила и кто готов ее применить, причем любая сила — военная, экономическая, политическая, юридическая. Между прочим очень многие предсказывали, что новая гражданская война в США может проходить в судах, но от этого она не перестанет быть войной. Потому что суды в Америке суровые и смертных казней там достаточно, и пожизненных заключений довольно много. Следовательно, конфликт может уйти в юридическую плоскость, но при этом в нем будут реальные жертвы. Это вовсе не борьба нанайских мальчиков, а настоящая жестокая война.
— А как же латиноамериканская община США, которая в настоящее время больше, чем негритянская?
— Она больше, но у нее нет своей позиции. Негры заявили свою позицию, и белые сделали то же самое. Значит, «латиносы» просто присоединятся к победителю. Вот если бы они заявили позицию, возник бы гораздо более сложный и, возможно, равновесный конфликт с равновесными конфигурациями. Видите ли, тот расовый и классовый относительный мир, который установился в США в последние 20 лет, был, на мой взгляд, оптимальным для этого государства. Однако неслучайно, что из состояния данного мира Америка сейчас выходит. Вот будь латиноамериканцы реальным фактором, они могли бы уравновесить ситуацию.
«Конечно, Дональд Трамп и силы, его поддерживающие. Почему я на него и ставлю. Почему и считаю, что возможная победа Байдена — это просто четыре года сбоя в управлении»
«ЕСЛИ ПОБЕЖДАЕТ БАЙДЕН, КИТАЙ НА ЧЕТЫРЕ ГОДА ПОЛУЧАЕТ ПЕРЕДЫШКУ В ТОРГОВОЙ ВОЙНЕ»
— Какой из двух миров-экономик, о которых мы говорили в начале разговора, безоговорочно принадлежит к будущему, а не к прошлому?
— Конечно, Дональд Трамп и силы, его поддерживающие. Почему я на него и ставлю. Почему и считаю, что возможная победа Байдена — это просто четыре года сбоя в управлении. Ну что ж, в России было целых 10 лет сбоя в управлении, и сколько при этом мы пропустили этапов — и в военном, и в экономическом отношении.
— Вы имеете в виду наши славные «лихие» 1990-е годы?
— Да, я подразумеваю 90-е, но, если быть совсем точным, мы перестали развиваться где-то с 1989–1990 годов и возобновили развитие в районе 2003–2004 годов. Так что это больше, чем десятилетие для России. Если у нас в истории был такой период, почему бы ему не появиться и в американской истории? Однако заметим, что в российской истории периоды «спячки» и «смуты» возникали регулярно и выглядели как стагнация, а вот американцы всякую смуту использовали как шаг для развития. Вспомним ту же гражданскую войну 1861–1865 годов. Куча жертв и разрушений, вся страна разорена, на проигравшем Юге демонтированы железные дороги, уничтожены порты, прекращено судоходство по Миссисипи, вырезан даже скот, сожжены хлопковые плантации… И все равно это оказалось шагом развития: фундамент под новое государство был заложен именно тогда.
— Так что же, новая гражданская война в Штатах абсолютно неизбежна?
— Она случится в любом случае, но еще неизвестно, какой она будет — холодной или горячей. Как мы все революции меряем даже не российским 1917 годом, а французским 1789-м (хотя нынешние революции абсолютно другие), так и все гражданские войны мы меряем либо советским 1918-м, либо американским 1861-м. Но современная гражданская война, скорее всего, окажется иной — либо холодной, либо, наоборот, сверхгорячей. Варианты сценариев — юридическая, политическая, военная или полувоенная. Но просто нельзя себе представить, что два мира-экономики внутри одной великой страны обойдутся без внутреннего конфликта. При этом уступившая в конфликте сторона уступает навсегда. Как это и было в XIX столетии. Если новые штаты было запрещено делать рабовладельческими, то рано или поздно в них исчезало рабство, а с ним вместе — и вся хлопковая экономика. И американский Юг был просто обязан восстать в ответ на этот вызов.
