Камиль Самигуллин: «Не полуголый вид, а хиджаб – традиционная духовная ценность российских женщин»

Камиль Самигуллин: «В первую ночь из-за ракетных прилетов пришлось выждать в бомбоубежище. А когда мы уже подъезжали к запланированным позициям, нам сказали, что из Одессы перехватили звонок с сообщением, что мы находимся здесь» Фото: Андрей Титов

«Если солдат верующий и понимает, что защищает свою семью, свой дом и Родину, то Аллах примет его как шахида»

— Камиль хазрат, этим летом вы в очередной раз ездили в Донбасс, и делегация попала под обстрел. С какой целью лично ездите в зону боевых действий, в прифронтовые города? Почему это так важно вам и бойцам?

— Это была моя третья поездка в зону СВО в этом году. А всего делегация ДУМ РТ совершила 6 командировок. Каждая поездка совершается с одними и теми же задачами — чтобы доставить солдатам гуманитарный груз, встретиться с ними в военных подразделениях и госпиталях, морально поддержать их на линиях соприкосновения с силами ВСУ.

У ДУМ РТ есть подшефное воинское подразделение в направлении Луганска, оно на 90 процентов состоит из татарстанских солдат. Мы с ними на связи, и свои гуманитарные грузы формируем исходя из их пожеланий. Гуманитарку всегда передаем непосредственно в руки солдатам, а не оставляем на границах и КПП.

В этот раз поездка состоялась по приглашению генерал-майора Кирилла Кулакова (экс-начальник Казанского танкового училища — прим. ред.). Он приглашал приехать на передовую еще в рамках Курбан-байрама, но из-за того, что я был в хадже, поехать туда не смог, но пообещал, что приеду сразу же после совершения паломничества. Вместе с нами поехал и сотрудник Казанской епархии, протоиерей, отец Андрей Зиньков. Солдатам было очень приятно, что к ним приехали хазраты и батюшка.

На передовую не так просто было попасть, потому что ВСУ пытались несколько раз атаковать нашу делегацию. В первую ночь из-за ракетных прилетов пришлось выждать в бомбоубежище. А когда мы уже подъезжали к запланированным позициям, нам сказали, что из Одессы перехватили звонок с сообщением, что мы находимся здесь. Мы должны были посетить две локации, но из-за утечки информации развернулись и поехали в другом направлении. Там мы встретились с солдатами, раздали свои гостинцы, поддержали их морально. На следующий день мы должны были уехать, но решили посетить еще хотя бы два военных подразделения. Подумали, что противник вряд ли догадается о наших планах. Но по приезде нам сообщили, что накануне и это военное подразделение подверглось мощнейшему обстрелу — ВСУ были уверены, что мы там. И нам тоже ракетного обстрела избежать не удалось: прилетов в нашу сторону было много.

Мы общались с ребятами, помолились, и в этот момент произошел взрыв — мне показалось, будто прямо за спиной, а это было в 800 метрах от нас. Для солдат это привычное дело, поэтому они продолжили слушать вагаз.

Они на самом деле герои. Улыбаются, все позитивные. Среди них есть практикующие мусульмане, они совершают намазы. И все нам говорили, что на СВО неверующих нет, и что в окопах они находятся не наедине с собой, а с Всевышним. Мы выслушали просьбы солдат, и в следующую экспедицию привезем все, что им нужно.

— Какое настроение у бойцов? Какие вопросы вам задают?

— У них есть уверенность в победе. Они не сомневаются в ней. Нам задают вопросы в основном религиозного характера, например, какие дуа читать, как молиться. Для них мы подготовили карманные сборники молитв на русском и татарском языках, раздаем их в большом количестве.

— Как считаете, СВО — это джихад или нет? Только Рамзан Кадыров заявил, что это джихад, а муфтии молчат. Или у них нет таких полномочий?

— В мае 1942 года муфтий ЦДУМ страны Габдрахман хазрат Расулев издал фетву, что война с нацистами является джихадом, и призвал мусульман к единодушной борьбе против них. Это обращение было переведено на языки всех мусульманских народов Советского Союза и сыграло огромную роль в мобилизации мусульман.

Я этот пример привел, чтобы объяснить: региональные муфтии не имеют полномочий для объявления полномасштабного джихада.

— Людей волнует статус погибших солдат — шахиды они или нет?

— Есть хадис, переданный от Абу Хурайры: «Шахидами являются пятеро: тот, кто умер от чумы (или от аналогичной болезни); тот, кто умер от болезни живота; тот, кто утонул; тот, кто погиб под обломками; и тот, кто принял мученическую смерть на пути Аллаха» (Бухари, 23:44). Чтобы быть на пути Аллаха, у человека должно быть правильное намерение. С каким намерением отправляется на фронт солдат? Если он верующий и понимает, что защищает свою семью, свой дом и Родину, то Аллах примет его как шахида.

