Василий Дандыкин: «До мая решим основную задачу спецоперации – освободим Донбасс»

Василий Дандыкин: «Очевидно, что планы нападения были. Зря они, что ли, этого зверя кормили? 8 лет готовили. Подвозили летальное оружие задолго до начала специальной военной операции, натаскивали, подтягивали их на нас» Фото: Алексей Белкин

«Сейчас противника преследуют тактические неудачи, которые могут стать оперативно-тактическими»

— Василий Алексеевич, какова обстановка на фронте на текущий момент?

— На текущий момент на фронте проходят наступательные действия по Донецкой дуге, на запорожском направлении. В сторону Запорожья преодолена первая линия обороны ВСУ, наши продвинулись, заняли около 9 населенных пунктов. Если брать непосредственно территорию ДНР, то в районе Угледара идут жесткие бои, на окраинах города наша морская пехота Тихоокеанского флота продвигается медленно, но упорно. В районе Артемовска все идет к тому, что этот город, превращенный в мощный укрепрайон, так или иначе… Если войска ВСУ не будут отведены, противник окажется в оперативном окружении. Последняя дорога, идущая на север через Часов Яр, по слухам, уже перерезана. Есть данные, что подразделения ЧВК Вагнера освободили Благодатное. Все идет к тому, что под огневым воздействием трасса уже находится и вполне может быть перерезана. Все это говорит о том, что если те тысячи украинских боевиков не сдадутся, то будут уничтожены.

Кроме того, после занятия Соледара у нас появилось направление на Северск. Думаю, что за него возьмутся, когда случится оказия с Угледаром и Артемовском, а также в Марьинке и Авдеевке. Оттуда стреляют по Донецку, Ясиноватой и другим городам ДНР, в том числе по Горловке, бьют ствольной артиллерией. Задача в том, что противника необходимо отбросить на дальность залпа ствольной артиллерии, это около 30 километров, а дальше выйти в сторону Краматорска и Славянска для освобождения территории всей республики. Нужно отодвинуть эти варварские обстрелы.

Это касается и Луганской Народной Республики. Там, в районе Сватово и Кременной, то же самое, после того как ВСУ захватили Красный Лиман. Там идут жестокие бои, противник постоянно несет потери, пытается диверсионно-разведывательными группами прорываться, его засекают и наносят поражение. Это мясорубка. Я думаю, что там в ближайшее время будут активизированы наступательные действия, чтобы отодвинуть украинские войска. В том числе тот же Северодонецк под обстрелом и дальше вплоть до Брянки. HIMARS стреляют не менее 80 километров.

На херсонском направлении противник пытается на наш правый берег десантироваться, форсировать Днепр. Все это купируется нашими войсками. Засланные группы уничтожаются, плавсредства топятся, и в основном идет контрбатарейная борьба, уничтожение украинской артиллерии, самоходок и прочего.

Также надо сказать, что наши сейчас наносят перманентные удары, почти каждый день воздушная тревога, значит, работают ракетами, бьют по объектам в Днепропетровской, Харьковской областях, оккупированной части Запорожской области, конечно, и по Николаевской, в том числе по Очакову — это центр, который сделали натовцы, там большие потери, в том числе и иностранных наемников. Кинбурнская коса, часть Николаевской области, является занозой в тылу Украины, постоянно там происходят провокации и наступление диверсионных групп. Но все отбивается нашей добровольческой бригадой всевеликого войска Донского. Там находятся донские казаки. Вот такая ситуация складывается по всей линии фронта. Очевидно, сейчас противника преследуют тактические неудачи, которые могут стать оперативно-тактическими.

— Для малограмотных поясните, какова разница между тактическими и тактическо-оперативными неудачами.

