«Выработать такой стиль, чтобы люди говорили: «О, это ребята из Татарстана!»

Татьяна Черногузова: «Основная цель Your Yool — сохранить и развить национальную идентичность татарского народа посредством популяризации национальной татарской моды и дизайна, народных художественных промыслов и культуры в Татарстане и за его пределами»

«Мне захотелось окунуться в съемочный процесс: «Камера! Мотор!»

— Татьяна, 12 июня в рамках групповой выставки татарстанских художников «Урман» в Didi Art Gallery в Петербурге состоялся показ вашего короткометражного фешен-фильма «Юха». Расскажите о выставке и фильме подробнее.

— На выставку меня позвали кураторы Зарина Ахметзянова и Анжелика Урусова в качестве участника. Вообще, они собрали в «Урмане» казанских художниц, где участвовала я с масками, которые были сделаны для фильма «Юха». Их изготовила Зухра Салахова, которая тоже приняла участие в «Урмане». Также была Алиса Гулаканян с фотоколлажами, которые я стилизовала, и Дина Салкын со своей керамикой. Проект обращал внимание на то, как художники погружаются в свою локальную мифологию и формулируют свой художественный голос.

Эта тема затронута и в моем фешен-фильме «Юха». За его основу взята сказка Габдуллы Тукая «Су Анасы». Парень по имени Юха встречает неземное сказочное существо, расчесывающее волосы на берегу реки. Пораженный ее красотой, он забирает себе волшебный гребень, но языческие духи не простят воровство так просто. Знаете, всегда сложно объяснить, как приходит идея. Это скорее процесс соединения предыдущего опыта и насмотренности, изучения источников, размышлений плюс желание реализации новой техники или изучение новой сферы. Все это соединилось и вылилось в формат фешен-фильма по мотивам национального татарского фольклора «Юха».

Мне всегда хотелось попробовать себя в кино. Раньше я много лет занималась фотосъемками как арт-директор, 6 лет работала в журнале Courage в Казани, потом на собственных и сторонних творческих проектах. Продюсировала их, стилизовала, собирала команду, находила пространство для процесса и так далее. Теперь мне захотелось, чтобы картинка ожила, захотелось окунуться в съемочный процесс: «Камера! Мотор!» И это оказался совершенно другой процесс. То есть съемки не просто видео, а именно кинофильма с большим количеством оборудования, сменами по 10–15 часов в лесу, большим числом задействованных людей (более 60 человек приняли участие). В общем, интересный опыт. Так вот возникла идея снять фильм и совместить его с модой, так как я ее люблю, давно занимаюсь ею, плюс у меня образование дизайнера одежды.

— Кстати, вы ведь сами создавали образы для героев фильма, одежду.

— Да, причем я сделала несколько коллекций с разными концепциями. Отдельно свитера, отдельно толстовки, передники. Формат работы тут привычный для дизайнера: сначала делается research материала, после найденное переосмысляется. Конечно, опиралась я на историческую базу. Очень много читала книг, альбомов, говорила со специалистами, работающими с этой темой, в том числе читала поэзию, изучала песни. Например, на фартуках есть цитаты из народных песен либо стихов.

Вообще, одной из целей при создании фильма являлось желание познакомить мировую аудиторию с татарской культурой, сообществом. Поэтому было решено отправлять «Юху» на международные фестивали фешен-фильмов. Собственно, я это и сделала. Отправила его в Калифорнию, Лондон, Стокгольм, Берлин и так далее. В Казани прошлым летом фильм показали на многих площадках, а в этом году — в Челнах, Москве и теперь в Петербурге.

— А что такое фешен-фильм?

— Жанр существует около 15 лет. Это такое произведение на стыке кино, рекламы и видео-арта. Во многих странах существуют свои фестивали фешен-фильмов. И если когда-то все начиналось с того, что бренды снимали свои рекламные ролики (а это тоже своего рода кинопродукт, просто с акцентом на продукт бренда), то сейчас они не ограничиваются таким форматом. Это может быть документальный фильм на два часа, например о транс-сообществе в Индии, где мужчины не просто переодеваются в женщин, но и участвуют в конкурсах красоты. Такую историю нельзя отделять от мира моды. Собственно, я придумала формат своего фешен-фильма, подалась на грант на фестивале «Таврида. ART», который выдавался творческим людям на реализацию проекта в своем регионе. Выиграла грант в 1 миллион 50 тысяч рублей. У меня был год на реализацию, и в конце весны прошлого года мы с командой сняли короткометражку «Юха».

«Народные татарские мотивы имеют потенциал выйти за рамки локальности или экзотики»

— Но все-таки основная ваша деятельность — бренд одежды Your Yool, популяризирующий татарскую моду.