— Скажите, коронавирус в нынешней ситуации — это союзник Трампа? Ведь он тоже бьет по глобальной экономике, а через нее — по Демократической партии…
— Здесь все сложнее. Я бы сказал, что коронавирус — стратегический союзник Трампа, но тактический его противник. Это связано с тем, что начавшийся спад в американской экономике, ставший следствием пандемии, демократы, естественно, «вешают» на Трампа. Это и понятно — а что бы мы делали в их ситуации? Недовольных принятыми ограничительными мерами в стране достаточно, и при этом американская система здравоохранения демонстрирует полную неадекватность — даже по отношению к российскому здравоохранению. И подобное тоже пытаются вменить в вину Трампу, хотя знающие люди понимают, что все глобализационные реформы в здравоохранении делали демократы при Бараке Обаме. Поэтому я и говорю, что с тактической точки зрения COVID-19 для Дональда Трампа не очень выгоден. Но стратегически — вы правы — это антиглобальная линия, и с данной точки зрения коронавирус можно считать стратегическим союзником нынешнего президента США. Более того, если сейчас Трамп побеждает, то у нас есть все основания считать, что на следующем этапе Америка выигрывает торговую войну с Китаем. И тогда от COVID-19 она имеет больше плюсов, чем минусов. КНР еще долго будет ассоциироваться с коронавирусом, и всякие претензии на глобальное лидерство со стороны этого государства иссякнут. А вот если побеждает Байден, то в любом случае на четыре года Китай получает передышку в торговой войне, и тогда уже потери от коронавируса для американской нации окажутся более существенными, чем предполагаемые плюсы.
Есть еще один момент. Победа Трампа обещает США четыре очень жестких и динамичных года. Победа Байдена приведет… Я не скажу, что его четыре года окажутся спокойными, но там почти ничего не придется думать и делать. Не исключаю, что в американской элите образовался внушительный слой, который жаждет передышки: дескать, пусть четыре года пройдут, а потом может, не я буду все это решать… Раньше в Америке таких настроений не было. Но все когда-то случается в первый раз. И великий Древний Рим тоже не сразу был разрушен.
— И необязательно в V веке, как об этом твердят нам учебники.
— Да, именно так.
«Коронавирус — это стратегический союзник Трампа, но тактический его противник. Начавшийся спад в экономике, ставший следствием пандемии, демократы, естественно, «вешают» на Трампа»
«ЕЩЕ НЕ ВСЕ В МИРЕ ПОНЯЛИ, ЧТО ПРЕЖНИЕ ДОГОВОРЕННОСТИ ПОТЕРЯЛИ СИЛУ. ВОТ ЭРДОГАН ЭТО ПОНЯЛ»
— В одном из ваших недавних интервью я встретил термин «мир-саванна». Так вы обозначили мир, который остался без мирового жандарма и в котором все обитатели начинают грызться друг с другом. Я так понимаю, что ничья победа — ни Трампа, ни Байдена — не позволит США вернуть прежние «жандармские» функции.
— Да, и более того — сейчас уже нет прежней уверенности, что США в военном отношении являются самой сильной из мировых держав. По крайней мере, в любом из регионов. Простой пример: вмешательство США в возобновившийся конфликт в Нагорном Карабахе было откровенно проигнорировано и премьер-министром Армении Николом Пашиняном, и президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым. Белый дом просто послали. А это означает, что масса вопросов в мире сейчас может решаться без участия Штатов. Кстати, в новой ситуации официальному Вашингтону выгодно ввести формулу: «Если миру надоел диктат Америки, то что ж, отлично — пусть мир поживет без диктата Америки!» И вернуться к доктрине Монро («Америка для американцев») — дескать, у нас западное полушарие, и мы в нем решаем свои проблемы, а вы, ребята, живите как хотите.
Между прочим «мир-саванна» — не мой термин, его произвели на свет в экспертном сообществе Усть-Качка. Это обозначение мира, где каждый сам за себя и где силовой способ решения конфликта не является чем-то необыкновенным. В нормальной ситуации ведь как? Сценарии конфликтов могут быть самыми разными, и силовой — самый последний из них. Потому что выходит на арену держава-гегемон, которая навязывает правила игры и обещает тем, кто игнорирует правила, крупные проблемы. Но сейчас державы-гегемона нет, и в этой ситуации каждый может попытаться что-то ухватить для себя. Пока не сложится новая структура мировых взаимоотношений. Такого типа эпоха случилась после Первой мировой войны, но там все-таки свое влияние транслировали державы-победители. А тот «мир-саванна», который возникает сейчас, достаточно уникален. Вот если мыслить в масштабах не мира, а России в 1918 году, то это была «страна-саванна». Теперь то же самое, но только в мировом масштабе.