—  Оперативно-тактические — прорыв на глубину в сторону Донбасса. Это одна из главных наших целей. Если мы прорываемся, освобождаем Артемовск и Угледар, то судьба укрепленных пунктов Авдеевки, Марьинки и прочих предрешена, тогда вся линия обороны посыплется. А дальше перед нами будут уже менее укрепленные позиции, которые они создавали с 2014 года. Там другая ситуация, потому это предвестие действительно значимых успехов. Мы сможем перейти на оперативную глубину. Как противник будет это переносить, неясно. Пока он держится упорно, населению и тем, кто воюет, говорят: «Ждите, скоро подойдут подкрепления, новая техника». Как Гитлер в 1945 году ждал армию Венка. Вот и они ждут, и те, кто находится в окопах в том числе. Но, когда видишь, что ничего не происходит, как это было в Мариуполе, я думаю, каждый в тех условиях под жесточайшим прессингом огня приходит к прозрению, что они пешки в чужой игре. Тем, кто находится в руководстве, и тем, кто их снабжает и вооружает, пока армия Украины умирает как гладиаторы, это станет очевидно. Когда такое произойдет, то будет как ледоход на реке: бывает затор, но потом прорывает — и все течет. Думаю, так и произойдет.

С учетом накопленного нами опыта за этот год у нас налаживается взаимодействие во всех сферах, в том числе с добровольческими организациями. Сейчас, как мы знаем, наши добровольческие отряды переходят на довольствие Вооруженных сил — боевое, продовольственное, вещевое. Не зря их приравняли к участникам боевых действий. Тут даже «вагнеровцы» встроены в общий механизм, взаимодействуют с ВКС, артиллерией, ракетными войсками, десантурой. Это важный момент, когда такое взаимодействие отлажено, так как этого нам не хватало в свое время в 1990-е годы на Северном Кавказе. Сейчас я вижу, что недостатки устраняются, и это приносит большие результаты.

— Ваш приблизительный прогноз на будущее?

— Я полагаю, после освобождения Артемовска, Угледара активизировались спонсоры киевского режима. В Рамштайне говорили о танках, уже отправили первую партию из 60 штук боевых машины пехоты Bradley, всего американцы обещают более 100 штук. Их называют «убийцами танков», но по большому счету это купируется нашими БМП-3. Факт в том, что действительно направляют и будут, видимо, отправлять танки, но в экипажах, скорее всего, будут не украинцы как минимум, кроме заряжающего. У них в танке нет автомата заряжания, в итоге там экипаж из четырех человек, а у наших танков — три. К апрелю появятся у Украины Leopard, Challenger.

И уже пошел разговор об истребителях. Речь о поставщиках, может, голландцы дадут (президент США Джо Байден на прямой вопрос, будет ли осуществлена поставка самолетов F-16 на Украину, ответил: «Нет», — прим. ред.). Общее мнение выразил президент великой державы Литвы, который сказал, что плевать он хотел на красные линии, будет их нарушать, ему море по колено. А значит, не исключен вариант, что речь зайдет и о тактическом ядерном оружии. Тем более США уже заявили, что готовы защищать, например, Южную Корею всем, в том числе ядерным оружием. Я думаю, что до ядерного оружия не дойдет, но они в бой кидают все козыри.

Людские ресурсы на Украине, конечно, есть. Влияет на это в том числе жуткая безработица, могут еще отловить и сотню тысяч, и полторы сотни. Но человеческий материал необученный, а воевать им нужно будет на иностранной технике. Это задержит, конечно, на какое-то время наше наступление. Предполагаю, что эти бои будут происходить в феврале и далее.

