Настроение у Олега Степущенко было приподнятое, но общаться с прессой он не стал Настроение у Олега Степущенко было приподнятым, но общаться с прессой он не стал Фото: Максим Кирилов

Процесс выходит на финишную прямую

В зал суда замглавы МЧС Татарстана Олег Степущенко пришел с огромным пакетом, по всей видимости, с копиями материалов многотомного дела. Настроение у него было приподнятое, но общаться с корреспондентом «БИЗНЕС Online» он не стал.

Чуть поодаль в судебном коридоре находился мужчина средних лет, им оказался старший научный сотрудник Всероссийского НИИ по проблемам гражданской обороны и чрезвычайных ситуаций МЧС России Андрей Иваненко. Он был одним из тех, кто 19 мая 2021 года принимал участие в следственном эксперименте и выносил заключение о состоянии в республике комплексной системы экстренного оповещения населения (КСЭОН). По ходу судебного следствия к этому заключению как у гособвинителя, так и у защиты Степущенко возник ряд вопросов. Прояснить их и вызвали Иваненко из Москвы.

К своему допросу специалист подготовился не менее основательно, чем Степущенко, — у эксперта также была с собой огромная кипа всевозможных бумаг. Ответы на вопросы прокурора Алмаза Сагитзянова Иваненко зачитывал как раз из своих заготовленных справок. При этом специалист делал это с такой скоростью, что пришлось вмешаться судье Алсу Шайхутдиновой — она попросила свидетеля говорить чуть размереннее. Возможно, поэтому допрос Иваненко растянулся на четыре с лишним часа. Казалось, московский специалист хотел прокомментировать абсолютно все.

В его деле несколько эпизодов. Первый, самый крупный, касается злоупотреблений полномочиями Степущенко (ч.1,3 ст. 285 УК РФ). Связан эпизод с некачественными оповещателями для населения на случай ЧС. В 2013 году госконтракт МЧС предполагал монтаж в ряде населенных пунктов республики сиренных установок, которые в обязательном порядке должны были соединяться с центральным управлением посредством кабеля. Но Степущенко, уверены следователи, установил оповещатели по беспроводным каналам связи, которые периодически давали сбои из-за нестабильности GSM-соединений (грубо говоря, подключались с помощью сим-карт мобильной связи). В результате, по версии следствия, в случае ЧС под угрозой оказались около 120 тыс. жителей. Ущерб, подсчитанный следствием, составил 42,8 млн рублей. Т. к. основным куратором установки сиренного оборудования был как раз замглавы МЧС РТ, поэтому сейчас он и держит ответ перед судом.

Другой эпизод дела Степущенко связан со вторым подсудимым — директором ООО «Системастрой», бывшим сотрудником МВД Константином Кабальновым. Эпизод связан с деятельностью ООО «Территория безопасности» под руководством Станислава Катина. Организация занималась созданием для юрлиц, эксплуатирующих опасные объекты в Татарстане, локальных систем оповещения, которые нужно было связывать с региональной автоматизированной системой централизованного оповещения. Последняя управлялась с пульта ЕДДС МЧС. По версии следствия, Степущенко с помощью своего знакомого Кабальнова решил навариться на «Территории безопасности». Замглавы МЧС РТ отправил Катина в «Системастрой», чтобы там ему настроили все подключение, хотя по факту этим должны были заниматься сами сотрудники МЧС. После выполненных работ Катину выставили счет на 1 млн 289 тыс. рублей, которые, считает следствие, Кабальнов и Степущенко разделили между собой. Эти действия следствие расценило как мошенничество группой лиц (ч. 4 ст. 159 УК РФ), Кабальнову якобы поддельные договоры аукнулись в том числе ст. 327 УК РФ, а Степущенко — еще и воспрепятствованием законной предпринимательской деятельности.

Исходя из вопросов прокурора и адвоката Степущенко Елены Точилкиной, а также ответов самого Иваненко, допрос состоял из четырех ключевых тем, вокруг которых и развернулась дискуссия.