К тому же очевидно, что российские бойцы, во-первых, ведут праведную войну с силами зла, и, во-вторых, помогают единоверцам в Палестине вести борьбу с агрессией Израиля, так как принимают на себя часть удара западного вооружения. Благодаря СВО сейчас США вынужденно ограничены в выделении средств на оккупацию Газы, потому что их значительную часть приходится направлять Украине против России. Тем самым бойцы СВО не только защищают нашу Родину, но и помогают Газе в борьбе с сионистскими агрессорами. Если намерения у мусульманских солдат правильные, то они на пути Аллаха, и погибшие из них являются шахидами.

— Самые уважаемые муфтии страны, собравшись, могут объявить джихад?

— Для подобных решений мы и предлагали создать совет улемов при Болгарской исламской академии, который мог бы консолидировать все знания и силы отечественных мусульманских богословов. Это была бы паритетная структура по отношению ко всем региональным муфтиятам. В уставе БИА прописано создание такого совета, это изначально планировалось. Но пока некоторые коллеги не готовы к единогласным решениям.

— Власть потерять опасаются?

— Не видят в этом целесообразности и потребности, считают свои советы улемов достаточно компетентными, чтобы принимать самостоятельные, взвешенные и своевременные решения. В этом есть разумное зерно, так как фетвы выносятся для одной конкретной местности с учетом ее национально-религиозного, социально-экономического факторов и других обстоятельств, свойственных только ей.

Но есть вопросы, которые требуют консолидации. Например, совет улемов ДУМ РТ уже больше 15 лет занимается исламскими финансами. Мы много лет воспитывали эти кадры — никто не понимал наш энтузиазм и не видел в этом никаких перспектив. В результате, когда эта тема выстрелила, оказалось, что почти ни у кого из региональных ДУМ нет своих кадров в этой области. Теперь все ориентируются на Татарстан.

Или, например, во время пандемии понадобилось разъяснить, как будут работать мечети, как организовывать похороны умерших от ковида. Можно было дать общее богословское заключение. Но дали их первыми улемы ДУМ РТ. Или, когда объявили мобилизацию, мусульмане у нас спрашивали, как им быть: можно ли им воевать и как им практиковать ислам в зоне СВО? Мы дали подробные ответы.

Думаю, рано или поздно мы к созданию совета улемов все-таки придем, потому что в нем есть реальная потребность.

— Какую помощь ДУМ РТ оказывает бойцам СВО? (Маршида)

— Возим продовольствие, одежду, оборудование, запчасти, защитные устройства, книги. Просят тюбетейки, намазлыки. Поначалу смогли даже закупить и раздать обмундирование. Дизельную «Ниву» передавали, сейчас Арский и Рыбнослободский мухтасибаты подготовили мотоциклы для перегона. Мы каждые два месяца отправляем груз. Все мечети республики собирают и перечисляют средства в фонд «Закят» ДУМ РТ. Но при этом они еще и через местные администрации своих районов дополнительно вносят вклад в поддержку бойцов.

— Кто-то из имамов служит на передовой постоянно?

— У нас два полковых имама — Руслан хазрат Агмалов из Казани и Ильфак хазрат Зулькарнаев из Чистополя.

— А с имамами мечетей новых регионов связь поддерживаете?

— Да, мы на связи. При каждой поездке встречаемся с ними, по возможности помогаем, в основном религиозной литературой. Татарских соотечественников из ДНР и ЛНР мы пригласили на бесплатную учебу в медресе Татарстана. В этих регионах не хватает подготовленных религиозных кадров.

— В Донбассе много татар?

— Численность сказать не берусь, но на открытии мечети в Мариуполе из Донецка их приехало много, очень активны татарские женщины, проводят сабантуи, маджлисы, ставят татарские концерты. Например, в Луганске жизнь и деятельность татарской уммы организует Гелфия ханым Кабирова, родом из Дрожжановского района.

«В торговых центрах Казани молельные комнаты открылись не сами по себе и не по просьбе администрации ТЦ. Ассоциация предпринимателей-мусульман РФ по своей инициативе и за свои средства арендует и ремонтирует площади для организации молельных комнат» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Татарстан, пожалуй, самый благоприятный регион для мусульман»

— Как вообще сегодня живется мусульманам в России?

— Я считаю, что надо ценить то, что имеем. Надо уметь договариваться и общаться, поддерживать добрые взаимовыгодные отношения с властью, официальными организациями иных религий. Иногда надо благодарить и за то, что просто не создают препятствий для реализации религиозной деятельности. Когда не мешают — это тоже огромная поддержка. Вот в Краснодарском крае нет мечетей, хотя мусульмане там есть, в том числе татары.

Татарстан, пожалуй, самый благоприятный регион для мусульман. Руководство нашей республики и всех районов придерживается паритета во взаимодействиях с ДУМ РТ и митрополией. Это особенно чувствуется, когда в больницах одновременно открываются молельные комнаты и для мусульман, и для православных. Нужно также уметь самоорганизовываться. Например, в торговых центрах Казани молельные комнаты открылись не сами по себе и не по просьбе администрации ТЦ. Ассоциация предпринимателей-мусульман РФ по своей инициативе и за свои средства арендует и ремонтирует площади для организации молельных комнат. Теперь они функционируют во всех ТЦ Казани, кроме двух — «Парк Хауса» и «Южного». Их администрации по непонятным причинам отказываются сдавать в аренду мусульманским предпринимателям площади для организации молельных комнат.

