Роман Шаронов: «После «Рубина» у меня было только ощущение недоделанной работы»

Роман Шаронов: «Я начинал с академии, прошел обучение на тренера. На данный момент не вижу смысла делать шаг назад просто для того, чтобы быть в процессе»

Учеба на Pro вместе с Березуцкими, Игнашевичем и Яровинским

— Роман Сергеевич, после отставки из «Рубина» вы довольно неожиданно вошли в штаб кипрского «Пафоса», но с лета не тренируете. Чем сейчас занимаетесь?

— Смотрю очень много футбола, слежу за тем, как себя ведут тренеры. Потому что для меня очень важно, что они говорят. Продолжаю учиться на категорию Pro. Собираю информацию и ищу варианты пройти стажировку. Я хочу пройти ее в «Рубине» (позже стало известно, что всю прошлую неделю Шаронов наблюдал за тренировочным процессом в «Рубине» Леонида Слуцкого, — прим. ред.).

— Не поддерживаете ли тренерскую форму в любительском футболе?

— Нет. У каждого свой путь. Я начинал с академии, прошел обучение на тренера. На данный момент не вижу смысла делать шаг назад просто для того, чтобы быть в процессе. Даже в этом промежутке после Кипра у меня были варианты, но они меня не устроили.

— Вы учитесь на категорию Pro только сейчас. Почему не получили лицензию год назад?

— Я не учился в прошлом году, так как существует период после получения категории А, когда нельзя поступать на Pro. Мой поток поступил на Pro полтора года назад, летом 2020 года. Мы должны были закончить уже этим летом, но из-за пандемии нам продлили срок обучения. Закончим в итоге только в мае.

— Кто учится вместе с вами на курсе?

— Много известных людей и бывших игроков — Березуцкие, Мусаев, Игнашевич, Яровинский и Кержаков. Коммуницируем с ними прекрасно. Понятно, что у некоторых остались моменты из игровой карьеры в плане юмора, Березуцкие здесь больше всех отличаются.

— У вас на курсе читал лекцию Леонид Слуцкий, что это было?

— Он, как обычно, много шутил. Леонид Викторович поведал, на что обращает внимание, когда выбирает потенциальных новичков. Рассказал, на какую статистику смотрит. Поделился информацией, которую получил на стажировке у Антонио Конте. Что мне запомнилось: Конте все досконально разжевывает своим игрокам. Все это делает прямо на поле. То есть он прямо водит игроков по полю за руку, а ведь речь об игроках топ-уровня. Сами же тренировки длятся по два часа. Это подтвердил Фабрегас, который рассказал о различии между Конте и Гвардиолой. У Пепа есть концепция, что игроки принимают решение, а у Антонио — нет. Там, по словам Фабрегаса, все просчитано.

«Хотя Докампо (слева) сейчас работает самостоятельно в Испании, тренирует «Калаорру» в третьей лиге, Эду хочет снова поработать со мной»

«Если интересен клубам как главный тренер, то я готов»

— Для многих стало неожиданным ваше решение уехать на работу в «Пафос» в прошлом сезоне. Как решились на такой шаг?

— Первым мне позвонил Роман Дубов — один из соучредителей данного клуба, который его контролирует. Он рассказал о клубе, о том, как он развивается. А мне предложили стать помощником [главного тренера]. Я подумал, взвесил плюсы и минусы. Пришел к выводу, что это частный клуб в самом положительном смысле. Мне было очень интересно, как такая структура работает изнутри, потому что я подобного не видел никогда.

Второй момент: мне было интересно посмотреть, как работает Михайленко (Дмитрий Михайленко — украинский специалист, главный тренер «Пафоса» в 2020–2021 годах — прим. ред.), потому что мы с ним поговорили по телефону о стиле игры. Я посмотрел игру его «Днепра», и это показалось мне похожим на тот футбол, который люблю я. И еще один момент — английский язык. Понимал, что для меня очень важна среда: много раз пытался начать учить язык, но все никак не получалось. Эти три фактора сложились, и я решил согласиться, но сразу обозначил руководству, что это временно и у меня совсем другая цель в моей карьере.

— Каков был ваш функционал в тренерском штабе?

