Дамир Мухетдинов Дамир Мухетдинов

ДАМИР МУХЕТДИНОВ: «ВОЗНИКНОВЕНИЕ ЖИВОГО ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОГО ПРОЦЕССА В УЧЕБНЫХ ЗАВЕДЕНИЯХ НЕМЫСЛИМО И БЕЗ ОБЩЕГО ПЕРЕФОРМАТИРОВАНИЯ ИСЛАМСКОГО ДИСКУРСА»

 Дамир Мухетдинов — первый заместитель председателя ДУМ РФ:

— Позвольте мне в рамках сегодняшнего пленарного заседания рассуждать и излагать свои тезисы в качестве представителя российского мусульманства и представителя мусульманского духовенства. Человеческая цивилизация претерпевает тектонические сдвиги в своей структуризации, в самих принципах организации человеческих сообществ. Феномен глобализации и смена технологического уклада приводят не только к стремительной трансформации материальной стороны нашей жизни, но и ставят многие вопросы гуманитарного и этического характера (к примеру, вопросы клонирования, биоинженерии, искусственного интеллекта и др.). Физический и интеллектуальный контекст наших теоретических размышлений о развитии ислама сегодня принципиально иной даже по сравнению с повесткой, сформулированной модернистами конца XIX века — первой половины XX века.

Будучи мусульманами, россиянами, мы не можем не задавать себе вопросов о том, какова наша стратегия, каким мы видим свое место в обществе будущего и что мы должны предпринять сегодня для достижения своего достойного места в человеческом сообществе завтрашнего дня.

В течение последних лет мы работаем над программой обновления исламского интеллектуального дискурса, основополагающие идеи которого большинству из участников нашей конференции так или иначе известны. Опираясь на принцип гуманизма коранического откровения, мы призываем к гуманизации исламского дискурса, продвижению таких принципов, как нравственный консерватизм, признание плюрализма мнений как неотъемлемой части исламской традиции и божественного установления, диалога цивилизаций, культур и религий, а также утверждению милосердия как важнейшей составляющей межчеловеческих взаимоотношений.

На нашей сегодняшней конференции позвольте подробнее остановиться на четырех тезисах, раскрывающих общие подходы к осмыслению стратегии развития российского мусульманства в контексте вызовов и возможностей сегодняшнего и завтрашнего дня.

Первый тезис заключается в необходимости изучения наследия той ветви исламской богословской мысли, которая получила название неомодернизма и интеллектуальный материал которой частично затрагивает проблемы эпохи модерна и постмодерна, а также смены технологического уклада. К представителям этой ветви можно отнести шейха аль-Азхара Махмуда Шальтута, пакистанского философа Фазлура Рахмана, алжирского философа и мыслителя Мухаммада Аркуна, индонезийского мусульманского ученого Нурхолиса Маджида, египетского теолога Насра Абу Зайда и других мыслителей. Большинство из представителей исламского неомодернизма получили как исламское религиозное, так и западное образование, расцвет многих из них происходил в структуре западных интеллектуальных институтов. Это направление мысли ищет в том числе ответы на вопросы о том, как возможно сочетание вечных принципов ислама с эпохами модерна, постмодерна и любой другой эпохой; каким образом возможна контекстуализация исламских принципов жизнеустройства. Применительно к современности это означает переосмысление наследия, деконструкцию традиции, сформировавшейся с VIII–IX веков нашей эры, в частности, в следующих вопросах: природа Корана как текста; характер коранических установлений; статус Сунны; роль Пророка (мир ему) и место политического измерения в исламе; место рационализма и всех классических вопросов исламской философии, включая проблемы калама, фальсафы, значение суфизма и так называемого нового суфизма.