— Я называю Your Yool ­визуальным исследованием национальной татарской моды и искусства, переосмысляющим национальную идентичность. Здесь я объединяю дизайнеров, художников, историков и исследователей, ремесленников, с которыми мы вместе формулируем современный визуальный код татар. Материалы исследования: архивные и современные фотографии, исторические источники, иллюстрации, музыка, поэзия и изобразительное искусство. Собственно, на их основе и была снята «Юха», которая визуально интерпретирует мифы и моду татар.

Основная цель Your Yool — сохранить и развить национальную идентичность татарского народа посредством популяризации национальной татарской моды и дизайна, народных художественных промыслов и культуры в Татарстане и за его пределами. «Юл» с татарского языка переводится как «путь», «дорога». Your Yool — поиск нового пути развития современного татарского визуального кода через изучение истории, национального костюма и искусства татар. Я убеждена, что народные татарские мотивы имеют потенциал выйти за рамки локальности или экзотики и стать основой для современных образов с выраженной национальной линией — визуальным кодом.

«Нет смысла косить под Zara»: топ-30 основателей и владельцев брендов одежды из Татарстана

Конечно, параллельно я работаю над другими направлениями. Например, над дизайн-лабораторией по поиску и формированию современного дизайн-кода Татарстана в рамках образовательной программы арт-резиденции Reactor, которая пройдет в Казани в сентябре. Это нужно для того, чтобы создать условия для развития устойчивого представления о дизайн-коде нашего региона и профессионального роста дизайнеров, модельеров, современных художников, опять же ремесленников НХП. В рамках проекта будут лекции с практическими заданиями от экспертов, среди которых представители различных креативных индустрий, от продюсеров проектов, философов, дизайнеров до искусствоведов. Кроме того, у меня есть фотопроект совместно с лабораторией «Аничча», курс которой прошел зимой в этом году. Он снят в стиле фешен и рассказывает историю реальной девушки по имени Латифа Гаптиева из Дубъяз. Сейчас проект в стадии доработки, мы презентуем его ближе к осени.

Это проект о татарской деревне. Это такое творческое ее переосмысление. Есть классный проект с лабораторией, которая прошла зимой. Мы его еще не презентовали.

— Чувствуете ли вы, что сейчас, когда массовые иностранные бренды ушли с нашего рынка, особенно важно развивать Your Yool? Пересмотрели ли вы его позиционирование или концепцию после всех этих закрытий?

— Думаю, что сейчас нам всем нужно время, чтобы понять, куда все движется. Я просто продолжу делать то, во что верю. А вообще, время всегда подходящее, главное — начать и делать.

— С чем вы столкнулись в своем производстве в нынешних условиях?

— С удорожанием материалов, невозможностью вести финансовые дела с поставщиками и клиентами из-за границы.

«Грузия — один из референсов, как может развиваться локальная мода»

— Откуда у вас, молодой девушки, такой интерес к татарскому национальному колориту?

— Мне сейчас 31, и ближе к 30 годам я стала больше задумываться о самоидентичности. У меня есть татарские корни: мой дедушка — татарин. Знаете, я себя позиционирую как татарстанку. Почему-то, когда начинаешь задумываться о своей идентичности, в том числе профессиональной, от тебя требуют четкого обозначения, кто ты такой. Но сейчас, во времена метамодернизма, людям очень тяжело себя определять, мне кажется. Сложно просто ответить: «Я фотограф. Я дизайнер». То есть мы уже не можем давать односложный ответ. Я это замечаю среди знакомых. Люди, с которыми сотрудничаю, называют по три-четыре деятельности, с которыми они связаны. Причем это может быть физик и фотограф одновременно. Казалось бы, не совсем сочетающиеся вещи, но все-таки люди отказываются выбирать, и общество вроде бы сейчас этого меньше требует. Но, так как мы дети прошлого поколения, мы все еще пытаемся ответить на этот вопрос односложно и конкретно.

Так вот, мои поиски самоидентичности как раз пришлись на март – апрель 2020 года, когда нас всех посадили на карантин. Было время подумать…

— А людей интересует эта тема, так скажем, национальных вкраплений в сферы нашей жизни?

— Да, конечно, когда я снимала фильм, то создавала его, исходя из своих собственных интересов, как дизайнера в том числе, потребителя, автора. Но в процессе поняла, что у нас нет продукта, который бы удовлетворял мой запрос.

Например, когда я создавала для «Юхи» одежду, шила ее, задача была еще в том, что она потом не просто повиснет в шкафу, а станет базой для моей дальнейшей коллекции. И сразу родилась идея развивать проект. Плюс я привлекала другие татарстанские бренды, например «Эбиволь», BuroBanu, занимавшиеся подобной тематикой, ее осмыслением.