— Как считаете, мусульманам России нужна вертикаль власти, как у РПЦ?

— Мало однозначного в нашем мире. В каждой из моделей управления есть плюсы и минусы. В России, по последним данным, кажется, 104 муфтията. Но нет вертикали власти, подобной в РПЦ. В этом есть своя целесообразность, когда нужно принимать фетвы для конкретных регионов. Россия — слишком большая и разнообразная, чтобы фетвы имели общий характер. Фетва, принятая в Татарстане, не будет подходящей для республик Северного Кавказа, например. У каждого свои особенности.

А вот что важно сейчас преодолеть, так это проблему многочисленных муфтиятов в одном регионе. Если бы в каждом регионе функционировал только один муфтият, было бы больше пользы. Если мы хотим, чтобы региональные власти слышали мусульман, их голос должен быть громче и увереннее. А многочисленные местечковые разнобойные структуры только вносят сумятицу. В Екатеринбурге, например, 6 муфтиятов, и на официальные мероприятия ни одного муфтия не зовут, чтобы никого из них не обидеть. Это дробление не на пользу мусульманам.

Вертикаль муфтиятов, как у РПЦ, сложно представить в наших реалиях. Допустим, создали единое духовное управление: где оно будет? В Москве? Но с точки зрения активности российской уммы, исламской инфраструктуры и богословия Москва — это скорее провинция, там мало мечетей и мало событий в жизни мусульманской общественности. В Махачкале, например, очень много активностей. В Казани и Грозном тоже жизнь кипит. Но представим, что этот единый муфтият будет в Махачкале — разве оттуда виднее проблемы и потребности мусульман Татарстана? В исламе при принятии фетв есть такое правило: кто не знает состояния людей, тот подобен невежде. Находясь в Казани, мы также не можем знать, как живут люди в Чечне. В Ингушетии тоже все сложно — там различные тейпы, а муфтият вообще ликвидирован. Если мусульмане Ингушетии зададут вопрос казанским ученым о кровной мести, нам сложно будет в этом разобраться.

Россия в религиозном плане очень разношерстна, поэтому вполне логично, чтобы в каждом регионе был один свой муфтият, знающий изнутри обстановку на своей территории, и была бы какая-то форма взаимодействия между всеми муфтиятами страны.

— Ислам везде имеет свою специфику?

— Конечно! Потому что, когда ислам проникал в какую-нибудь местность, он не уничтожал национальные культуры народов, а украшал их, адаптировал под законы Всевышнего. Сравните с западной культурой, которая навязывала и навязывает всем народам свой образ мышления, менталитет, идеологию. Ислам украшает нации и не запрещает национальную идентичность, в результате у каждого мусульманского народа своя особенная одежда, уникальная кухня, национальные традиции. Ислам помогал народам проявиться с лучшей стороны: быть образованными, нравственными, толерантными.

«В последнее время в Казани новое дыхание обрело искусства хатта, то есть каллиграфии. Каллиграфы тоже очень востребованы в татарско-мусульманской умме» Фото: «БИЗНЕС Online»

В чем заключается религиозный суверенитет народа?

— Какие особо значимые события произошли в духовном управлении мусульман РТ и умме за прошедший год?

— Этот год, безусловно, проходит для ДУМ РТ под эгидой развития исламского банкинга. Этот эксперимент реализуется всего год, а специалисты ДУМ РТ уже разработали 15 уникальных финансовых продуктов для 14 финансовых организаций.

— Кто в Татарстане главные специалисты по исламским финансам?

— Ученый секретарь совета улемов ДУМ РТ, преподаватель РИУ Рустам Нургалеев, казый Казани Булат Мубараков, специалист шариатского отдела ДУМ РТ Идрис Киёмов, бывший специалист ДУМ РТ, который теперь трудится в Ак барс Банке, Ильгам Сабанчин.

— То есть в ДУМ РТ настолько ценные специалисты, что они востребованы даже в коммерческих организациях?

— У нас очень много грамотных кадров. Из 11 специалистов по исламским финансам в России, имеющих сертификат AAOIFI (организации бухгалтерского учета и аудита исламских финансовых учреждений), 7 работают в Татарстане. Или, например, в России сегодня пятеро курра-хафизов. Это специалисты, которые обладают знаниями в чтении наизусть Корана по 10 кыраатам. До революции среди татар было много курра-хафизов. Например, Муса Бигиев знал 10 кыраатов. Сегодня в Татарстане их четверо, а в других регионах и вовсе практически нет таких специалистов.