— И где в очередной раз обитатели «мира-саванны» перегрызутся друг с другом? У нас есть затяжной конфликт в Беларуси, где, по словам Александра Лукашенко, ситуация остается под контролем силовиков, у нас есть Центральная Азия…
— На мой взгляд, самый высокий риск сейчас — риск именно для России и очень серьезный — это возможность нового наступления украинской армии на Донбассе. Думаю, президент Украины Владимир Зеленский поддержал Баку в карабахском конфликте только для того, чтобы получить соответствующую помощь в случае собственного выступления (по сценарию Карабаха). Что до командования ВСУ, то оно давно заявляет о своей готовности («С 26 октября противник 5 раз обстрелял территорию нашей Республики из 82-миллиметровых минометов и АГС, — сообщает агентство „Русская весна“ от лица Донецкой народной республики. — В рядах армии ДНР есть один погибший» — прим. ред.). Для Москвы сейчас это крайне несвоевременный конфликт и опасный. Очень сложно будет в него вмешаться, а для России в целом подобное несет большие и реальные риски. Наступление ВСУ на Донбассе может начаться даже не в любой день, а в любой час.
Что у нас дальше? Конфликт в Киргизии. Он связан с тем, что Киргизия по своему менталитету — не демократическая страна, но при этом в ней работают демократические институты. Там выборы такие: как проголосовали, так и объявляют, однако по ходу дела выясняется, что все против объявленных результатов — по той или иной причине. И это уже стандартная ситуация для центральноазиатской республики. Поэтому меня беспокоит не конфликт внутри Киргизии, а очень большая доля вероятности, что этим конфликтом воспользуются Узбекистан и Таджикистан. Дело в том, что Киргизия контролирует источники пресной воды в Центральной Азии (большие шапки ледников и пр. — прим. ред.). Поэтому Ташкент и Душанбе были бы очень рады решить киргизскую проблему раз и навсегда. Это в свою очередь повлечет серьезный региональный кризис.
Плюс, на забудьте, крайне неустойчивое положение дел в Индостане (только в мае этого года там произошел пограничный конфликт между Индией и Китаем из-за спорного региона Аксайчин — прим. ред.). В общем, сейчас рвануть может почти любая точка земного шара. Замороженных или полузамороженных конфликтов много — ранее они все заметались под ковер или регулировались в рамках существующих договоренностей. На наше с вами счастье еще не все поняли, что все эти договоренности потеряли силу. Вот Алиев понял, Эрдоган понял, и Пашинян понял.
«Никол Пашинян оказался просто безобразным политиком. Если честно (и я уже говорил об этом в предыдущих интервью), на его месте я бы застрелился»
— Но Пашиняна бросили в одиночестве, хотя тот же Байден всегда поддерживал армянское лобби и в конгрессе США еще в нулевые годы голосовал за выделение американской финансовой помощи Армении и Нагорно-Карабахской Республике.
— Никол Пашинян оказался просто безобразным политиком. Если честно (и я уже говорил об этом в предыдущих интервью), на его месте я бы застрелился. Потому что втянуть страну в войну, по отношению к которой даже самые естественные союзники Армении — Россия, Франция и США — заняли нейтральную позицию, в то время как все союзники Азербайджана активно ему помогают, предоставляя технику и людей, — это надо еще постараться. Пашинян умудрился испортить отношения со всеми союзниками Еревана, включая Москву и Тегеран. Тут надо особый талант иметь, но со знаком минус.
— Кстати говоря, о Реджепе Эрдогане. В отсутствие «мирового жандарма» он и в самом деле может попытаться воссоздать Оттоманскую империю.
— Мне кажется, Эрдоган стремится не столько к воссозданию Оттоманской империи (хотя идея неплохая, с его точки зрения), сколько намерен раз и навсегда решить курдскую проблему. У него своя головная боль, причем гораздо более насущная, чем объемная, хотя и перспективная идея реставрации Порты. Курды — это то, что может оказаться миной, заложенной даже не под империю, а просто под турецкую государственность. Воспользоваться ситуацией в Нагорном Карабахе, где все-таки международный конфликт, столкновение армий, кто-то терпит поражение, и тихо, под шумок на своей территории передавить курдов — очень в стиле Эрдогана. Я не могу сказать, что мне нравится идея геноцида Турецкого Курдистана, но я понимаю, что в турецком обществе она будет встречена с максимальным одобрением.