Резерв, который мы готовили, достаточно большой. Мы длительное время организовывали не только боевое слаживание, но и оснащение техникой, оружием. Сейчас у нас поставки техники выросли в разы. У нас гораздо больше танков и иной бронетехники, нежели собираются поставить натовцы на Украину. Это притом что только наш ВПК работает, у нас все свое, в отличие от Украины. Если туда прекратятся поставки хотя бы на пару недель, то это будет катастрофой. Ситуация нервная. Украина собирается стоять до последнего, киевский режим готов пойти на любые жертвы. До следующей встречи в Рамштайне они точно будут держаться, поскольку надо докладывать хоть о каких-то успехах. Если не успеют, то хозяева задумаются, ведь они знатные счетоводы. На кону и репутация, и задача убрать Россию с политической арены, но тем не менее история доказывает, что американцы могут не добиваться поставленной самим себе цели. Так было во многих странах, в том числе в Афганистане, Сирии и Вьетнаме. Все зависит от тех средств, которые будут затрачиваться, а средства вкладываются огромные. Сейчас очень многое решается. В ближайшие месяцы будет жарко.

«Артиллерия — это бог войны, потому что 90 процентов потерь происходит от арторудий и минометов, в какой-то части еще и авиация. Много нового обнаружилось в ходе спецоперации. При штурме городов стало ясно, как работать»Фото: © РИА «Новости»

«По боевому потенциалу те, с кем мы столкнулись, — одна из лучших армий»

— В сентябре наша армия отошла с харьковского направления, потом пришлось покинуть север Херсонской области в условиях, когда у противника там, как вы сами отметили, «мясорубка». Я слышал оценку, что до 20 бригад могут попасть в оперативное окружение. Почему они не отводят войска, чтобы избежать этого?

— Так или иначе потери очень большие. Вместе с тем сдача этих городов — имиджевая потеря. Когда мы отводили группировку из Херсона, понимали, что можем попасть в окружение из-за нарушенной логистики. Антоновский мост был изломан. Мы вывели 30 тысяч испытанных бойцов, которые держали оборону, и там полегло немереное количество укронацистов. Мы вывели бойцов без потерь на эту сторону, и они, в принципе, сейчас имеют важное значение. Они не только участвуют в обороне берега. Приходят необстрелянные люди, и все новые подразделения укрепляют бойцами, которые имеют опыт. Это очень важный момент. Так же было и под Харьковом, там прикрывали отход. Помните, даже был десант с вертолетов Ми-26, когда фронт был растянут гораздо больше по расстоянию, чем сейчас? Мы ужали фронт на пару сотен километров, сейчас его насытили и частично мобилизованными, они уже в боевых порядках и оставили резерв. А здесь чисто политический момент. Украине людей не жалко, их много, и надо отчитываться перед спонсорами уже в феврале. Как следствие, будет указание держаться, держаться и еще раз держаться. На мой взгляд, они могут решить отвести войска из Артемовска. Кстати, говорят, что на этом настаивает не только Валерий Залужный, но и в Пентагоне. Но есть еще население, которое в общем-то уверено, что все хорошо, идет сплошная «перемога». Наверное, многие верят, что вот-вот, и «воины света» будут если не в Москве, то в Калуге.

— Как в целом оцениваете профессиональный рост российских военных за прошедший год?

— Это, несомненно, приобретенный боевой опыт. Никогда до того, ни в каких конфликтах, которые у нас происходили после Великой Отечественной войны, не было такой гибридной войны с информационной составляющей, никогда не применялись массово беспилотники различного типа. Это ситуация, когда все под контролем и видно, потери идут в том числе от такого. Мы рассчитывали, когда сокращали армию, что у нас главные враги — террористы. В общем-то, в этом нас убеждали и коллеги с Запада, но они и сами свято верили, что воюют с террористами. Главным звеном была батальонно-тактическая группа. Сейчас пришли к выводу, что мы разворачиваем обратно бригады в дивизии, что это полноценные боевые действия, а натовцы сумели подготовить вполне боеспособную армию и накачать ее оружием, сначала советским со всего света, которое мы перемололи, а теперь натовским.