В последнее время в Казани новое дыхание обрело искусства хатта, то есть каллиграфии. Каллиграфы тоже очень востребованы в татарско-мусульманской умме. Этот дефицит особенно ощущается, когда строятся мечети и начинается их внутренняя отделка, которая часто в результате оставляет желать лучшего. Единственный центр в стране, где можно профессионально обучиться каллиграфии, — это Российский исламский институт. Здесь возродили нашу татарскую школу каллиграфии, есть свои ученики. Теперь у нас нет необходимости в иностранных специалистах.

Или взять наш рукописный Коран. Если помните, этот мусхаф мы начали писать в 2022 году в честь 1100-летия принятия ислама в Волжской Булгарии. На сегодняшний день написано уже 23 джуза из 30. Подготовка рукописного мусхафа — полностью заслуга казанских специалистов, которые обладают навыками написания и проверки. В составе комиссии по подготовке рукописного Корана также всемирно известный мусульманский ученый из Дубая, богослов, глава комиссии по подготовке Корана Дубайской международной премии Священного Корана (DIHQA), обладатель наивысшей степени по хифзу Корана, потомок пророка Мухаммада ﷺ шейх Маъмун ар-Рави. Он считает, что казанский рукописный Коран, скорее всего, станет эталонным мусхафом, то есть с него будут писать другие мусхафы. А опыт подготовки рукописного мусхафа, между прочим, в современном мире существует в Саудовской Аравии, Турции, ОАЭ, Бахрейне, Кувейте, Катаре, Ливии, Марокко и Пакистане.

В свое время Маъмун ар-Рави привлек ДУМ РТ в качестве эксперта для работы над изданием Корана в ОАЭ. А в Узбекистане, Турции и Беларуси Коран, подготовленный в ДУМ РТ, даже переиздают. Настолько высок авторитет ДУМ РТ и интерес к татарскому коранопечатанию в странах исламского мира!

Сегодня практически все страны СНГ приезжают к нам за консультацией по вопросам развития ислама и межрелигиозных коммуникаций. У нас в ДУМ РТ есть наработки и опыт в любой области: от книгопечатания и медиатехнологий до строительства мечетей и развития просвещения и богословия. Вот это и есть религиозный или духовный суверенитет народа.

— Какие еще события произошли за год?

— Можно еще вспомнить, что в 2023-м открылось 19 мечетей, а за 7 месяцев 2024-го еще пять. Самая знаковая — Соборная мечеть в Альметьевске.

Наиль Маганов: «Заказ простой – мечеть должна быть очень дружелюбной!»

Очень много труда нам стоило впервые привезти в Татарстан экспозицию подлинных реликвий Пророка и его сподвижников из Дагестана. Благодарим за помощь раиса и минкульт РТ. Также мы отпечатали спецтираж обновленного издания Корана «Казан басмасы» для бесплатной раздачи в регионах России, смогли отправить гуманитарную помощь палестинцам на двух самолетах МЧС. Ярким событием стало и обнаружение могилы выдающегося татарского ученого-богослова Мусы Бигиева в Каире. Ваша газета писала об этом.

«Могила Мусы Бигиева находится на территории Королевской усыпальницы, рядом с усыпальницей принцессы Хадижи. Он был ее учителем, и она его приняла как духовного наставника» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Это кощунство — нивелировать значение и актуальность трудов выдающихся ученых»

— Была информация, что могилу Бигиева хотели снести из-за строительных работ. Не было ли мыслей перенести его останки в Татарстан?

— Да, сначала были такие мысли, если вдруг его могила попадет под снос. Но нам указывали на место захоронения ошибочно. Благодаря помощи министерства туризма и древностей Египта и стараниям Марата Гатина (руководитель представительства Россотрудничества в Египте — прим. ред.) удалось найти настоящую могилу Бигиева. Оказалось, это некрополь Эль-Карафа — исламское кладбище, где хоронили членов королевской семьи, и Бигиев почетно похоронен рядом. Именную табличку на могиле мы устанавливали вместе с лидером Египетского королевского дома, внуком последнего хедива (оттоманского наместника) Египта и Судана, принцем Аббасом Хильми беем. Бигиева чтут там на государственном уровне, и нет никакой необходимости перевозить его останки в Россию.

— Если Муса Бигиев похоронен в таком знаковом месте, почему его могилу долго не могли найти? И если он похоронен рядом с королевской семьей, о чем это говорит?

— Не было надписи на могиле, и со временем его забыли. Поэтому мы поднимали огромное количество документов, в том числе нашли записку принцессы с просьбой похоронить ее рядом с Бигиевым.

Татарский богослов в «Городе мертвых» с принцессой Египта: репортаж с могилы Мусы Бигиева в Каире

Могила Мусы Бигиева находится на территории Королевской усыпальницы, рядом с усыпальницей принцессы Хадижи. Он был ее учителем, и она его приняла как духовного наставника. Вы только подумайте: любого из преподавателей университета Аль-Азхар она могла взять себе в учителя, а выбрала в наставники татарского ученого. Более того, она завещала похоронить себя рядом с Бигиевым. Мы видели это: в одной ограде четыре могилы — принцессы, двух ее детей и Мусы Бигиева. Причем под влиянием Бигиева она изменила традициям царской семьи: ее похоронили не в мавзолее, а в земле.