— Можно сказать, что вам не хватало именно современной одежды с татарскими мотивами?

— Именно. Я люблю путешествовать, и, когда путешествую, мне очень интересно смотреть на локальных дизайнеров, находить что-то интересное. В какое-то время на это был направлен основной фокус поездок. В этом плане очень люблю Грузию. Это один из референсов, как может развиваться локальная мода. Лет 8 назад они ворвались в мировое пространство. Все больше начало появляться грузинских марок, которые опирались, так скажем, на визуальный локальный код, много было работ с эмалью, демонстрировалась национальная техника в изделиях. Причем все это, когда ты в Грузии, хочется забрать с собой на память. И так как я себя все-таки причисляю к людям, которые увлекаются модой, то подобные вещи с удовольствием увожу с собой. Увожу даже как турист.

Если смотреть с точки зрения коммерциализации, развития региона, малого бизнеса, то как турист ты проще тратишь деньги. Может быть, у себя дома ты не купишь за 12 тысяч рублей рубашку, но когда хочешь ее привезти на память о стране, то готов потратить эти деньги.

Я понимала, что у нас в Татарстане, несмотря на то что здесь есть огромный поток туристов и у нас туристически привлекательный регион, предложить подобного почти не могут. Да, Казань ­ — это прекрасный город с интересными заведениями и общественными пространствами. Мне уже давно приятно приглашать сюда единомышленников, друзей, но при этом я не могу порекомендовать им нечто подобное. Не могу порекомендовать что-то из предметов дизайна или одежды, что познакомит их с местным колоритом.

У нас есть российские бренды, но такого, чтобы ты пошел и купил что-то стильное с татарским национальным кодом, мало. Да, нельзя сказать, что подобного нет вообще, но очень мало. Есть аксессуары, хорошие минималистичные серебряные украшения, хотя их тоже надо еще найти, нужно знать места. А чтобы просто зайти и купить — такого нет.

Конечно, я не хочу позиционировать свой продукт как продукт для массового туриста, у меня все-таки есть определенная позиция. Мне хочется делать не просто изделия с татарскими принтами. Хотя да, у меня есть демократичные вещи, которые можно подарить другу как сувенир. Это такая понятная история мерча, грубо говоря. А вот остальная одежда у меня завязана на технике вышивки. В основном машинной, но это тоже дорогостоящая работа. А часть работ вышивается вручную японским бисером, например.

«Президент республики может сказать: «Давайте делать национальный бренд»

— Что это за техника?

— Скажем, у меня есть серия передников, опирающихся на образ татарки. Это презентабельный предмет гардероба в основном женщины из татарской деревни. На передниках — ботанический национальный орнамент, обычно вышитый нитками в тон основного материала, также я добавляю шрифтовые композиции — цитаты из песен или пословиц на татарском языке.

— Я слышала, что вам было сложно найти мастеров, владеющих исконной татарской техникой вышивки и так далее.

— Мастера, с которыми я сотрудничала при разработке коллекции, именно татарские ремесленники, это те, кто делал ичиги, кожаную мозаику, известный татарский шов, ботфорты на тракторной подошве полностью из кожаной мозаики. Да, эти мастера с неохотой делятся секретами техники. Это одна из основных, на мой взгляд, проблем, которая существует в татарской культуре сейчас.

Если интерес к ней правда возрождается, если говорить не только о визуальной культуре — театре, музыке и так далее, которые в Татарстане всегда поддерживались, но и о чем-то современном, тут два пути. Есть люди, которые принимают что-то извне, грубо говоря, это ориентация на Запад. То есть борьба локальности и глобальности. Мне же хочется сохранить аутентичность с опорой на традиционную культуру, но при этом не замыкаться. Потому в любом случае есть ориентация на глобальность, чтобы как можно больше людей могло видеть, понять и прикоснуться к нашей культуре.

Чтобы открыть, нажмите

— А как глобальную культуру наложить на локальную? Это вообще жизнеспособная идея?

— Конечно. Существуют мировые примеры, я не первая это делаю. Опять же пример грузинской моды или японского подхода в дизайне.

— Да, но Грузия — это самостийное государство. Татарстан же находится внутри государства, что, наверное, пусть не мешает, но осложняет выход в международное пространство.

— Тут разница только в том, что после Советского Союза мы остались внутри России. Но ведь вопрос о том, что Татарстан не поддерживает свою культуру, вообще не стоит, просто нужно начинать, что называется, с низов. То есть президент республики может сказать: «Давайте делать национальный бренд». Но если не будет людей, которым это надо, которые способны и могут создать что-то красивое и качественное на профессиональном уровне, то все упрется в тупик. Кроме того, если это станет инициативой исключительно государства, то будет проходить через тысячи согласований, соответствий и так далее. Потому это должны быть люди из народа, какие-то частные начинания. Их вот и нужно поддерживать.