Мы опять убедились, что артиллерия — это бог войны, потому что 90 процентов потерь происходит от арторудий и минометов, в какой-то части еще и авиация. Много нового обнаружилось в ходе спецоперации. При штурме городов стало ясно, как работать. Как это, скажем, делают бойцы из «оркестра». Вообще-то, мы вспоминаем опыт Великой Отечественной войны, так же в Сталинграде действовали. Кстати, 2 февраля мы отметили 80-летие победы в Сталинградской битве. Так же действовали при штурме Кёнигсберга. Вооружение сейчас, конечно, другое, но тем не менее.

С той стороны тоже своя тактика, их учили натовцы. Но, пока фронт был растянут, их группы на современных тачанках, пикапах действовали удачно. А когда плотная оборона, то успеха они не имеют. Группы отыскиваются с помощью артиллерии, беспилотников, а танками уничтожаются. Конечно, был накоплен огромный опыт. Я думаю, что, несомненно, имелись у нас потери и среди офицеров среднего звена, младшего, генералы гибли (всего за время проведения специальной военной операции погибли четверо генералов: гвардии генерал-майор Андрей Суховецкий, генерал-майор Владимир Фролов, генерал-майор в отставке Канамат Боташев, генерал-лейтенант Роман Кутузов — прим. ред.). Мы получили закаленную в боях армию во всех компонентах: и авиация, и артиллерия, и танковые войска, и, разумеется, пехота. Мы так или иначе получили боевой опыт широких военных действий фронтового характера на всех уровнях командного состава — от сержантов и младших офицеров до генералитета.

Мы столкнулись с противником, который до нас имел этот боевой опыт. Все-таки 8 лет они так или иначе воевали, бомбили Донбасс. Они были обстреляны, привыкли к тому, что творили. Без зазрения совести бьют по больницам, детским садам. Это мы говорим не только о нацистах из «Азова» (запрещенная в России террористическая организация — прим. ред.), а те же вээсушники бывают страшнее, более жестокими. Точно так же, как раньше был вермахт. Просто вермахт тогда преступной организацией не объявили, а СС объявили. По-хорошему всю эту укробанду нужно преступниками объявлять, конечно.

Понимание свелось к тому, что мы сейчас освобождаем свою территорию, русских людей. То, что военный конфликт специфический, забывать тоже не надо. Лбами столкнули не просто два братских народа, а буквально русские воюют с русскими. Русский язык они, конечно, запретили, но мы слышим на фронте русскую речь! Там все говорят на русском — и мы, и они. Западные инструкторы там работали не только после 2014 года, а сразу после развала Союза, может, и раньше. На моей памяти, когда украинские советские офицеры приезжали домой устраиваться, то главным из вопросов, который задавали тогдашние идеологи укрорейха, был: «Будете ли вы воевать против России?» Это было еще в 1992 году.

Очевидно, что сейчас большинство в России это понимает, и речь идет не только о жителях приграничных территорий, но и всей страны. Мы видим, какая поддержка военных. Подключились и малый бизнес, и волонтеры, и просто люди. То есть характер, скажем так, специальной военной операции имеет характер народной войны.

— Великая отечественная спецоперация — так о ней говорят.

— Да, это сравнение уместно. Неслучайно на фронте все говорят, что там наемников немерено: поляки, англичане — все представители западных стран. Их называют немцами. Сейчас немецкие танки Leopard появятся, видимо, тоже что-то проснулось и у них, несмотря на денацификацию, которая была проведена. Американцы постарались, конечно. Все это доказывает, что нам объявлена тотальная война.

— Вопрос встречный. Модная шутка: выпускников западных школ спецназа с легкостью побеждают выпускники российских исправительных учреждений. Как бы вы оценили боевые качества украинской армии?

