«На первый взгляд бюджет выглядит катастрофично – нефтегазовые доходы рухнули на 46 процентов»

«Нефтегазовые доходы рухнули к январю прошлого года на 46 процентов — потеря рынков по газу и низкая стоимость углеводородов дают о себе знать» Фото: © Александр Гальперин, РИА «Новости»

Сырье продолжает поступать на рынок, но изрядная часть маржи остается в руках держателей новых торговых схем

На прошлой неделе минфин опубликовал предварительные данные за январь по расходам и доходам бюджета, состоянию ФНБ и нефтегазовым доходам бюджета. Последний пункт важен особо: с 6 декабря относительно российской нефти действует эмбарго, совмещенное с ценовым потолком, в результате чего средняя цена отгрузки упала до приблизительно $50 за баррель, примерно на 40% дешевле эталонного Brent. Январь — первый месяц, когда такая мера отработала на полную мощность, по его итогам можно оценить предварительное влияние этих санкций.

Для начала отметим редкую нынче открытость минфина. Наличие данных — важный факт на фоне нынешней склонности российских чиновников секретить все и вся. От этого страдает возможность принимать решения и на различных уровнях государства, и на уровне бизнеса. Опять же, все засекретить невозможно, и никуда не денется такой замечательный показатель состояния экономики, как курс доллара к рублю, даже в случае введения механизма управляемого курса или же различных курсов для различных экономических акторов. Черный рынок валюты был и в СССР, несмотря на угрозу применения 88-й статьи УК, предельное наказание по которой — высшая мера.

Вернемся к бюджету. На первый взгляд он выглядит катастрофично, и есть отчего. Нефтегазовые доходы рухнули к январю прошлого года на 46% — потеря рынков по газу и низкая стоимость углеводородов (газ в Европе сейчас вшестеро дешевле пиков прошлого года) дают о себе знать, при этом рубль, в котором и считаются доходы, в январе был слабее средних декабрьских уровней; иначе говоря, если бы курс удерживался около 60 рублей за доллар, потери были бы еще выше. Кроме того, доходы в данном случае учитываются в номинале, т. е. без учета накопленной за прошлый год инфляции, составляющей почти 12%. С ненефтегазовыми доходами ситуация аналогичная: потери составили 28% к январю прошлого года, бо́льшая часть потери — сокращение поступления от НДС, составившее 44%, т. е. опять же почти вдвое. Сам же минфин при этом пишет, что снижение связано с действием ускоренного порядка возмещения НДС — квартальные объемы возмещения передвинуты на первый месяц квартала, и это уже наблюдалось в прошлом году. Кроме того, сокращение поступлений налога на прибыль связано в том числе с возмещением переплат налога в предшествующие периоды.

Ну поверим. Но здесь есть две проблемы.

Во-первых, параллельно со снижением доходов резко выросли расходы бюджета. С 1,96 трлн рублей в прошлом году произошел рост расходов до 3,18 трлн рублей в году нынешнем, что составляет почти 60%. В результате произошла коллизия: за один месяц было выбрано почти 60% всего возможного дефицита бюджета, принятого в соответствующем законе на весь текущий год. Элементарная математика диктует опасения: а что, если ситуация повторится? Если за февраль, март, апрель траты тоже будут выше и предел дефицита выбран, что тогда? Откуда государство возьмет еще денег? Ситуация усугубляется тем, что с 6 февраля введены санкции (эмбарго и потолок) против российских нефтепродуктов и нюанс в том, что поставлялись эти товары в основном именно в Европу, поскольку Азия более заинтересована в сырой нефти — там есть свои НПЗ. Соответственно, февраль – март, скорее всего, дадут дополнительный минус еще и по этому направлению. Сырье продолжает поступать на рынок, нет возмущений мирового рынка нефти, но изрядная часть маржи остается в руках держателей этих новых торговых схем.

Во-вторых, возникает вопрос корреляции нефтегазовых и ненефтегазовых доходов бюджета. Всякая экономика существует не как набор независимых систем, она сложна и пронизана связями, и в этом ее адаптивность и сила, но и ее слабость, если одна из систем оказывается слишком значимой относительно целого. Проще говоря, нефтяник, получивший меньше денег, меньше их и потратит в экономике — меньше купит и перевезет оборудования, меньше будет строительства, меньше будет трат и на сектор услуг. К сожалению, оценить это влияние можно лишь по факту, очистив от тех или иных искажений, что весьма затруднительно. Вероятно, как-то оценить это можно будет в апреле – мае, когда и эффект от санкций станет заметен, и трейдеры более-менее стабилизируют новые схемы торговли нефтью и нефтепродуктами.