— Иногда я проводил упражнения, насколько позволял мой язык на первом этапе. Затем зона ответственности увеличивалась с моим прогрессом. Я и разбирал соперника, и делал анализ нашей игры, и проводил теории по группам. Процесс был очень интересен. Но потом Михайленко уволили, так как мы не выполняли задачу в промежутке и не набирали очков. После этого я еще больше подтянул английский, потому что пришел англоговорящий тренер (англичанин Стивен Констайн — прим. ред.). С ним по-русски я практически не говорил. Ну и, помимо этого, я посмотрел методику еще одного тренера — подход отличался кардинально.

— Обычно при смене тренера уходит и его штаб. Почему вы остались в команде?

— Я приходил в клуб не как часть штаба Михайленко. Мне просто сказали, что Дима уволен — и все. Если бы оказался в клубе вместе с ним, то вместе бы и ушли. У него вообще не было своего штаба, кстати. Я выполнял свой контракт, не задавал вопросов.

— Там ведь вообще очень интересный состав: финн Араюри, который присутствовал на Евро, а также голландец Фор, который был у Слуцкого в «Витессе».

— Да, там неплохая команда, мне нравились игроки. Состав «Пафоса» соответствовал амбициям руководства попадать в топ-6 чемпионата, они к этому готовы.

— Были ли вы на Кипре с семьей?

— Они приезжали, да. но разово. Потому что тяжело было с разрешениями, даже самолеты не летали. То границы открывали, то снова закрывали. Была тяжелая картина, хотя в процессе работы ты ее не замечаешь. Психологически без семьи сложно. Да, там было очень комфортно с точки зрения уровня жизни. Сам Пафос очень удобен для жизни: там много ресторанов, хорошие магазины. Город компактный, небольшой, поэтому никаких пробок. Есть где погулять, много красивых мест. Недалеко побережье — красивые места. Но это не отменяло сложностей жизни без семьи, поэтому как только появлялась возможность, ко мне семья прилетала.

— Что думаете о продолжении карьеры? Рассматриваете только должность главного тренера в клубах РПЛ?

— Нет, я открыт. Это больше история о том, какое видение у руководства клуба, чего они хотят, какой футбол. Если я интересен как главный тренер, если интересен мой стиль игры, то я готов. Но тренер не может работать один — очень важна поддержка клуба.

— Если вас будут приглашать прямо сейчас, то понадобится свой штаб. В «Рубине» вы работали с людьми, которые после вашего увольнения там и остались. Исключение — испанец Докампо…

— Скажем честно, это не мой штаб, он был клубным. Но у меня есть люди, которых я вижу своими помощниками, и они готовы работать со мной. В этом нет проблемы. Для меня важно, чтобы мы были на одной волне в плане понимания футбола. И мне неважно, играл человек на профессиональном уровне в футбол или нет.

— Можете назвать их имена?

— Нет, это пока секрет. Ну Эду Докампо, конечно. Хотя он сейчас работает самостоятельно в Испании, тренирует «Калаорру» в третьей лиге, Эду хочет снова поработать со мной.

Эдуардо Докампо: «Люблю смотреть матчи нашего «Рубина» сейчас, когда ушли все эмоции»

— Сейчас вы часто появляетесь на каналах «Матч ТВ» в качестве эксперта. Кто был инициатором этого?

— Просто позвонили и предложили. Я несколько раз смотрел «Тотальный футбол», и мне эта передача нравится — там говорят о футболе. Это хороший опыт для меня, потому что иногда разборы игр там нужно делать очень быстро. Ты смотришь игру, а уже завтра о ней нужно рассказать. Интересно показать, как я вижу футбол, как анализирую работу других тренеров.

Я старался не комментировать моменты, потому что для меня это легко. Это может делать любой человек. Для меня важно показать идеи тренеров. Многие говорят о схемах, но я вижу, что сейчас уже нет никаких схем. 3-4-3, 4-4-2 — такого нет уже давно, это стереотипы. Обе команды могут играть с тремя центральными защитниками, но это будет настолько по-разному использоваться и интерпретироваться тренерами.

— Что думаете о современном состоянии «Рубина» Леонида Слуцкого? Команда потерпела несколько чувствительных неудач за последнее время, чего стоит поражение от «Ростова» со счетом 1:5. Казань в кризисе?