— Тот же Евгений Пригожин и прочие, кто был на фронте, говорят, что украинцы — это те же русские, просто с другой ориентацией в голове, их просто переформатировали. Идут бои, они не сдаются, воюют, но на какой-то стадии происходит перелом, и они начинают понимать, что не та правда, которую им вбивали в голову, а они просто исполнители чужой воли, ими попользуются, а потом забудут. Это трагедия народа, у которого оказались прокси-правители. Но это не новое явление, так же было в Южном Вьетнаме и Афганистане, когда представители власти сбежали, а тех, кто им поверил, оставили на растерзание нынешнего афганского режима. К тому же противника пугают русскими, которые, дескать, пытают и убивают. Там же идет идеологическая и информационная зачистка демократического государства, тогда как в России действует демократическая и партийная система, а в шоу на телевидении появляются люди с разными взглядами. На Украине все, где говорили и показывали что-то другое, закрыли. Сейчас там все в одних руках. Слышат только то, что положено.

— С военной точки зрения, как себя чувствует украинская армия?

— Мы столкнулись с армией, которая представляет из себя хороший человеческий материал, которую подготовили натовские инструкторы. У них, несомненно, имелся опыт, были и советские офицеры, которые стали украинскими, много учебных заведений, специалисты ПВО, хорошие артиллеристы. По боевому потенциалу те, с кем мы столкнулись, — одна из лучших армий, с которой мы воюем и которой наносим поражение.

«Тот же Евгений Пригожин (в центре) и прочие, кто был на фронте, говорят, что украинцы — это те же русские, просто с другой ориентацией в голове, их просто переформатировали»Фото: © РИА «Новости»

«Давать противнику возможность перевооружиться и накопить силы нельзя»

— Сейчас идут военные учения в Беларуси. Туда прибыл командующий ВВС Сергей Дронов. Какова вероятность, что Россия начнет наступление с севера?

— Я думаю, учения вызваны провокациями в Беларуси с польской стороны и украинской особенно. Там проходят постоянные минирования, группировка потенциально может попасть в окружение, если начнут наступать со всех сторон. У нас же с Беларусью союзное государство, поэтому президент страны Александр Лукашенко попросил дать полигоны, оружие, группировку, чтобы отрабатывать. Мы дали оружие, те же «Искандеры», те же комплексы ПВО. Учения необходимо проводить, что называется, на всякий случай. Мы же знаем, что в Беларуси была попытка майдана в 2020 году, но ее удалось преодолеть, скажем так, в том числе благодаря мужеству Александра Лукашенко. Вместе с тем я полагаю, что в Киеве гадают, откуда пойдет наступление. Но это другой вопрос — пусть думают и гадают.

— Как думаете, сможем мы в мае нанести стремительный удар со стороны, допустим, Чернигова?

— Я думаю, сможем. До мая дожидаться не будем. Возможно, я чрезмерный оптимист, но мне кажется, что до мая мы решим основную задачу специальной военной операции — освободим Донбасс. Вместе с тем нам нужно освобождать Херсонщину и Запорожье. Это наша земля, нам доверились люди, и их доверие нельзя вытаптывать. Они же проголосовали на референдумах. Также наши враги ставят вопрос и о Крыме, нужно помнить об этом. Давать противнику возможность перевооружиться и накопить силы нельзя.

— Ходят слухи, что ВСУ планируют начинать к апрелю, в крайнем случае к маю контрнаступление. Говорят, что собирается до трех ударных корпусов. Насколько эта информация верная?

— Что-то они формируют. Они же сейчас мобилизацию проводят. Но, чтобы корпуса сформировать, нужно время. Они несколько месяцев этим занимались. Сейчас в районе Полтавы что-то формируется. Но ведь все эти части бросают в бой, ими затыкают дыры, в том же Артемовске, да и по всей линии фронта. Вместе с тем они же несут огромные потери, даже Залужный доложил своим покровителям, что они исчисляются десятками тысяч. Выбивается кадровая армия, имеющая боевой опыт. Поэтому батальоны теробороны не компенсируют опытные части. Я думаю, что время работает на нас.

— Бывший советник главы Пентагона полковник Дуглас Макгрегор заявил: «Украинцы пытались сформировать резервы для возможного наступления на южном направлении… Эти подразделения погибли в Артемовске. Сейчас у украинцев осталось в совокупности около 140–150 тысяч боеспособных солдат». Верно ли это мнение?