— Как считаете, величина Мусы Бигиева у нас по достоинству оценена? Нет ли ощущения, что многие не до конца понимают его значения?

— Это все от недостатка информации и знаний. Например, если не знать судьбу татарского имама Нургали Хасанова, то проходя мимо его могилы в Буинске, даже и не поймешь, какой величины был этот выдающийся ученый!

Нургали Хасанов — известный мусульманский богослов (1852–1919). Он более 30 лет руководил медресе в Буинске, обучил и воспитал большое количество выдающихся учеников. Его заслуги были признаны властями Российской и Османской империй, от которых он получил высокие правительственные награды. В 1906 году он едет в Стамбул, встречается с султаном Абдул-Хамидом, который просит его некоторое время пожить в его дворце. Вы только вдумайтесь: какое впечатление нужно было произвести на султана Османской империи, чтобы он захотел продолжить общение! Султан вручил ему орден Османие I степени, подарил целую библиотеку, отправил в хадж за свой счет и с почестями проводил в обратный путь в Буинск. Представляете, какой уровень учености был у татарского имама из маленького городка!

К сожалению, большинство российских мусульман не знают ни о Нургали Хасанове, ни о Мусе Бигиеве. Может быть, только имена слышали. Но, Аллага шөкер, мы стараемся популяризировать имена и видим результаты этой работы. Чуть больше 10 лет назад я спросил у одного преподавателя Российского исламского университета, который в Каире окончил магистратуру, сколько татарских ученых он может перечислить. Он вспомнил два или три имени. Все! А сегодня любой наш имам назовет минимум 10 татарских ученых и расскажет об их творчестве и трудах.

Это значит, что общество просвещается, мы много говорим об отечественных богословах, печатаем и переводим их книги, называем их именами мечети, пишем диссертации. У нас функционирует онлайн-библиотека Darul-Kutub.com, куда мы размещаем оцифрованные старинные книги, мы у одного только Галимджана Баруди выпустили 22 труда. Консультируем зарубежных ученых по творчеству татарских богословов, чтобы они писали научные труды о них. В прошлом году в БИА на арабском языке вышла монография Верховного шариатского судьи Королевства Бахрейн, доктора Ибрахима аль-Мурейхи «Иджазы казанских ученых», посвященная религиозной деятельности выдающихся татарских богословов.

В БИА также по татарскому богословскому наследию защищены 4 докторские и 11 магистерских работ, в разработке еще 8 докторских и 9 магистерских диссертаций.

— Может, труды дореволюционных богословов — это уже архаика? Многие так думают: мир ушел вперед, а вы за книги прошлого держитесь…

— Японцы тоже ушли далеко вперед в своих технологиях. Но они не сняли кимоно, не забросили традиции! То же и с исламской цивилизацией. Когда знаешь свои корни, вперед двигаешься со знанием и уверенностью.

«Татарский народ очень много перенес в своей жизни, много событий пережил. В его истории есть много аналогичных современным ситуаций и примеров, как поступали наши предки. И с российским государством то же самое» Фото: Андрей Титов

— Татарское богословское наследие — это своего рода кимоно? Или оно по-прежнему актуально?

— Оно всегда будет актуально, потому что это основа.

— Читая соответствующие материалы, можно применять какие-то правила в жизни, постигать истину?

— В шариате есть такое понятие — суждение по аналогии. Вопросы в разные времена повторяются. Татарский народ очень много перенес в своей жизни, много событий пережил. В его истории есть много аналогичных современным ситуаций и примеров, как поступали наши предки. И с российским государством то же самое. Разве мы невольно не сравниваем СВО с Великой Отечественной войной? В истории много ответов, которые могут оградить целые народы и государства от повторения ошибок.

— Для вас кто главные духовные мыслители?

— Самые главные — Шигабутдин Марджани, Мурад Рамзи, Галимджан Баруди. Еще много можно перечислять. Почему я сразу после Марджани назвал Рамзи? Потому что для татарского народа это богослов номер два. Он 36 лет жил и преподавал в Мекке, перевел труды исламского богословия с персидского языка на арабский, написал и издал двухтомную книгу «Тальфик аль-ахбар» («Нанизывание вестей и оживление преданий о событиях, произошедших в Казани и Болгаре, а также о татарских царях»): в 1907 году — первый том, в 1908-м — второй. Знаете, чем эта книга ценна и интересна? Ее в свое время запретили. Мы нашли ее оригинал и выпустили репринтное переиздание. Это исторический труд на арабском языке о Волжской Булгарии, становлении Казани и формировании татарского правительства, периоде от падения Казани и вплоть до конца ХIХ века. В книге Рамзи оговаривает две цели написания этого труда: первая — напоминание своему народу о его истории, происхождении и о нынешнем положении; вторая — познакомить с исторической справедливостью другие народы, которые не знали о существовании Волжской Булгарии и путали татар с монголами. Особенно это касалось арабов и других народов мусульманского мира. Именно с этой целью данный труд был написан на арабском языке. Причем Рамзи писал без страха, без цензуры. Там есть интересные сведения о Казанском кремле, имаме Кул Шарифе, о минарете Сююмбике. Он любопытно описывает храбрость татар: «Невозможно описать смелость татарина, потому что он есть сама суть смелости». То есть по татарам нужно мерить уровень смелости, а не описывать ее у них. Почему татары приняли ислам? Он и об этом пишет очень интересно: татары до принятия ислама верили в единого бога Тенгри, их вероубеждение было очень похоже на веру мусульман, поэтому они с легкостью приняли ислам. Читаешь этот труд и гордишься! Его обязательно нужно перевести с арабского языка, чтобы мы познали себя и свою историю.