Исходя из вопросов прокурора и адвоката Елены Точилкиной, а также ответов самого Иваненко, допрос состоял из четырех ключевых тем, вокруг которых и развернулась дискуссия Исходя из вопросов прокурора и адвоката Елены Точилкиной, а также ответов самого Иваненко, допрос состоял из четырех ключевых тем, вокруг которых и развернулась дискуссия Фото: «БИЗНЕС Online»

1. Обязательны ли методические рекомендации

Допрос начал прокурор. Сначала свидетель отметил, что комплексная система экстренного оповещения населения создавалась на основании указа №1522 президента РФ Владимира Путина от 13 ноября 2012 года, а затем разъяснил, что КСЭОН — это вообще совокупность различных подсистем: мониторинга, ПО, пунктов управления, устройств управления, выводных устройств. Т. е. не только речевое оповещение населения о ЧП (простым языком — громкоговорители). На техническом языке это называется РСУ. Проектированием всей этой сложной системы занималось АО НПО «Сенсор».

Старт дела МЧС: «добросовестное заблуждение» и работы, выполненные за службу 112

Сагитзянов спросил Иваненко, знакомы ли тому «Методические рекомендации по созданию КСЭОН». Ответ был утвердительным. По словам специалиста, этот документ разрабатывался минсвязи РФ совместно с МЧС РФ. Дело в том, что приказ Путина о создании в регионах КСЭОН появился за год до даты его исполнения (1 января 2014-го). Нормативно-правовых оснований для его исполнения не было, принять их за год было проблематично. Тогда и придумали методические рекомендации, где определили порядок, этапы создания КСЭОН, а в конце приложили даже типовое техническое задание для регионов. «Это в первую очередь методическая помощь. Это ни в коем случае не нормативный документ, но некое разъяснение того, как должна строиться система», — пояснил старший научный сотрудник прокурору. В этот момент Степущенко возбудился, встал с места и хотел уже было задать уточняющий вопрос, но его остановила судья, попросив подождать своей очереди.

Учитывались ли эти рекомендации при формировании ТЗ на создание КСЭОН в регионе? «Они учитывались, правда, не были внесены в перечень оснований, но были учтены. В проектной документации они есть», — заявил Иваненко. Здесь уже встала с места защитник Степущенко, которая заявила ходатайство об ознакомлении с материалами дела, где было бы указано, что в проекте и ТЗ учитывались эти самые «Методические рекомендации». Судья ходатайство удовлетворила: открыли проектную документацию на создание КСЭОН в Татарстане, и тут выяснилось, что никакой ссылки на методичку там нет. Иваненко был этим очень удивлен. И продолжил клясться: в татарстанском проекте 2013 года нет, но при разработке все равно положения методички учитывали. В ответ на просьбу Точилкиной показать пальцем в документах, где именно учитывались эти рекомендации, эксперт ничего сделать не смог, хотя и долго пытался. В какой-то момент Иваненко, постоянно уходя от ответа, дал понять, что на то они и рекомендации, что их необязательно учитывать.

Почему так важно было понять, использовались ли федеральные «Методические рекомендации» при проектировании татарстанской КСЭОН или нет? Дело в том, что в этой методичке и проектной документации указывается необходимость применения проводного соединения РСУ с пунктом управления. Но в Татарстане РСУ подключали беспроводным способом с помощью GSM-каналов, т. е. через симку и сотовую связь.

2. Проводное или беспроводное подключение

Иваненко доказывал прокурору, что в Татарстане основной канал подключения РСУ «должен был быть посредством комплексной системы связи для передачи данных, т. е. через ведомственные сети». Если проще — через местный Ethernet, это технология, которая соединяет проводные локальные сети, позволяя тем взаимодействовать друг с другом. По словам специалиста, беспроводной тип подключения РСУ — это лишь дополнительный канал, возможный, но не основной. На прямой вопрос прокурора, обязательно ли условие проводного подключения, Иваненко ответил уже уклончиво: мол, должно было быть два независимых канала подключения, неспроста же оборудование поставляется сразу двухканальным, так прописано в методических рекомендациях.