— Наверное, имеет место быть. Примерно так и есть. Но часть из них базируются в районе Беларуси. Украина — это все-таки большая страна, под контролем киевского режима большая площадь. Они вроде догадались 250 тысяч мин заложить и с моря, и с суши, но по фронту все это размазано. Фронт большой — тысяча километров. Если общую численность брать, в том числе территориальные батальоны и прочие, может, побольше. Но нужны те, кто мог бы работать так же, как штурмовые подразделения, как работают наши морпехи или десантники, танкисты. Они говорят: «Подготовим», — но это тяжело, более 300 самолетов уже уничтожено. Объективно большинство летчиков погибли, кто-то оказался в плену. Вопрос же и в том, как танкистов готовить. Из кого? А это время, время и еще раз время!

Мы сейчас вели оборонительные бои, измотали противника, наносили ему огневое поражение и вынуждали тратить резервы (речь идет об оборонительной фазе, начавшейся после отступления из Харьковской и Херсонской областей, произошедшего в первой половине осени 2022 года, — прим. ред.). Они это исподволь готовили на запорожском направлении, в планах стояло перерезать наши войска вплоть до Мелитополя и выйти к Азовскому морю, рассекая нашу группировку по суше. Общая цель, как объявил Зеленский, — «увидеть море». Тут строить предположения не надо, естественно, он имеет в виду Крым, может быть, даже Севастополь. Сейчас, правда, об этом уже не говорит.

— Может быть, Владимир Зеленский имел в виду Средиземное море или Адриатическое?

— Ну что вы! Он точно имел в виду Черное море. У него же в Ялте пентхаус.

«У нас танков производится гораздо больше, чем Запад собирается поставить. Речь идет о сотнях новых танков, которые появляются каждый месяц, в том числе модернизированных, и Т-90М «Прорыв» — танк поколения 3+, который себя уже в боях очень хорошо показал»Фото: © Виталий Аньков, РИА «Новости»

«Расход украинских формирований по снарядам, по тем же Javelin, очень большой, он превосходит производство всей натовской машины»

— Вы уже начали об этом говорить, но я уточню. Коллективный Запад после совещания на военной базе в Рамштайне огласил список того, что поставит Украине, а после этого сообщили, что будут поставлять еще и танки. Насколько серьезна эта военная помощь?

— С бору по сосенке. Оружие, даже натовское, порой несовместимо. Там даже разные танки. Challenger — достаточно древний танк, 122-миллиметровая пушка, нарезная. Leopard тоже в разных странах разной модификации. У Испании — одни, у Португалии — другие, у Германии — третьи. Собирают по принципу народной помощи со всех, кто сколько даст. Шапку кинули. Ладно Кузьма Минин деньги собирал, одно дело было, а тут… Насобирают около 300 танков, но это не сразу. Получается танковая бригада, с ней же самоходные артиллерийские установки.

Вы заметили, сейчас в приоритетах в сводках уничтожение артиллерии противника, танков мало осталось. И французские подаются, Paladin американский, Krab польский — все выходят из строя. А танки не для наступления «свиньей», или, как говорили, ромбом. Сейчас в основном танк работает с закрытых позиций, применяя дроны, получая информацию. Так и наши: новые работают и модернизированные. Сейчас, когда появятся дуэльные атаки, очень приятно, что наши бизнесмены поддержали эту инициативу. Как передал Иван Охлобыстин, некие меценаты согласны премировать бойцов за подбитые танки. Уже и губернаторы подключились. У нас за уничтоженную технику, как и во время Великой Отечественной войны, платят, а тут будет еще больше. Если уничтожил, то одна сумма, а если умудрился захватить, то еще больше. Люди должны быть материально мотивированы. Морального удовлетворения недостаточно.