— Курды для Анкары — это что-то вроде ирландцев для Лондона в недавнем прошлом.
— Намного хуже. Потому что ирландцы — это все-таки относительно вменяемая нация, а курды ухитряются даже на уровне Ближнего Востока, где невменяемость не является чем-то необыкновенным, быть самым одиозным этносом. Вот почему, когда американцы пытаются в рамках антикитайской политики создать «Великий Курдистан», то есть самостоятельное курдское государство, у них ничего не получается. И даже не местные жители, а англичане втолковывают янки, что они лезут в ситуацию, которую совершенно не понимают и которая наверняка закончится страшным побоищем. Исходя из этого, я боюсь, что угроза расправы с курдами более реальна для Турции, чем разговоры о великой империи.
— Может ли в «мире-саванне» Россия взять на себя функции «регионального жандарма» — хотя бы на территориях Евразийского экономического союза и ШОС?
— Да, к сожалению. Почему к сожалению? Все проведенные нами на этот счет игры (подразумеваются игры в жанре конструирования будущего, футурологии и альтернативной истории — прим. ред.), а мы проводили эти игры еще с нулевых годов, четко указывают на один и тот же исход: как только Америка перестает быть «мировым жандармом», Россия тут же становится «региональным жандармом». При этом наше влияние, конечно, возрастает, но огромная часть наших далеко не безграничных ресурсов начинает тратиться на решение совершенно нам не нужных проблем. А это влечет за собой торможение российского развития. Ведь роль «жандарма» — не динамическая структура, а статическая. Это удержание существующих отношений, и в наши цели по большому счету подобное не должно входить. Но вы абсолютно правы: в нынешней ситуации мы постараемся занять нишу «регионального жандарма». Как ни жаль. Кстати, не могу не обратить внимания: Армения сейчас расплачивается в том числе за то, что в свое время избрала сценарий развития: «жандарм Закавказья». Это затормозило ее развитие, и в результате она сейчас воюет с Азербайджаном, который находится на следующем этапе развития военной доктрины, нежели Ереван. Хотя в предыдущей войне армяне продемонстрировали гораздо бо́льшую боеспособность и умение владеть техникой, нежели азербайджанцы. А сейчас все наоборот.
«В прошлой нашей беседе я прогнозировал число жертв коронавируса от 1 до 3 милионов. Пока все остается в рамках этого прогноза. Хотя на самом деле очень тяжело считать жертв COVID-19»
«РЕАЛЬНОЕ ЧИСЛО ЗАБОЛЕВШИХ И ПОГИБШИХ ОТ КОРОНАВИРУСА СЛОЖНО ОПРЕДЕЛИТЬ. ДУМАЮ, В РОССИИ 10–15 Миллионов УЖЕ ПЕРЕБОЛЕЛИ»
— Обратимся к теме коронавируса. Весной, когда мы беседовали с вами о COVID-19, вы уже тогда заметили, что это полное переформатирование мира и конец глобализации. Сейчас в мире насчитываются более 45 миллионов заразившихся коронавирусом, еще 1,2 миллиона людей скончались от данной болезни. При этом все говорят о какой-то второй волне пандемии. Вторая ли это волна и будет ли за ней третья, а потом, не дай бог, «девятый вал»?
— В прошлой нашей беседе я прогнозировал число жертв коронавируса от 1 до 3 миллионов. Пока все остается в рамках этого прогноза. Хотя на самом деле очень тяжело считать жертв COVID-19. Знаете, что такое отсроченное рождение и отсроченная смерть? Отсроченное рождение — это когда семья планирует родить ребенка, но ждет благоприятных обстоятельств, а тут приходит президент и дарит материнский капитал. И тут же все, кто собирался, рожают детей в течение одного года. Статисты фиксируют высокий всплеск рождаемости, за которым следует резкое падение, поскольку все, кто мог бы родиться в следующем году, уже появились на свет. С коронавирусом та же ситуация, но только в контексте смертности. Тяжело больные люди, страдающие от диабета, серьезных сердечно-сосудистых заболеваний и прочего, которые должны были умереть в течение 2–3 ближайших лет, скончались в течение одного года, поскольку вирус выступил триггером и спровоцировал летальный исход благодаря сопутствующим заболеваниям. Соответственно, мы имеем всплеск смертности, но в ближайшем будущем она снизится. Так вот, очень трудно выделить из тех, чья смерть приписана к коронавирусу, людей, кто на самом деле умер от COVID-19, и жертв «отсроченной смерти». Причем правительство манипулирует статистикой, как им нравится, и делает это в обе стороны. Может как занижать, так и завышать данные. По этой причине реальное число погибших очень трудно определить — по моим расчетам, от 1,1 до 1,2 миллиона в рамках всего человечества.