Наш второй тезис заключается в необходимости изучения и актуализации российской богословской школы как одного из направлений обновленческого движения, тесно связанного с египетским модернизмом и другими школами исламского модернизма. Развитие отечественной модернистской мысли приостановилось со смертью Ризы Фахретдина, Зыя Камали и Мусы Бигиева и во второй половине ХХ века не происходило, между тем даже их труды в области фикха, будучи механически перенесенными в современность, будут выглядеть анахронизмом и утопией. Отдавая дань их заслугам в области богословия, мы не должны останавливаться, но должны продолжать интеллектуальный богословский поиск. К слову, некую замещающую роль в интеллектуальном процессе российских мусульман сыграла и исламоведческая советская школа, ярчайших представителей которой в силу глубины их познаний и широты охвата материала можно причислить к улемам второй половины ХХ века.

Исходя из этого, наш третий тезис — это необходимость сформулировать стратегию развития российской мусульманской молодежи, в том числе и стратегию развития исламского образования на всех его уровнях, включая уровень Болгарской исламской академии, успех которой немыслим без формулирования ее концептуальной основы. Неомодернизм и обновленная версия российской богословской школы могли бы послужить той самой искомой основой возрождения отечественного мусульманского образования, с которой связано и стремление преодолеть тенденцию радикализации мусульманской молодежи, а также ее отток в экстремистские воззрения. При этом важно, чтобы происходило становление образовательных заведений как пространства аргументированной дискуссии. Контраргументация в таком диалоге с приверженцами буквализма должна опираться на объяснение контекстуальности религиозных положений, выработанных в Средневековье. Классическим здесь является пример фетвы Ибн Таймийи о дозволенности поднятия бунта против немусульманских правителей, которая в настоящих условиях однозначно подпадает под определение экстремизма, но имеет ярко выраженный контекстуальный характер относительно своей исторической эпохи и общественно-политических условий.

Возникновение живого интеллектуального процесса в учебных заведениях немыслимо и без общего переформатирования исламского дискурса, на сегодняшний день заключенного в тисках неестественной и антинаучной дихотомии «традиционного» и «нетрадиционного» ислама. И это есть наш четвертый тезис — как утверждение, что подобные грубые обобщения не только не отражают всю сложность и пестроту исламского интеллектуального и богословского ландшафта, но и уводят нас от понимания сути проблем и их решения. Нам необходимы демократизация дискуссии и продвижение мысли о плюралистичности исламской интеллектуальной традиции, отход от термина «традиционный ислам», к несчастью превратившегося в инструмент давления в корпоративной конкуренции. Для людей, сколь-либо глубоко изучавших исламское богословское и философское наследие, не секрет, что представление о некоем «исламском золотом стандарте» — «каноне» — есть не более чем иллюзия. Исламский мир развивался в русле многих парадигм, в условиях плюрализма мнений, допускающего различные толкования постулатов соответственно контексту.

Нужно изучать и разъяснять, какого рода положения актуальны для современной эпохи, а какие могут считаться устаревшими, разрабатывать аргументацию для ведения диалога и полемики с апологетами таклида.

Здесь мы подходим к формулированию задачи уже совсем другого порядка, а именно — необходимости выработки новой методологии и нового концептуального каркаса осмысления исламской традиции и построения исламских сфер знания. Даже само классическое деление сфер знаний на фикх, фальсафу, калам и т.д. может считаться устаревшим. Все это подталкивает нас к осознанию того факта, что эпоха модерна, постмодерна и современность ставит перед исламским миром вызовы принципиального характера, вынуждая мысль и интеллектуальные подходы трансформироваться таким образом, чтобы образовать второй формативный период исламской мысли. Если первый формативный период мы связываем с образованием мазхабов, с развитием исламской мысли начиная с VIII–X веков нашей эры, то второй формативный период должен рождаться в максимально демократической обстановке, в открытых честных дискуссиях, для которых требуется открытая, независимая площадка.