— Я так понимаю, что кризиса нет, потому что Леонид Викторович так утверждает. Он несколько раз подчеркивал это. Кризис, наверное, — это когда тренер не может поставить команде тот футбол, который ему хочется видеть. Есть еще много факторов. Бывает кризис не только игровой, но и в плане управления игроками, психологический. Например, такое было у меня в команде. Игроки перестали верить в то, что мы делаем, но я это заглушил.

«Хвиче нужно повысить стабильность в игре. Также ему необходимо прибавить в результативности» Фото: «БИЗНЕС Online»

«У Хвичи было много решений, которые не были полезны команде»

— Давайте вспомним вашу работу в «Рубине». В первую очередь интересует Хвича Кварацхелия. Сейчас он лидер «Рубина», а при Шаронове провел всего две игры по 90 минут. Почему грузин играл так мало?

— Вы можете спросить у Хвичи, разглядел ли я его потенциал. Уточните у него, о чем мы говорили.

— И о чем?

— Я ему говорил, что у него большой потенциал попасть в европейский клуб, но для этого нужно сделать много работы. Это не касалось только его игры с мячом. Почему он мало играл: было много решений, которые не были полезны команде. Хвиче нужно повысить стабильность в игре. Также ему необходимо прибавить в результативности.

— Еще один футболист, который почти не играл при вас, но раскрылся позже, — Карл Старфельт. Там всему виной травмы или что-то еще?

— Травмы, да, это одна из причин. Он ведь приехал и сразу получил повреждение, причем серьезное. У него что-то с голеностопом было, поэтому он успел сыграть всего одну игру на Кубок. В плане отношения к делу и профессионализма Карл был одним из образцов: такие футболисты нужны для примера другим. Есть футболисты, которые недовольны тем, что не играют. Карл совершенно не такой, и для меня это показатель футбольного воспитания. Но не могу даже предположить, как бы я его использовал. Все же он почти всегда был травмирован.

— У вас еще было два таких центральных защитника — Бегич и Гранат, — которые не играли, а только лечились.

— Да, Бегич вообще приехал травмированным. Перед переходом говорили, что его повреждение несерьезное, но оказалось, что травма сложная. Он чуть ли год не играл. Гранат тоже был на повреждении. Поэтому играли Плиев, Сорокин и Филип [Уремович] — всего три защитника центральных.

— Насколько тогда отсутствие трех защитников оказалось для вас проблемой?

— Для тренера лучше, чтобы как можно больше футболистов были в строю. Понятно, что я всех сразу не мог бы использовать, но хотелось бы, чтобы они были здоровы. Больше все-таки не хватало опорного полузащитника. У нас не оказалось ни одного игрока, который мог бы в центре поля отбирать. Поэтому приходилось использовать Игоря Коновалова, который гораздо более конструктивного плана футболист. Нам надо было больше атаковать, чтобы меньше обороняться.

— Статистика к зимнему перерыву сезона 2019/20 в РПЛ гласила, что полузащита «Рубина» — самая обыгрываемая в лиге.

— Да, это как раз об этом. Но при этом мы пропустили всего 19 голов. Мы улучшили игру в обороне. Играли, кстати, с высокой линией обороны, если говорить о тенденциях.

— Тогда в «Рубине» была большая диаспора грузинских игроков. Обернулось ли это какой-то проблемой с точки зрения общения, быта?

— Сложность заключалась только в одном: Хвича и Бека [Микелтадзе] по-русски вообще не говорили. Сложность в коммуникации и беседе. Не знаю, насколько они понимали. Да, есть футбольный сленг, но русскоговорящему футболисту мне все же проще объяснить, а с грузинами пришлось сложнее.

— Ведь есть переводчик.

— Да, но это все равно другое. Не прямой контакт. Информация от тренера идет как щелчок, а пока он там это все переведет, будет уже поздно. Поэтому старались беседовать один на один. В какой-то момент я сказал, что переводчика мы теперь используем только в быту. На футбольном поле им нужно было понимать самим. И именно это я сам испытал, когда был на Кипре.

— Убрать переводчика — это ваше решение?

— Да. Я убедился в своем видении во время работы в «Пафосе». Пока тебе переводят, теряется момент связи. Возникает связь игрока с переводчиком, а не с тренером. Наверное, только Бьелса использует переводчика, работая в Англии. Другие специалисты уже давно все поняли.