Между прочим по России данные о заболевших довольно точные, на что имеется множество оснований. Не забудьте, у нас лучшая в мире эпидемиологическая служба, и она исторически всегда была таковой. Поэтому в российские цифры с погрешностью плюс или минус 10 процентов я готов поверить. Опять же: если пересчитать статистику России на мир, то мы получим меньше миллиона смертей. Но здесь мы должны учитывать, что смертность в РФ от коронавируса несколько меньше среднемировой, и опять-таки по причине хорошей организации медицинской системы. Поскольку у нас в стране реформу здравоохранения так и не успели провести до конца, за что персональное спасибо Владимиру Владимировичу Путину (явно или нет, но эти реформы он затормозил).
Следовательно, полученные к исходу года цифры соответствуют тому, что мы изначально о коронавирусе думали, а значит, наши расчеты верны. Пока все, кто должен переболеть COVID-19, не переболеют, пандемия будет продолжаться.
Теперь о второй волне. Если говорить о биологии, а не о политике, то конструкты вроде коронавируса имеют только одну волну в поколении. Значит, вторая волна будет лишь через 20 лет (или 20 плюс минус год). В то же время легко понять, откуда возникает эта волновая структура. Мы имеем дело с остро заразным заболеванием. Пока весьма значительная часть народа не перезаразится и не выработает соответственное число антител, будет тянуться первая волна. Другой вопрос: поскольку вирус COVID-19 слеплен довольно плохо, он неважно чувствует себя летом в северном полушарии. Временное улучшение ситуации было связано с банальными погодными условиями: тепло препятствовало выживанию коронавируса. Грубо говоря, бытующие в воздухе вирусы умирали быстрее, от чего снижалась заражаемость. Сейчас они снова оказались в благоприятной среде, и мы получили рост заболеваемости, который будет продолжаться до тех пор, пока базовая часть населения не переболеет. Сейчас в России — около 1 миллиона 600 тысяч выявленных фактов заражения. Учтем здесь, что непроявленных случаев может быть в 10 раз больше, допустим, что 10–15 миллионов россиян уже переболели COVID-19. Когда переболеют 50–60 миллионов, тогда и начнется снижение заболеваемости.
Это одна сторона проблемы, но есть и вторая. Коронавирус — довольно быстро мутирующий вид. У этого факта есть и минусы, и плюсы. Минусы в том, что имеются шансы заразиться повторно. Если мы говорим о второй волне, то это как раз вот такой риск. Через 20 лет, когда уйдет иммунитет от первой волны, вторая может подняться над человечеством. И сейчас есть случаи повторного заражения, но они на самом деле не очень велики — на целую волну это никак не потянет.
А в чем же плюсы? Вирус живет вместе с его носителем. Мы, приспосабливаясь к нему, вырабатываем антитела, они циркулируют в популяции, и мы начинаем меньше болеть. Но и вирус, приспосабливаясь к нам, становится менее опасным и менее смертельным. Поскольку для любого паразита смерть хозяина — не позитивный результат: вирус умирает вместе с человеком. Это ведь все-таки не биологическое оружие, а вирусовая популяция, которая существует, пока живет хозяин. Таким образом, уровень смертности от COVID-19, который китайцы изначально определи в 2,5 процента (затем кто-то кричал про 6–7 процентов, что уже в наше время и для оспы не совсем точно), теперь начинает падать, и довольно заметно. У нас погибли около 28 тысяч — на 1,6 миллиона заболевших. У нормального гриппа коэффициент смертности составляет от 0,1 до 0,2 процента, у COVID-19 — 0,4. Получается, в настоящее время ситуация с коронавирусом примерно в 3 раза хуже обычного гриппа. Но за месяц смертность от коронавируса может упасть до 0,15–0,20. Все это полностью отвечает нормальной микробиологической модели и было ясно еще в марте. Заметим: с нашего разговора прошло полгода, и динамика заболевания полностью отвечает тому, что тогда прогнозировалось.