«Для балансировки бюджета (без возможных экстренных трат) бочка должна стоить примерно 4,8–4,9 тысячи рублей. При стоимости этой бочки в 50 долларов курс, таким образом, должен быть приближен к стольнику» Фото: «БИЗНЕС Online»

Пока на роль дойной коровы назначен крупный бизнес, потом речь дойдет до иных экономических акторов

Тем не менее вопрос о компенсации дефицита бюджета встал в полный рост. Минфин заявил уже о продаже юаней из ФНБ на открытом рынке, равно как и о продаже обезличенного золота; покупателем в этом случае является ЦБ. Первое действие поддержит снижающийся рубль, который уже аккуратно сдвигается к показателю 73 за доллар. Второе — это рублевая эмиссия (золото физически не двигается, но право управления переходит к ЦБ), что будет его ослаблять. Но в перспективе этого может и не хватить, потому проявляются новые инициативы.

О части из них уже писалось — речь об идее выпустить бескупонные облигации (аналог ГКО образца середины тех самых 90-х) или же ввести безотзывные вклады, что позволит банкам полнее манипулировать деньгами клиентов. Пошла в работу и идея о повышении налогов: правительство принялось обсуждать с РСПП (российский союз промышленников и предпринимателей, собрание самого крупного российского бизнеса) идею о том, что было бы неплохо им поделиться с государством деньгами в размере 200–250 млрд рублей. Сумма невелика: на этот год доходы бюджета установлены в размере 26,13 трлн рублей, а расходы — 29,06 трлн рублей, т. е. этот добровольный однократный «налог» мог бы покрыть порядка 7% дефицита. Бизнес отказывается это делать (ну еще бы!), выставив контрпредложение повысить налог на прибыль предприятий на 0,5%, т. е. размазать это повышение тонким слоем на весь бизнес, и крупный, и мелкий, и даже микро. Минфин от этого предложения отказался, так что обсуждение пока продолжается. Полагаю, бизнес в итоге продавят — продавили же в прошлом году «Газпром» на дополнительные платежи в бюджет.

На фоне этого обсуждения прошли еще две новости. Оказалось, что уже с марта Россия добровольно снижает нефтедобычу на 500 тыс. баррелей в день. Как сказал курирующий этот сектор вице-премьер Александр Новак, «это будет способствовать восстановлению рыночных отношений». Понять, что он имеет в виду, затруднительно, но гипотеза в том, что данное решение не от хорошей жизни. Скорее всего, нефть просто некуда девать. Важно понимать, что всякие различные новые хитрые способы торговли ей появились не от хорошей жизни, а как реакция на санкции и запреты — у них есть конечная пропускная способность, обусловленная и логистикой, и спросом, даже с учетом баснословных скидок. Фундаментальная проблема в том, что падение добычи вполне может стать долговременным, если скважины правильно не законсервировать, а это долго, дорого и сложно, особенно на фоне ушедшего западного нефтесервиса.

Другая новость в том, что Владимир Путин своим указом разрешил экспортерам зачислять валютную выручку на счета поставщиков в уполномоченных банках, минуя ее обязательную продажу. Эта мера была введена в прошлом году на фоне падения курса рубля до исторического минимума, и отмена ее, что характерно, будет способствовать этому самому снижению курса рубля, т. е. повышению стоимости нефтяной бочки в рублевом отношении. Напомню, что для балансировки бюджета (без возможных экстренных трат) бочка должна стоить примерно 4,8–4,9 тыс. рублей. При стоимости этой бочки в $50 курс, таким образом, должен быть приближен к стольнику.

Такой рост курса доллара неминуемо даст рублевую инфляцию, но об этом уже думает Центробанк. В пятницу было заседание правления ЦБ, ставка была оставлена на том же уровне в 7,5%, но в коммюнике были даны сигналы на вероятное ужесточение денежно-кредитной политики. Скорее всего именно затем, чтобы не дать разгуляться инфляции при возможном обесценении рубля в результате тех или иных примененных мер.

Что на выходе? Прошел только один месяц от года, но свежепринятый бюджет уже не может быть реализован «как есть», деньги надо изыскивать дополнительно. Пока на роль дойной коровы назначен крупный бизнес, который для государства как крапива — то рубят ее, то в суп, то веревки вьют. Потом, вероятно, речь дойдет и до иных экономических акторов в стране, как уже неоднократно случалось за всю ее историю.

С другой стороны, Россия сейчас реализует сценарий, которого так желали различные патриотические круги — о снятии отечественной экономики с нефтяной иглы. Посмотрим, к чему это приведет.