— Уровень тех грузинских игроков вызывал вопросы: и Бека, и Кипиани в итоге оказались за пределами РПЛ. Складывается впечатление, что кто-то из грузинов приехал в «Рубин» в довесок к Хвиче.

— Это вопрос не ко мне. Не знаю, как осуществлялись трансферы. Мне давали игроков, которые были. Да, я говорил, какие позиции нужно усиливать, это происходило в процессе диалога. Но решения принимал не я. Что касается этих игроков: у любого футболиста есть лучшие качества, которые можно использовать. Говоря о Беке, отмечу его скорость. Он всегда хотел мяч, поэтому опускался низко, а не бежал за спину. Технически он хорошо оснащен.

Нико [Кипиани] тоже, к сожалению, не давал того уровня, который бы позволял ему играть больше. Он атакующий игрок, а на тех позициях, где он мог выступить, конкуренты его переигрывали. Паша Могилевец, Слава Подберезкин были сильнее. А вообще с точки зрения отношения к игре ни к Беке, ни к Кипиани, ни к Хвиче с Зурико [Давиташвили] у меня вопросов не возникало. Они грузины, люди, которые обожают футбол.

— По поводу воспитанников: у вас играл Степанов, однако Абдуллина и Сагитова забраковали, отправили в аренду. Почему так решили?

— Никита Макаров был еще, который с «Краснодаром» дебютировал, и Илья Агапов.

— Агапов разве играл?

— Нет, но я объясню. Для меня важно, чтобы каждый игрок был готов. Для меня не важен возраст, а важно то, какими качествами обладает тот или иной игрок и как их реализует на том или ином уровне. На тот момент, исходя из уровня игроков, которые были в команде, только Данил Степанов соответствовал уровню и в какой-то степени Макаров. Что касается других игроков: Абдулина, Агапова, Микушина, Сагитова, то по разным причинам их уровень на тот момент не соответствовал. Поэтому для них было важно найти условия, где они будут прогрессировать.

— Следите за игроками, с которыми проделали путь от академии до основной команды?

— Да, за всеми. Даже за теми, кто немного выпал из пространства. Слежу за тем, где и как они играют. И когда меня спрашивают о ком-то из них, я даю общую картину. Говорю тренеру, который заинтересован в ком-то из этих футболистов, какие они спортсмены и какие люди. Здесь важно быть честным.

«Я не из тех людей, которые сидят просто так, чтобы как можно дольше быть в премьер-лиге. Я видел, что управляю командой, — это одна из ключевых вещей»

«Уверенность, что я могу работать на таком уровне, присутствовала»

— Смогли бы вы сохранить «Рубин» в РПЛ, оставшись в ней на вторую половину того сезона?

— Уверен, да. Потому что я смотрю вперед. Слышал, что мы боролись за выживание. Кто-то смотрит назад, а я смотрю вперед.

— Но была ли у вас возможность остаться?

— Нет. Мне просто сообщили, что принято такое решение.

— И что вы в этот момент почувствовали?

— У меня было только одно: ощущение недоделанной работы. Уверенность, что я могу работать на таком уровне, присутствовала. Если бы ее не было, то я бы сам ушел. Я не из тех людей, которые сидят просто так, чтобы как можно дольше быть в премьер-лиге. Я видел, что управляю командой, — это одна из ключевых вещей.

— То есть вы не думали, что команда завалилась?

— Вообще нет. Все то, что проходило внутри команды, как мы проходили вместе с игроками общие проблемы, как футболисты ставили себя выше команды, мы переживали.

— Первые недели после увольнения оказались сложными?

— Не могу сказать, что у меня были какие-то временные отметки. Просто говорю, что я чувствовал в те моменты. Одно дело, когда ты не управляешь командой и тебя увольняют, — ты осознаешь, что ничего не мог больше сделать. Другое — когда ты чувствуешь и понимаешь, что недоработал, что мог еще многое дать. Определенный путь был, игроки меня понимали, мы шли вместе. Поэтому после увольнения осталось чувство недоделанной работы, это у меня было. Мусаев (Мурад Мусаев — экс-тренер «Краснодара» — прим. ред.) в интервью говорил, почувствовал, что игрокам нужны новые эмоции. У меня такого не происходило.