А вот использование коронавируса в своих интересах различными политическими силами не имеет никакого отношения к биологии.
«Коронавирус — довольно быстро мутирующий вид. У этого факта есть и минусы, и плюсы. Минусы в том, что имеются шансы заразиться повторно»
«ВОПРОС В ТОМ, УСПЕЮТ ЛИ ЭЛИТЫ ПЕРЕФОРМАТИРОВАТЬ МИР, ПРЕЖДЕ ЧЕМ ИХ СХВАТЯТ ЗА РУКУ»
— Не исключено, что политическая жизнь коронавируса может оказаться даже длиннее его биологической жизни.
— Это все зависит от настроения элит, которые когда-то из страха или иных причин (мы не знаем доподлинно) согласились сыграть в такую «коронавирусную» игру. И у них теперь нет вариантов: как только они снизят давление в данной области, встанет вопрос о законности их действий. И если в России президент может заявить, что все было «правильно и законно», и юридически запретить любые расследования на эту тему, и такое пройдет без последствий за счет его популярности (он просто обменяет часть своего рейтинга на помощь Собянину и другим главам регионов), то в Европе подобный фокус не пройдет. Начнутся судебные процессы, посыпятся иски, и, как только это произойдет, ситуация станет страшной в течение дня. Потому что любая попытка защиты («мы были обязаны») упирается в железобетонный довод: вы были обязаны объявить чрезвычайное положение. Так по закону. А не забудьте: это в России можно объяснить, что ты нарушил закон, потому что так было нужно, а в целом ряде стран мира такое оправдание не примут, например в Германии.
— И именно в Германии большое количество «ковид-диссидентов» и периодически проводятся митинги протеста.
— Да, как раз там. И «ковид-диссиденты» с удовольствием вступят в судебную дуэль с властью. Во-первых, пойдут штрафы. Во-вторых, нарушение Конституции предусматривает более серьезное наказание — уже не штраф, а в некоторых случаях и тюрьму. И с этой точки зрения элиты, вовлеченные в COVID-игру, сейчас находятся в положении велосипедиста: как только ты перестаешь крутить педали, то точно падаешь. Поэтому пока им ничего не остается, как по-прежнему жать на педали и постепенно переформатировать систему управления в область авторитарного солидаризма — причем сделать это раньше, чем их привлекут к ответственности. Так что вариантов у них немного.
Между прочим даже в России остается реальный риск, что президент напомнит народу, что отдал право принимать решения об ограничительных мерах губернаторам. Ну что ж, пускай они теперь и отвечают. То есть даже в РФ возмездие может прийти к элитам, а уж в Германии это случится обязательно. Поэтому весь вопрос в том, а успеют ли элиты переформатировать мир, прежде чем их схватят за руку.
И на этом сейчас строится вся игра. Заметьте: я отношусь к таким людям с изрядной долей ненависти, но прекрасно понимаю их положение. В общем, у них нет другого выхода. Кроме разве что христианского выхода — покаяния. Публичного признания: «Да, ребята, мы ошиблись с этим коронавирусом, но мы хотели как лучше. Мы принимаем ваше наказание». Но так могли бы поступить люди в XIX веке. В ХХ-м — уже под вопросом. А в нынешнем XXI-м — и подавно.
— Значит, в мировой перспективе коронавирус как грандиозная политическая афера может дождаться своего Нюрнберга?
— В перспективе Нюрнберг для играющих в коронавирус просто неизбежен. Ну сколько продержится солидаризм (компромисс и доверие между различными слоями общества — прим. ред.)? Одно поколение — вряд ли больше. А когда солидаризм уйдет, то это будет Нюрнберг, не иначе. О подобном станут писать в учебниках, и вообще мало никому не покажется.
— Однако одно поколение — это уже достаточно много времени. И на данное поколение придется мир закрытых границ и мир локальных экономик.
— Да, это достаточно много и довольно неприятно. Но к такому варианту надо готовиться. Он не является некоей неизбежностью, но он очень вероятен.