— Нет опасения, что такой продукт останется исключительно для площадок типа «Печән базары» или Open Space Market? Почему нет, условно, в «Тандеме», «Кольце» магазинов с одеждой от местных национальных производителей?

— Это ведь еще и вопрос позиционирования бренда, во-первых. Не все стремятся в торговый центр с масс-маркетом. Во-вторых, самих локальных брендов пока не так много. В-третьих, это кто-то должен сделать. То есть это должен быть не просто бизнес, а бизнес, который будет работать. Просто так прийти в «Кольцо» и ждать, что люди начнут приходить, — ну нет. Поэтому одна из задач — сделать продукт модным, узнаваемым, востребованным.

Как это происходит? Я надеваю чулпы, иду гулять, и все спрашивают, что это такое. Везде. Не было ни разу ни в Москве, ни в Питере, чтобы ко мне не подошли и не спросили. А это татарский накосник, украшение — чулпа. И все, люди заинтересовались. Людям вообще надо дать понять, что «так можно было», что такое существует и это можно носить.

Есть инфлюенсеры, которые делают подобное, просто потому, что не могут не делать. Они так выглядят, они так живут. И все остальные понимают, что так можно.

Если же мы говорим о возможности выставляться только на «Печән базары», то это вопрос к брендам. Если они его не развивают в тех же соцсетях… Тем более сейчас буквально все покупки можно делать в сети. Мне, например, в основном заказы поступают из-за границы: Англия, Франция, Штаты.

— А кто ваши заказчики — татары, которые туда уехали?

— Да, в основном уехавшие татары. Но надо понимать, что у меня сейчас нет целенаправленной рекламы на них и, по сути, они узнают обо мне благодаря сарафанному радио. То есть эти люди сами на меня вышли, написали. Очевидно, что если бренд еще и активнее продвигать, то спрос точно будет. 

Чтобы открыть, нажмите

«Выработать такой стиль, чтобы люди говорили: «О, это ребята из Татарстана!»

— В этом продвижении республиканские власти как могут помочь?

— Не могу сказать механику, мне кажется, нужно пробовать… Если бы у нас был какой-то кластер с производством, к примеру. То есть сейчас есть запрос на производство. Все, что мне сегодня нужно, — масштабирование, значит, мне надо вкладывать в это ресурсы, искать людей, собирать команду, необходимые первоначальные взносы. Опять же, возможно, нужна грантовая поддержка.

Что еще? Есть мировая практика поддержки малого бизнеса, не надо тут ничего придумывать, считаю. Скажем, когда дают помещение без необходимости оплачивать аренду, возможность пользоваться швейным оборудованием, если мы говорим о швейном производстве.

— Вы, ваши коллеги с такими просьбами выходили к руководству Татарстана?

— Не знаю, как делают другие, не могу сказать, что у нас есть такое сообщество, где мы это обсуждаем. Обычно люди воспринимают это как конкуренцию, хотя я не вижу ее. Потому что я к этому скорее отношусь как к миссии, созданию повестки, работе над национальным кодом. Повторю: я замечаю, что люди обращаются к этому. После фильма вижу тех, кто не занимался таким раньше, но стал. И бренды, и частные какие-то инициативы, которые подают гранты. Они как раз выстраивают свою концепцию именно вокруг татарского кода теперь. Мне интересно наблюдать за этим процессом. Поначалу да, это может быть не очень качественно, даже странно, но потом мы перейдем от количества к качеству. Хотя пока и количества нет. И одна из задач как раз создать запрос на то, чтобы новые предложения татарского дизайна появлялись, чтобы мы наконец могли сами выглядеть аутентично, выработать такой стиль, чтобы люди говорили: «О, это ребята из Татарстана!»

— Каким он должен быть, этот стиль?

— Не знаю, он не должен быть назидательным. Сейчас как раз идет формулирование этого кода. Его пока нет. Все происходящее сейчас его и формирует. Одна из особенностей моего бренда заключается в том, что он построен на коллаборациях. Понятно, что я индивидуальный дизайнер, мне интересно создавать вещи, но понимаю, что будущее за объединением. Это в том числе личный интерес, чтобы знакомиться с людьми, создавать сообщества. Без сообщества мы никуда не продвинемся. Один в поле не воин. Ты общаешься, обсуждаешь, это всегда некий brainstorm. Так рождаются идеи, а потом и крутые продукты.