Подчеркну, что все высказанные тезисы мыслятся к имплементации во взаимодействии классической исламской традиции с традицией академического исламоведения. В прошлом исламоведение отчасти развивалось как наука, имеющая в своем основании колонизаторское целеполагание (сознательное или бессознательное). Однако в последние полвека ситуация кардинальным образом изменилась, в науку пришла череда новых поколений исследователей, сочетающих и западные, и исламские традиции. Критическое отношение к исламоведению перестает быть актуальным — напротив, при построении новой теологической стратегии исламоведческий материал должен стать одним из доноров этих процессов.

Рафик Мухаметшин (справа) Рафик Мухаметшин (справа)

РАФИК МУХАМЕТШИН: «СЕГОДНЯ ОЧЕНЬ ВАЖНО ВЫСТРОИТЬ КАКОЙ-ТО СРЕДИННЫЙ ПУТЬ»

Рафик Мухаметшин — ректор Болгарской исламской академии:

— «Ислам в мультикультурном мире» — это действительно международный форум, который имеет разные площадки. В принципе, ведущие исламоведы России и зарубежные ученые имеют возможность обсуждать аспекты функционирования ислама и в мусульманском обществе, и в современном мире. С этой точки зрения данный форум очень важен, тем более если смотреть с точки зрения исламской теологии, интересов мусульманского сообщества.  

С открытием Болгарской исламской академии эта проблема еще более актуализировалась. Система исламского образования, ее лицо, ее концептуальная основа невозможны без этого.

Дамир хазрат проблемы озвучил — это тоже очень важно. Но, с другой стороны, мы тоже знаем, что когда говорим про ислам, то есть мусульманская умма, для которой ислам воспринимается как готовые рецепты реализации. При этом есть научный форум, где мы можем обсуждать ислам с совершенно разных точек зрения. Дамир хазрат говорил, что важен реформаторский дискурс ислама. Для мусульманской уммы, может быть, эти вопросы не то что актуальны, они его не приемлют. Для них очень важно представить какие-то готовые рецепты реализации ислама, а в научном сообществе, естественно, мы обязаны обсуждать эти вопросы.

Система исламского образования с этой точки зрения занимает какое-то срединное положение. С одной стороны, нам необходимо готовить людей, не нарушающих устоявшиеся в течение многих веков каноны ислама, которые они должны преподнести мусульманской умме, чтобы пользоваться авторитетом. С другой стороны, исламское образование должно быть в стороне от одноименных процессов, которые происходят и в науке, и в мире. Нас критикуют, что мы впали в какое-то дремучее средневековье, но я прекрасно понимаю, что без этого нельзя, потому что это классическая основа ислама. При этом в исламских учебных заведениях пытаются сделать какие-то суперновые программы, напичканные конфликтологией, социологией и так далее. Сегодня очень важно выстроить какой-то срединный путь, получать фундаментальное классическое исламское образование, чтобы ученики могли получить инструментарий современных исламоведческих, теологических и других наук.

С этой точки зрения сегодня очень много проблем, которые необходимо обсуждать в том числе и на нашем международном форуме. Тем более мы стоим на пороге совершенно новых явлений, связанных с тем, что исламская теология стала полноценной наукой, ее включили в перечень научных специальностей ВАК. Это означает, что теология выходит уже за пределы учебных заведений, она должна выработать свою методологию. Может, нашим православным братьям легче, потому что традиции не были утеряны, работали и Ленинградская духовная академия, и Московская духовная академия. У нас, к сожалению, утеряны. Перед нами стоят большие задачи, тем более что мы надеемся, что в Казанском федеральном университете откроем совет по теологии. Это очень важно, потому что советы должны быть не только в Москве, а в крупнейших центрах — с этой точки зрения у нас очень много серьезных научных проблем. Я еще раз приветствую участников форума и хочу сказать, что это очень важная площадка для того, чтобы обсуждать научные проблемы и с учетом мусульманской уммы, и с учетом интересов современного исламского образования.

Подготовил Альфред Мухаметрахимов