— Получается, элиты смотрят на поколение вперед, не более?
— Нет, это мой временной расчет, а они просто рассчитывают отодвинуть расплату, они не считают времени. А я просто знаю соответствующие ритмы — поэтому и говорю о поколении.
— За 20 лет, отведенных поколению, мир может поменяться очень существенно.
— Вспомните 1930-е годы — тогда так и случилось. Точнее, с 1929-го по 1948-й. В 1929-м началась мировая катастрофа, именуемая Великой депрессией, и лишь после Второй мировой войны, в 1947–1948 годах, были подведены итоги и начался следующий этап. Применительно к нашей ситуации новым рубежом могут стать 2040-е, как я уже говорил в прошлом интервью.
— Как-то до сих пор не верится, что с миром открытых границ, где любая страна в любой точке глобуса готова была радушно распахнуть тебе свои границы (за исключением разве что Сомали и прочих международных маргиналов), что с этим миром мы попрощались.
— Тем не менее с большей долей вероятности такое прощание уже состоялось. Может, не навсегда и не до конца, но это произошло. Скажем, мы уже год как не живем в данном мире, а это сам по себе — приличный срок. Уже не две недели.
«А вот насчет турецкого берега смотрите: Турция, Швеция, Танзания очень надеются, что им удастся приподняться как следует, оставшись полуоткрытыми странами в полностью закрытом мире»
«ЛЮДИ СТАНОВЯТСЯ ДРУГ ДЛЯ ДРУГА ПОТОКОМ ЭЛЕКТРОНОВ В КОМПЬЮТЕРЕ»
— Россия как региональная держава сможет развиваться в мире непрозрачных границ и государств-крепостей, где все мосты в замках подняты и все забрала закрыты?
— Да, сможем, поскольку мы достаточно независимы, а огромные размеры страны позволяют выстроить свой отдельный духовный, политический и экономический континент. Если, конечно, мировые элиты не напугают нас настолько, что мы закроем перемещение и внутри страны. Вот тогда станет по-настоящему весело. А так — при наших размерах — мы вполне сможем существовать как региональная держава вне глобальных связей. Я не скажу, что это будет хорошо, но подобное возможно.
— То есть песенка «Не нужен нам берег турецкий…» снова станет хитом ближайшего поколения?
— А вот насчет турецкого берега смотрите: Турция, Швеция, Танзания очень надеются, что им удастся приподняться как следует, оставшись полуоткрытыми странами в полностью закрытом мире. Впрочем, бытует еще и версия, что скоро появятся очень дорогие тесты и прививки и вас пропустят в другую страну только при их наличии. На этом заработают соответствующие фармакологические концерны. Кстати, сразу скажу: никаких реальных прививок от грипповидной инфекции, на мой взгляд, быть не может. Такого рода прививки снижают риск заболевания одним штаммом гриппа, но не исключают заболевания другим. Сама идея вакцины от коронавируса является неправильной. В том плане, что вы можете сделать сколь угодно хорошую вакцину, но лишь от конкретного штамма. При этом сам вирус будет постоянно меняться. Вакцина, конечно, станет вас защищать и от других штаммов, но не то чтобы очень сильно.
Ну вы поймите: коронавирус — все равно грипп. И, если вы уже точно определили тип эпидемии на текущий год, вакцина снизит волну заболеваемости, это правда. Но не до нуля. И все сведется не к тому, что снизится количество случаев заражения, а к тому, что люди станут платить фармакологическим кампаниям приличные деньги. Сейчас бы уже все закончилось, если бы не Россия — мы предложили свою вакцину и тем наступили на пятки возможным конкурентам. Никто ведь не хочет, чтобы эти огромные финансовые средства ушли в РФ. Отсюда возникает вторая волна, новый пик заболеваемости и повышенный уровень тревоги в мире. Для перекачивания больших денег у мировой элиты есть, к примеру, Bayer AG (немецкая химико-фармацевтическая транснациональная корпорация — прим. ред.) и пр.
Может быть, вы помните: в Средние века была такая очень известная болезнь — проказа?
— Ну как же, все прокаженные ходили по улицам с колокольчиком, предупреждая людей о своем «страшном» появлении.