— А среди ныне здравствующих мусульманских деятелей для вас есть авторитеты?

— Это все члены совета улемов ДУМ РТ: Рустам Нургалеев, Дамир Шагавиев, Булат Мубараков, Абдулла Адыгамов. Каждый наш улем — звезда, большой специалист в своей области. Рафик абый Мухаметшин тоже наша глыба. У нас настолько силен совет улемов, что все вопросы шариатского характера мы решаем внутри республики. У нас нет необходимости обращаться к сторонним специалистам и пользоваться опытом другого региона или страны. Не было такого, чтобы решение по той или иной проблематике нам пришло извне. Наоборот, мы первыми поднимаем сложные вопросы, и коллеги смотрят на Татарстан и принимают аналогичные фетвы. У татар есть свой путь, он отражен именно в старинных книгах. Невозможно двигаться вперед, отложив свое прошлое на полку. Это кощунство — нивелировать значение и актуальность трудов выдающихся ученых только потому, что нашим современникам, не обладающим достаточным уровнем знаний, показалось, что эти книги уже архаичны и даже вредны для нынешнего времени.

«Покрытие головы платком, другими словами хиджаб, — это не только традиция ислама. Платок — это традиция, которая есть и в христианстве, и в иудаизме» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Муфтии и богословы могут между собой полемизировать, но это точно не компетенция депутатов»

— По поводу ношения в общественных местах религиозной одежды, головного убора вдруг разгорелся спор на разных уровнях. Может, необходимо единое решение по этому вопросу?

— Религиозная одежда должна быть разрешена повсеместно в России. Только такое решение может стать единым! Возмутителен сам факт того, что вообще в обществе это обсуждается. Где уважение к культурам коренных народов, которые веками по соседству живут в России? Почему насаждается мысль, что хиджаб — это нечто привнесенное из посторонних традиций и нарушение прав женщин? Потому что это неприемлемо на «цивилизованном» Западе? Истинное лицо Запада мы уже увидели, как можно вообще равняться на него?

Покрытие головы платком, другими словами, хиджаб, — это не только традиция ислама. Платок — это традиция, которая есть и в христианстве, и в иудаизме. Женщины в России всегда покрывались и, таким образом, защищали себя от непристойных взглядов. Картины или старинные фотографии прошлых веков, которые дошли до наших дней, свидетельствуют о том, что традиционная одежда всех женщин в России — русских и нерусских — покрывала их с головы до ног, кроме лица и кистей рук, или, другими словами, была хиджабом. Взгляните на иконы. Или вспомните, как изображали художники деву Марию — мать Пророка Исы (мир ему). Не полуголый внешний вид, а именно хиджаб — это традиционная духовная ценность российских женщин, потому что это целомудренная одежда. Значит, эту традицию нужно беречь, а не запрещать.

Но сегодня мы вынуждены наблюдать, как девочек в российских школах, училищах и вузах заставляют снимать платки. То есть со школьной скамьи мы внушаем нашим детям, что быть верующим и следовать законам Всевышнего — это неправильно. В нашей стране не ограничивается, насколько человек может раздеться, почему тогда нужно ограничивать то, насколько он может покрыться? Конституцией России в статье 28 гарантирована свобода вероисповедания и право действовать в соответствии со своими вероубеждениями. Быть покрытой для женщины — это и есть следование своей религии.

Если хиджаб запретят к ношению в общественных местах, в образовательных учреждениях, мы придем к тому, что девушки и женщины, соблюдающие религию, будут вынуждены перейти на домашнее обучение и работу на дому. Другими словами, мы ограничим права наших граждан на общедоступное образование и профессиональную самореализацию.

— Как считаете, единое решение по никабу нужно принимать?