Поэтому ВСУ могут какое-то локальное наступление провести, но не более того. Кстати, у нас танков производится гораздо больше, чем Запад собирается поставить. Речь идет о сотнях новых танков, которые появляются каждый месяц, в том числе модернизированных, и Т-90М «Прорыв» — танк поколения 3+, который себя уже в боях очень хорошо показал.

— Каковы в целом материальные возможности Запада поддерживать Украину? Насколько верны разговоры о том, что там имеется некий снарядный голод?

— Собирают все что могут. Поехали в Латинскую Америку за снарядами, а Бразилия и Аргентина отказали. В Южной Корее просили что-то, но и там тоже отказали. Вместе с тем снаряды советского образца уже исчерпали, хотя болгары подкидывали, у них производство было. Но явно они не рассчитывали на то, что мы сможем так долго продержаться, учитывая их мощь, не рассчитывали, что противостояние будет таким длительным. Расход украинских формирований по снарядам, по тем же Javelin, очень большой, он превосходит производство всей натовской машины, если брать по месяцам, в несколько раз. Они уже берут из своих арсеналов и ПТРК, и ПЗРК.

— Читал, что на неких учениях в Японии осенью из-за отсутствия должного количества боеприпасов они производили теоретические запуски систем HIMARS, не используя реальных боеприпасов…

— По идее, это очень дорогое удовольствие, сотни тысяч долларов, расход идет очень большой. Вместе с тем мы научились не только перехватывать снаряды, но и уничтожать машины, хотя они на большом расстоянии находятся от фронта и достаточно мобильные. Много чему мы научились, даже управляемые снаряды меньшего калибра можем сбивать.

— А вот известная пушка «Три топора» M777…

— У нее, кстати, масса не такая большая. Она сделана из титана, что делает ее весьма капризной, потому что это агрессивный ко всему металл. Она действительно имеет хорошие характеристики по дальности боя, но очень капризная в обслуживании, а ремонтировать нужно возить в Польшу или еще дальше.

— Агрессивный металл? Что имеете в виду?

— Он капризный, агрессивный к среде. Металл непростой. Конечно, он легче железа. Наши гаубицы, даже советской постройки, тяжелее, но и надежнее. М777 расходуются больше, надо менять стволы после определенного количества выстрелов. Тут, с одной стороны, берешь за счет массы и габаритности, а за счет другого теряешь. В итоге в эксплуатации эта вещь очень непростая. А учитывая, что экипажи украинские, то случается всякое, бывали случаи, когда расчет выводил из строя орудие.

— А как буксируемые пушки использовать?

— Мы тоже используем буксируемые пушки. Для каждого орудия есть машина: прицепили и увозят. Это же раньше в войну на лошадях зачастую таскали. Но все равно это не самоходка, когда завел и пошел. Тут все гораздо сложнее, учитывая, что есть локационные станции разведки. Кстати, мы их тоже уничтожаем. И это не говоря о связи типа Starlink. Все это большая головная боль. Стационарно они обнаруживаются и засекаются, а после уничтожаются, теми же беспилотниками, кстати.

«Мы конкретно били по намеченным целям»Фото: © Евгений Биятов, РИА «Новости»

«Мы уничтожили более 400 объектов ПВО»

— Как у нас обстоят дела? Говорят, есть проблемы с оружием, большой настрел стволов…

— Расход снарядов и всего остального, в том числе ракет, у нас гораздо больше, чем у противника. Это общее место, признано всеми. Слухи о снарядном голоде преувеличены, по патронам в том числе. Иначе не было бы того ада и кошмара для укровояк, который был в Соледаре. Мы можем устраивать сплошной огонь. У нас идет производство, а на Украине ничего не осталось. Патронный завод был в Луганске. Все, что им досталось от трех военных округов, они либо продали, либо разворовали. Помните взрывы там были? Оно и есть. По ремонтным мощностям были нанесены удары. Объективно сейчас украинская армия де-факто и по вооружению, и по обученности, и по мотивации становится армией НАТО.