— Да, но могли и не ходить с колокольчиком, заплатив большие деньги за специальное лекарство, которое стоило целое состояние. И после этого они могли снять колокольчик, ведь болезнь на самом деле была малозаразна, но зато очень неприглядна для глаз. Само собой, никакого существенного воздействия на проказу это дорогостоящее лекарство не оказывало, но социальный статус ее носителя менялся в лучшую сторону. Думаю, с коронавирусом поступят похожим образом: за билет в прежний открытый мир нужно будет выложить немалые деньги.
— В итоге коронавирус — это 1) чистая биология, разновидность гриппа; 2) политическая афера и 3) серьезная коммерция в масштабах всей человеческой ойкумены.
— Совершенно точно. Но это не отдельный экономический уклад, а нормальная межукладная катастрофа. Всякий путь между укладами сопровождается катастрофическим сценарием. Вот когда в России ломался четвертый технологический уклад и строили пятый, у нас были 90-е годы. А сейчас, при переходе мира к шестому укладу, у нас COVID-19.
«Вы поймите: коронавирус — все равно грипп. И, если вы уже точно определили тип эпидемии на текущий год, вакцина снизит волну заболеваемости, это правда. Но не до нуля»
— А для шестого технологического уклада вообще важны открытые границы между государствами?
— Они могут быть как важны, так и нет. И, видимо, выберут ту версию шестого уклада, при которой они неважны, а возможность свободного перемещения несущественна. То есть из двух версий шестого уклада — облачная экономика и экономика шаговой доступности — предпочтение отдано второму варианту. Это региональная, локальная экономика, в условиях которой вы почти все делаете у себя. И весь мир в международных коммуникациях постепенно переходит на «дистанционку».
— Что же, весь мир уходит в виртуальный монастырь, добровольное заточение?
— Да, но при этом возникает огромная неприятная проблема с аутистами. Я имею в виду детей, которые всю жизнь учились дистанционно, на «удаленке». Став взрослыми и получив в свое распоряжение, скажем, ядерное оружие, они могут отнестись к нему как к компьютерной игре. Они не понимают и не чувствуют существования других людей и их интересов. У них не было с детства этого трения в школьном коллективе, которое имелось у нас и позволило понять: есть свои интересы, а есть чужие, и что нужно как-то договариваться. Вот это большой риск шестого уклада. Но о нем отдельный разговор.
— Я понимаю: стереть мир для них будет все равно что выключить компьютер.
— Ага, причем ядерную войну я взял как крайний случай. Может быть и масса других решений — более мелких, но от этого не менее разрушительных. Люди становятся друг для друга тенями, потоком электронов в компьютере и в общем теряют субъектность.
— Ну что ж, это закат над Гондваной, прощальные зори над Атлантидой. Но время, как мы знаем от древних мудрецов и как считается в том же индуизме, сжато в спираль, оно тысячелетиями тянется от юги к юге, от разрушения к созиданию, и наоборот. Возможно, это все уже было.
— Конечно же, это не конец мира, хотя мы можем дойти до чего угодно, вплоть до фазовой катастрофы. Но и после подобного мир не закончится. Скажем, те, кому сейчас 10–15 лет, спокойно доживут до конца этого 20-летнего «смутного» периода и, если и будут о нем потом вспоминать, то как мы о 90-х. Было и было. Но очень многие люди умрут до конца этого 20-летнего периода. И соответственно, они умрут с ощущением, которое сформулировано у Джорджа Оруэлла в романе «1984»: «Если вам нужен образ будущего, вообразите сапог, топчущий лицо человека вечно». А если мы столкнемся не с кризисом техукладов, а с кризисом фазы развития, то это может растянуться и на сотни лет. И тогда уже для многих поколений подобное окажется «навсегда». Хотя еще раз подчеркиваю: конечно, не навсегда. Мир обязательно изменится снова и придет в нормальное состояние. Но сколько времени это займет? Вот сейчас будет приниматься решение: насколько подобное окажется долго. Но это будет точно.
— А в России, если мы закроем границы, сможем ли увернуться от этого сапога, топчущего лицо человека?
— У нас в России может быть свой собственный сапог, и он наверняка окажется не сильно легче. Но он зато может быть своим, доморощенным…
— Валенком.
— Валенок, конечно, помягче будет. Если, правда, не надеть на него галоши. Так что в любом случае — жестко.
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 159
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.