— Насколько для тренера сложно быть без клуба, но при этом каждый день работать над своим развитием? Как вообще находить для этого мотивацию, ведь никто не платит за эту ежедневную работу.

— Я люблю футбол, вот и вся мотивация. Если говорить о тренерской паузе, то самым сложным было остаться без процесса. Без тренировок, без игр. Зато появляется время на анализ. Ты находишь что-то новое, но своим основным принципам не изменяешь.

«Не знаю, что именно Карпин подразумевает под контролем мяча и как он его тренирует, но для меня, например, важно, чтобы у владеющего мячом игрока были варианты»

«Успокаивать Кудряшова я не буду»

— Давайте немного затронем и сборную России. После поражения (0:1) от Хорватии команда лишилась шанса выйти на чемпионат мира напрямую и теперь попытает удачу в стыковых матчах. Как мы понимаем из интервью Валерия Карпина, он ждал от команды в Сплите контроля мяча и инициативы. Почему этого не было на поле?

— Контроль мяча, в моем понимании, действительно, не получился. Не знаю, что именно Карпин подразумевает под контролем мяча и как он его тренирует, но для меня, например, важно, чтобы у владеющего мячом игрока имелись варианты. С этим у сборной России были проблемы в Сплите. У футболиста, который получал мяч, были 1–2 открытых партнера, а, как по мне, должно быть четыре: центр, справа, слева и глубина. Здесь уместно вспомнить первый матч сборной под руководством Карпина, который был как раз против Хорватии. Тогда прослеживались командные взаимодействия. В целом их оказалось мало, но надо учитывать, что это была лишь первая игра Карпина. Случился даже момент у Захаряна, когда он не забил, — вот там отчетливо видны командные взаимодействия. В Сплите же их не было, за исключением всего одной атаки.

Если в целом, то у сборной России не велось командной игры без мяча, то есть у владеющего мячом игрока не имелось вариантов. Поэтому, конечно, мы бегали и тратили силы. Хотя, как мне видится, прессинг хорватов не был таким выдающимся, чтобы мешать нам создавать эти структуры.

— Почему сборная сидела низко к своим воротам и ушла в оборону?

— Суть не в том, сидим низко или высоко прессингуем, а в том, чтобы соперник доставлял мяч как можно реже в штрафную площадь. Голы ведь забивают оттуда.

Если брать первый тайм, мы прессинговали. Я увидел несколько хороших моментов в начале, когда мы закрывали хорватов. Но потом они уже начали разрывать. У них имелось преимущество в центре полузащиты за счет Модрича и Брозовича, а мы играли в 4-3-3, и в центре было как раз слабое звено.

Что касается второго тайма, то, исходя из замен, могу предположить, что Карпин хотел перейти на 5-4-1. Что-то подобное сборная показала в матче против Словакии, который проходил в Казани. Как и тогда, я думаю, Валерий Георгиевич хотел сесть в низкий блок и усилить штрафную площадь.

Если говорить в целом, командная игра в обороне ни в первом тайме, ни во втором не дала КПД, который бы мог привести к ничьей. В то же время надо отметить: не забей Хорватия гола, мы бы об этом с вами и не говорили. Это в очередной раз говорит о том, что нельзя оценивать игру только по счету на табло. Я уверен, если бы результат был бы другим, эксперты и болельщики отмечали бы не самую лучшую игру, но придумали бы что-то о бойцовских качествах и компактности.

— Хорваты забили свой единственный гол с «помощью» Федора Кудряшова. У вас был длинный путь как у футбольного защитника, в нем случались и большие матчи, и автоголы…

— Успокаивать Федю я не буду. Это удел слабых, а Кудряшов сильный. Как он справится и что он чувствует, только он знает. Переживают такое все люди по-разному, это зависит от психотипа. С виду человек может быть сильным и брутальным, но реагировать внутри может очень бурно. Рецепта, что теперь делать Федору, нет. Вообще можно говорить, что тот, кто дал подать, сделал такую же ошибку. Это футбол, командная игра, нельзя ни в коем случае обвинять одного игрока.

— Этот эпизод не должен стать проблемой для дальнейшего вызова Кудряшова в сборную?