«Это же железо…»: как и. о. главы МЧС Татарстана объяснял неполадки с оповещателями для населения

Соответствует ли проекту то, что в Татарстане РСУ подключались беспроводным способом? Тут Иваненко на уровне мнения заявил, что, конечно, нет, это неправильно. В доказательство он достал копию письма МЧС России в Мурманскую область c некими рекомендациями антитеррористического характера. Речь в письме шла о том, что использование GSM-каналов не рекомендуется в силу их ненадежности в экстренных ситуациях. Документ датирован 25 апреля 2017 года, т. е. значительно позже событий 2013-го, за которые судят Степущенко. Но это, по мнению Иваненко, не беда — тезисы о «нерекомендательности» беспроводных подключений якобы были и в методичках на КСЭОН.

В какой-то момент во время допроса Иваненко заявил, что у татарстанских РСУ должны были быть два канала подключения вообще постоянными: и беспроводной в качестве резервного, и проводной в качестве основного. Адвокат Степущенко очень удивилась данному тезису: «И где такое написано?» После долгих споров выяснилось, что все это лишь мнение специалиста: «Но на весах жизни людей…»

Защита спорила: со слов Точилкиной, в проектах системы сказано о «возможностях», а не о строгих правилах. Более того, выяснилось, что вся проектная документация с такими рекомендациями вполне спокойно прошла утверждение в МЧС России — мол, никого не смутило отсутствие формулировки о единственном способе подключения, поэтому на местах делали так, как считали нужным и возможным.

Другой тезис защиты был связан с тем, что в 2013 году в рамках выделенного бюджета было нереально иначе реализовать КСЭОН в республике. Всю систему оценили в 1,8 млрд рублей, а выделили на ее создание только 110 млн рублей. Экономически целесообразнее выходило использовать беспроводное подключение РСУ. Эксперт тут парировал по-своему: не хватало денег — надо было просить. «Либо создавать по закону, либо не создавать вообще», — горячился Иваненко. «Но ведь человеческая жизнь бесценна?» — парировала адвокат словами самого же эксперта. По словам Точилкиной, о недостаточности средств, о новых предложениях выхода из ситуации докладывали наверх (защита зачитала письма и Степущенко, и главы МЧС Татарстана Рафиса Хабибуллина), но все оказалось тщетно. А Иваненко, тяжело вздыхая, отвечал: про письма — «не в курсе».

По ходу судебного следствия как у гособвинителя, так и защиты Степущенко возникли ряд вопросов По ходу судебного следствия как у гособвинителя, так и у защиты Степущенко возник ряд вопросов Фото: Максим Кирилов

3. Как проводился следственный эксперимент

В мае 2021 года Иваненко принимал участие в следственном эксперименте по проверке установленных в республике РСУ. Результат показал, что 41 устройство в районах, согласно сведениям программного комплекса в пункте управления, не имело возможности управления. При этом из 41 РСУ еще смогли запуститься 7 устройств (2 из них в ручном режиме), остальные 34 не запустились вовсе. Вопрос гособвинения: выяснили, почему системы не сработали? «Наша задача была просто участвовать в следственном эксперименте и наблюдать, запустилось или не запустилось. Причины? Это надо было выезжать на место, смотреть», — отвечал специалист на вопросы прокурора. А в чем тогда конкретно заключалась проверка? Из допроса Иваненко адвокатом вырисовывалась следующая картина.

Следователь вместе со специалистами приходит в центр управления кризисными ситуациями ГУ МЧС РФ по РТ. Там дали указание вывести на экран служебного компьютера все подключенные РСУ. Затем загораются лампочки: зеленые — устройство в порядке, работает, красные — устройство не откликается на команды. Сколько именно было зеленых сигналов, не уточнялось, равно как и общее количество республиканских РСУ. Но четко (как оказалось, с ошибками в цифрах в разных протоколах) зафиксировано, что красных было 41 устройство.