— Сегодня этот вопрос для России неактуальный, поскольку в нашей стране процент женщин, носящих никаб, — мизерный. В Татарстане — то же самое. Поэтому не считаю нужным полемизировать на эту тему. Проблема надуманная. Как я уже сказал, Россия — большая страна, ее регионы могут сильно отличаться между собой в разных аспектах, в том числе и по ситуации в религиозной сфере. Поэтому и фетвы в разных регионах могут отличаться. Я не сомневаюсь в искренности намерений тех муфтиев, которые приняли решение временно ограничить ношение никаба. Временно — это значит, что нужно выждать, когда ситуация стабилизируется. Я знаю муфтия Дагестана Ахмада хаджи, это человек глубоко религиозный, всю свою жизнь он посвятил служению исламу и народу Дагестана. Он точно никогда не пойдет против шариатских положений и ислама. Если Ахмад хаджи принял такое решение — значит, того требовали обстоятельства, значит, другого пути не было. Ему из Дагестана виднее, что лучше для этой республики. Поэтому не стоит никого критиковать, пусть каждый муфтий следит за своей паствой.

Это некрасиво, нетолерантно, неполиткорректно со стороны общественников и депутатов — вмешиваться во внутренние дела исламской уммы. Муфтии и богословы могут между собой полемизировать, но это точно не компетенция депутатов. Разговоры о запрете религиозной одежды — это очень опасная тенденция, которая разжигает межнациональную рознь в российском обществе. Ведь авторы законопроекта о запрете религиозной одежды публично заявляли именно о запрете никаба, а про балаклавы, мотоциклетные шлемы, медицинские маски, шарфы, аниматоров в костюмах ростовых кукол они обещали, что их закон касаться не будет. Если речь идет об общественной безопасности и необходимости идентификации личности, не нужно зацикливать эти проблемы на представителях одной религии, а нужно правильно формулировать инициативу.

— А в традиции татар есть ношение настолько закрытой одежды? Платки — да, но паранджу татарки не носили же?

— Если мы заглянем в старинные книги, в те же записки Карла Фукса, то там четко описывается, что богатые татарки закрывали лицо. В 1918 году в Москве состоялся Всероссийский съезд мусульман с участием 820 делегатов со всей страны. Они приняли решение, что никаб не является обязательным в шариате. Но это решение как раз и указывает на то, что никаб среди мусульман России и, в частности, среди татар был распространен.

— Что нужно делать, чтобы не ввели запрет?

— Надо уважать соседей, уметь общаться и договариваться. Татарстан является примером уважения и терпимости по отношению к культуре, традициям и убеждениям своих соседей. У ДУМ РТ и митрополии Татарстана, например, есть взаимная убежденность и договоренность, что религиозные постулаты друг друга мы не должны обсуждать и опровергать. Эти споры ни к чему хорошему не приведут. Есть много других проблем, которые требуют общей консолидации мусульман и православных: падение нравственности в обществе, распространение аморальных ценностей, межнациональные конфликты, внешние угрозы. Давайте вместе — и богословы, и депутаты, и общественники — направим свои усилия на решение реальных проблем. Как это делают солдаты в зоне СВО. Не должно большинство указывать меньшинству, как одеваться, что есть и на каком языке разговаривать. Мы живем в демократическом светском государстве, а не в атеистическом.

«На строительство Соборной мечети сбор средств осуществляет фонд «Игелек». Все работы будут проводиться за счет пожертвований» Фото: «БИЗНЕС Online»

Соборная мечеть в Казани: «Все запланированное будет реализовано»

— Окончательно ли решен вопрос с переносом исламской академии из Болгар в Казань? Почему вдруг возникла такая необходимость? Или вопрос долго созревал?

— В Казани уже давно работает филиал БИА. В нем обучается казанская группа хазратов, которые в силу большой нагрузки не могут позволить себе учиться в отрыве от работы. Преподаватели БИА приезжают в Казань на выходные и занимаются с ними. Раньше занятия проходили в РИУ, сегодня — в собственном здании около мечети Аль-Марджани. Сейчас обсуждается возможность набора женской группы в магистратуру.

«Авылда не может быть никаких академий»: на месте парка «Кырлай» отстроят БИА 2.0?

Надо ли академию переносить в Казань? Но она же называется Болгарской, а не Казанской. Студентам в Болгаре, возможно, немного уныло, но отдаленность от центра, наоборот, располагает человека к чтению и поклонению.

— «Почему-то СМИ перестали писать о ходе строительства Соборной мечети. Что, проект заглох, нет денег на строительство? Какие работы ведутся сегодня? Сколько средств собрано?» (Ильсур Низамов)

— После того как было решено Соборную мечеть перенести в Адмиралтейскую слободу, на месте парка «Кырлай» решили сделать парк в честь 1100-летия принятия ислама Волжской Булгарией и хотя бы с маленьким молельным пространством. Эта земля передана Духовному управлению мусульман РТ. Есть несколько подходов к освоению этой территории, но все они связаны с большими затратами, поэтому мы сегодня прорабатываем разные варианты.

На строительство Соборной мечети сбор средств осуществляет фонд «Игелек». Все работы будут проводиться за счет пожертвований. Конечно, за помощью будем обращаться и к крупным бизнес-компаниям, но сегодня на них и так большая социальная нагрузка. Сейчас территория строительства уже огорожена, идет подготовка к началу работ.