— Конечно, нет! Для меня нет. По этому эпизоду — точно нет. Если он в дальнейшем не будет соответствовать уровню сборной, это уже другой вопрос. Но не по моменту с голом ни в коем случае.

«Успокаивать Федю я не буду. Это удел слабых, а Кудряшов сильный»

«Очень часто слышу: «Давайте попроще». А как это?»

— Продолжая тему футбола сборных, вспомним чемпионат Европы этим летом. В одном из интервью вы говорили, что он убедил вас в правильности своего видения. Можете выделить конкретные моменты, которые вам приглянулись?

— Назову несколько: то, как строится позиционная атака, так называемый build up с использованием гибких структур, защита с использованием прессинга и высокой линии обороны, контрпрессинг, то есть реакция игроков на потерю мяча. Все это мы в свое время применяли в «Рубине».

— В сборных все это реализуемо из-за высокого класса игроков?

— Да, все верно. Такие моменты нужно уметь реализовать. Иногда у менее классных футболистов это не реализуется, вот и все. И снова, говоря о тенденции: сейчас все строится на командных взаимодействиях и использовании индивидуальных качеств игроков исходя из этих взаимодействий. Например, если у меня есть вратарь, хорошо играющий ногами, я как тренер это использую. Создаю условия, чтобы он играл с использованием его лучших качеств, и все это подтверждается в командной игре.

Есть команды, где этих самых взаимодействий нет и сама игра строится от индивидуальных качеств самих игроков. Они решают эпизод, и все.

— Нужно ли клубам из второй половины таблицы РПЛ применять современные тенденции? Или лучше действовать попроще?

— Я уверен, что искусственно создан стереотип: «Если мы играем от обороны, то это даст нам результат».

— Возможно, тренеры выбирают тактику от обороны, чтобы просто не перегружать игроков информацией.

— В футболе есть преимущество и его реализация. Когда мы говорим о командной игре, важно, чтобы игроки интерпретировали момент вместе. Именно этому тренер и должен научить. Для этого нужны структуры расположения игроков на поле. Поняв это, игроки сами определяют момент. Тренер ведь не управляет ими с джойстиком, он может только направить. Можно сказать: «У них есть проблемы вот в такой-то зоне». Но игра не строится только из этого фрагмента. Нужно направить их в правильное взаимодействие.

Команда взаимодействует как 11 людьми, так и четверками. Я все это делал через упражнения. Принципы упражнений и игры одинаковые. Ты даешь задание играть 4 на 4, где есть определенная структура, и это потом встречается на поле. Делаешь 6 на 6 — то же самое. Поэтому я, например, не понимаю тренировочных занятий, которые проходят для фана. Ты теряешь время, делая упражнения, которые ничего не дают.

— Вы против оборонительного футбола?

— У меня нет такого, просто я говорю о тенденциях. Очень часто слышу: «Давайте попроще». А что это? Просто выйти и выбивать мяч подальше? Для меня просто — это отдать пас открытому партнеру. Просто — это когда есть три разных варианта для передачи и тебе не сложно выбрать между ними. Надо внедрить в головы игроков, что футбол — не только игра с мячом, но и без него. Когда они это понимают, то начинают получать удовольствие. И игра без мяча — это не только когда мы обороняемся, но и когда атакуем. Это надо понимать.

— У кого из тренеров РПЛ, по вашему мнению, современное видение футбола? Из ваших прежних заявлений понятно, что вы высоко котируете тренера «Динамо» Шварца. Кого можете выделить еще?

— Осинькина и его «Крылья Советов». Также интересно посмотреть за Гисдолем в «Локомотиве».

— Если говорить о клубах всего мира, чья игра и работа вам наиболее интересна?

— Я стал в последнее время увеличивать кругозор. Раньше я смотрел очень много игр команд Клоппа, Гвардиолы, Сарри, Почеттино. Сейчас я изучаю Де Дзерби в «Шахтёре» — мне очень нравится. Более глубоко стал изучать «Аталанту» Гасперини, потому что мне интересно, как он это реализует в тренировочном процессе. Их движение без мяча в атаке — для меня это очень круто. Жесткости структуры нет, у них центральный защитник совершенно осознанно может оказаться на позиции форварда и забить. Нагельсмана изучал, когда мне посчастливилось найти техническую запись игры «РБ Лейпциг» с «Зенитом».