Что дальше? Со слов Иваненко, следователь давал указания оператору на посту управления попытаться включить эту 41 «красную лампочку», то есть РСУ. Попеременно с поста управления оператор нажимал на кнопки включения сирен, на местах (в районах) в этот момент стояли дежурные, которые по телефону по громкой связи докладывали следователю, заревели у них устройства или нет. Из 41-й «красной сирены» 7 каким-то чудом смогли запуститься, 2 из них — в ручном режиме. При этом, отмечала Точилкина, следователь не дозвонился до 11 дежурных на местах (возможно, считает адвокат, сирены там и включались, просто это не смогли зафиксировать), а некоторые специалисты в районах признались, что они не обучены вручную включать РСУ.

Какова роль московских экспертов, среди которых был Иваненко, во всем этом? «Мы только установили факт, что определенное количество сирен не запустилось. Мы не выезжали на место, потому что это было не нужно. Следственный эксперимент состоял из того, что вот мы прибыли в пункт управления, при нас запустили — какие-то запустились, какие-то запустились позже», — отвечал специалист на вопросы адвоката.

Проверялась ли документация устройств, их паспорта, эксплуатационные акты, документы о техническом ремонте, бралось ли в расчет то, что еще в апреле 2021 года, то есть за месяц до проверки, закончился госконтракт и они перестали как-либо обслуживаться? Ответ Иваненко — нет: «Система оповещения должна быть всегда готова». Затем он пояснил, что не проверялся и метод подключения РСУ (проводной или беспроводной) — по крайней мере, смотрели только на бумаги и экран. По условиям следственного эксперимента, заявил специалист, ничего этого от них и не требовали, а из документов проверяли только те, что им предоставил на обозрение следователь. «Понятно, что сказали, то и написали», — сетовал в этот момент в зале второй подсудимый Константин Кабальнов. Адвокаты в целом были согласны с последним: дескать, протокол о проведении следственного эксперимента составлен так, что на его основании приготовили экспертное заключение о работоспособности даже не РСУ, а всей системы оповещения КСЭОН.

— Получается, ваш комментарий не касается КСЭОН, а касается только 41 РСУ? — спрашивала Точилкина московского специалиста.

— Получается, что так, да. Мы проверяли 41 РСУ, которое не работало…

4. Как составляли заключение и чем руководствовался эксперт

Тогда как вообще должна проходить оценка готовности КСЭОН? Сколько нужно работающих громкоговорителей, чтобы вся система считалась пригодной или непригодной? Специалист Иваненко ответить на это ничего не смог: «Не помню, не знаю». Но выводы в 2021 году он сделал вполне четкие: система КСЭОН в Татарстане не соответствует требованиям. А каким именно требованиям не соответствует (по словам адвокатов, этого в заключении не прописано), эксперт внятно пояснить в суде не смог.

Другой момент в экспертном заключении, который привлек внимание защиты, — это формулировки о несоответствии татарстанской КСЭОН проектно-сметной документации. На прямой вопрос адвоката, является ли тот специалистом по проектно-сметным расчетам, Иваненко ответил, что нет, такими функциями и полномочиями не обладает. «Я принимал участие в следственном эксперименте по указаниям следователя, — заявил он после четырех часов допроса. — Я учитывал действия, которые совершал при работе под руководством следователя, а не руководствуясь распоряжениями (имеются в виду регламенты проведения комплексных проверок КСЭОН — прим. ред.). Я руководствовался действиями следователя».

Тогда уже прокурор решил уточнить в конце у специалиста ответ на ключевой вопрос: означает ли, что создание РСУ по GSM-каналам не соответствует проектной документации, указу президента и т. д.? «Это мое частное мнение», — ответил Иваненко, на чем в принципе беседу можно было бы и закончить, т. к. московский эксперт спешил на самолет. Покидал зал Иваненко, как показалось нашему корреспонденту, слегка в приподнятом расположении духа, несмотря на многочасовой допрос. А уже сегодня на вопросы в суде предстоит ответить Степущенко.