— «Будет ли параллельно со строительством Соборной мечети вестись благоустройство парка вокруг нее? Ранее были планы, что у мечети появится парк «Старое русло Казанки», остались ли в силе эти планы и каким вы видите этот парк?» (Камиль)

— Конечно, все запланированное будет реализовано. С учетом намыва территория парка составит 15–20 гектаров. Там будет не просто рядовой парк, а комплексное пространство, по уровню и концепции соответствующее проекту Соборной мечети.

— «Есть ли у вас идеи реализовать целый мусульманский центр/квартал в Адмиралтейской слободе? Есть ли планы помимо мечети возвести современный музей истории ислама в РТ, научный центр, Halal-mall с использованием особенной, уникальной архитектуры?» (Рустэм)

— Одной из задач этой мечети как раз и является то, что она должна придать импульс развитию данной части города и мусульманской инфраструктуры. Вокруг должны быть места для отдыха и прогулок, бизнеса, молитвы, детей, общепита и туристов. Соборная мечеть будет встречать гостей Казани, как бы заявляя, что они приехали в северную столицу исламского мира, в современный мусульманский центр России.

— «Соборную мечеть еще не построили, но она уже взяла много международных премий, архитектуру мечети отметили на высочайшем уровне и о ней говорит вся страна. А что будет особенного в мечети, помимо архитектуры? Каким будет внутреннее наполнение? Идея со смотровой площадкой на минарете будет реализована?» (Ринат)

— Честно скажу: для меня, как религиозного деятеля, смотровая площадка на минарете — даже не вторичный, а 10-й вопрос. Мечеть должна в первую очередь служить верующим, а не быть архитектурным объектом для туристов. Мечеть для мусульман — это реальная потребность. Татарской умме нужна современная функциональная мечеть для еженедельных пятничных и праздничных намазов, для того, чтобы мы могли собраться вместе и послушать общую проповедь. Поэтому для нас гораздо важнее функционал, содержание и дальнейшая эксплуатация здания, а не его туристическая привлекательность. Все-таки сначала нужно решать главное, а потом уже можно обсуждать дополнительное.

Парящая над Волгой: на «Арх Москве» показали новую концепцию Соборной мечети в Казани

Но поскольку такой вопрос поступил в редакцию, то скажу: у любого минарета мечети есть смотровая функция, но допуск на эти площадки сопряжен с вопросами безопасности и целесообразности. На минарете мечети Кул Шариф тоже есть смотровая площадка, но мы не считаем нужным организовывать поток всех желающих на нее.

Что касается содержательного наполнения Соборной мечети, то ДУМ РТ направило концептуальное ТЗ ответственным лицам. Мы считаем, что в мечети, помимо молельных залов, должны быть помещения для образовательных программ, научно-богословских конференций и собраний, для исполнения ритуалов никаха, имянаречения, дженаза и курбана, обязательно должна быть площадь для достойной организации прощания с усопшими. Нужны еще вакуфные доходные площади, банкетные залы, спортплощадки и детские площадки. А затем уже музейное пространство для туристов — их потоки не должны мешать молящимся.

— Когда вдруг решили все переиграть — и архитектуру, и локацию соборной мечети, с каким сердцем вы восприняли эти изменения?

— Я просто уже захотел, чтобы все споры вокруг нее затихли и она наконец была бы построена и заработала в полную силу. Чтобы в ней закипела жизнь, чтобы она консолидировала мусульман Татарстана, которые сейчас объединены в небольшие махалля по 100–300 человек. Город развивается, центр расширяется, и Адмиралтейская слобода территориально расположена в самом центре Казани. Посмотрите на карту и убедитесь. Соборную мечеть надо строить на перспективу, чтобы она служила потомкам многие века.

— Как обстоят дела с мусульманским детским садиком и школой на берегу Казанки?

— У нас появились спонсоры, и мы прорабатываем проект. Изучаем опыт Швейцарии и ОАЭ. Площадь участка нам позволяет создать не только школу, но и детский сад при ней — там 4 гектара земли. Ранее мы обсуждали, что преподавание будет только на татарском языке. Сейчас рассматриваем вариант, что все-таки школа должна быть двуязычной, с равным преподаванием татарского и русского языков.

«Рядом с Соборной мечетью было бы идеально, но…»: что Самигуллин отстроит на Казанке вместо высоток ТНВ?

Планируем, что школа будет платной, только так в ее стенах мы сможем сохранять татарскую идентичность и язык. У ДУМ РТ есть опыт создания частных школ, и все они показывают, что будущее национального образования — именно за таким форматом. В государственной школе сохранить татароязычную среду сложно хотя бы потому, что она обязана принимать всех детей подряд по месту регистрации. А частная школа имеет возможность набирать тот контингент, с которым намерена работать — родителей, заинтересованных в татарско-мусульманском воспитании своих детей, чтобы они изучали татарскую культуру, татарский язык и ислам. При этом школа хоть и будет платной, но это точно не коммерческий проект: для нас важно покрыть только основные потребности, чтобы хватало на зарплаты учителям и содержание зданий.

Окончание следует