— В самом начале специальной военной операции проводили агрессивные залеты самолетов, которые били по вражеским целям, а сейчас, судя по тому, что я вижу, мы очень аккуратничаем. Почему мы не смогли подавить вражескую систему ПВО?

— Согласно данным, мы уничтожили более 400 объектов ПВО. Что-то они восстановили. Сейчас украинская система ПВО предпочитает бить из засад. А по применению авиации это разное. Дальняя авиация, скажем, вообще не заходила на территорию Украины. Мы же не бомбы скидывали, бомбили ракетам, а они летят на сотни километров по заранее назначенным объектам. Мы конкретно били по украинской ПВО, выводили из строя, по намеченным целям. Естественно, корабли не пойдут на сушу, морские ракеты из Черного моря и Каспия летели. То же самое было, просто расход был больший. Сейчас удары повторяются, но в меньших объемах, что-то выявляем, бьем по складам, трансформаторам, машинным залам, электростанциям. Я думаю, что в случае если масштабное наступление начнется, то удары будут гораздо более массивными, начиная от артиллерии и заканчивая всеми видами иного оружия.

Надо учитывать, что были массовые поставки ПЗРК, Stinger и не только. Тысячи дорогих орудий. Комплексы ПВО появились среднего радиуса действия, те же немцы дали, скандинавы. Две батареи Patriot поставят, но это не решит проблему.

Авиация работает, когда надо, стреляет — ближняя, дальняя. Истребители работают, подъемы самолетов противника отслеживаются, и на достаточном расстоянии их уничтожают. А основные удары наносит фронтовая авиация, это Су-25, вертолеты «Аллигатор» и «Ночной охотник». Ими тоже непросто работать, есть огонь не только из ПЗРК, но и из других орудий зенитного толка. Там насыщенность этого типа оружия достаточно существенная. Если раньше десятками комплексы уничтожались, то сейчас, конечно, меньше и по большей части беспилотниками, которые находят локационные комплексы.

— Мы с 10 октября начали наносить удары по энергетической инфраструктуре противника. Каких успехов добились за истекшее время?

— Энергетические локауты идут по всей Украине, в Киеве, на западе и востоке. Били по тяговым подстанциям железнодорожного транспорта. Говорят, от 40 до 50 процентов уже выведено из строя. Это структуры двойного назначения, которые используются для обеспечения войск. Это будет продолжаться и дальше.

— Финальный вопрос. Если вернуться ровно на год назад, на начало февраля 2022-го, как вы считаете, можно ли было решить дело без специальной военной операции?

— Я думаю, что нет. Иначе бы ситуация сложилась гораздо хуже для нас. Очевидно, что планы нападения были. Там рассчитывали все, до последнего мы предлагали красные линии и НАТО, и всем остальным. Там ситуация изначально была направлена конкретно против нас. Зря они, что ли, этого зверя кормили? 8 лет готовили. Подвозили летальное оружие задолго до начала специальной военной операции, натаскивали, подтягивали их на нас.

Нельзя было медлить. Мы в этом убедились и убеждаемся, что все-таки Запад, по сути дела, двурушничал. Это и Меркель сказала, и Макрон, и Порошенко подтвердили, когда они мурыжили Минские договоренности. На нас смотрели наши люди, которые не согласились с убогой идеологией, возрожденной в Киеве. Куда ни крути, это неонацисты, фашисты. Там же объявили русских людьми второго сорта, вы сами посмотрите, как они «шутят». Из последнего меня поразила фотография шоколадки «Убей Алешу». На ней нарисован мальчик, который встречал наши войска в танковом шлеме. Это живодерство во всем, начиная с «Квартала 95», когда они смеялись над пением Иосифа Кобзона с того света. Они смогли превзойти своих учителей из нацистской Германии. Это то, что уже произошло. Так что выбора не было.