Уже в понедельник нас ждет инаугурация президента России, Владимир Путин вступит в свой очередной шестилетний срок. Каким он будет? По мнению политолога Руслана Айсина, глава государства, ранее настаивавший на верховенстве права, законности и уделявший внимание процедурным вопросам своей легитимации, сейчас пересматривает прежнюю концепцию. О путинском режиме, устойчивость которому придает опора на две ноги (полудиктатуру и полудемократию), размышляет наш автор.
«РАЦИОНАЛИЗМ УСТУПИЛ МЕСТО СЕНТИМЕНТАЛЬНОМУ ОСОЗНАНИЮ ХАРИЗМЫ КАК ПРАВА НА ИСКЛЮЧИТЕЛЬНОСТЬ»
Завтра Владимир Путин вступит в свой четвертый президентский срок. Процесс вступления в должность носит красивое латинское название — инаугурация, что означает «посвящение». Вообще, хотя официоз сейчас клеймит на каждом углу западный мир, именно из его штанишек вырос весь политический церемониал, представление о властных отношениях. Неважно, Римская ли это империя или Византийская. Факт налицо: Россия проросла в европейскую символическую почву. Посвящение — это помазание. Сугубо религиозное действо, и президент у нас не просто глава исполнительной власти и гарант Конституции, а, как любят говорить сейчас политики и справа, и слева — национальный лидер, символ России. А символ священен по определению.
Путин давно уже перестал принадлежать себе, он принадлежит всему политическому классу страны, который заинтересован в сохранении статуса-кво. Путин — сакральный зонтик, закрывающий элиту от неприятного камнепада в виде недовольства населения и критиков первого мира. Президент четвертого срока уже, по сути, становится символом нескончаемого застоя, необрежневизма, но с отточенными гранями в виде монархизма, народности и прямого взаимодействия с высшим началом, как помазанник Божий.
Еще шестилетие назад все это воспринималось как анекдотичная проекция политической сатиры писателя Сорокина из «Сахарного Кремля», но сегодня это суровая и твердая, как колымская почва, данность. Путин, некогда создавший вертикаль власти, настаивавший на верховенстве права и законности (влияние юридического образования), уделявший внимание процедурным вопросам своей легитимации, сейчас пересматривает прежнюю концепцию. Легитимность должна проходить через горнило тотальной преданности и любви народа и безукоризненной преданности окружения. Рационализм уступил место сентиментальному осознанию харизмы как права на исключительность.
«ПОСМОТРИТЕ, КАК БЫСТРО ЗАДВИНУЛИ АДЕПТОВ «РУССКОГО МИРА» НА ПОЛИТИЧЕСКИЕ ЗАДВОРКИ»
Авторитаризм не требует тоталитарных методов, как эмоционально-наивно рассуждают многие. Это не нужно и самому Путину. При авторитаризме ответственность распыляется на весь бюрократический аппарат. Более того, авторитарный правитель имеет возможность маневрировать, прикрываться имитационными структурами демократии — парламентом, партиями. Но самое главное определение — авторитарный режим поощряет в обществе пассивность, а тоталитарный требует мобилизации. Авторитарная система властной доминации убеждает своих граждан оставаться дома, смотреть телевизор, удлиняет им праздники, чтобы они копошились на дачах. Для морально и ментально изможденного, стареющего населения другое противопоказано. А кто слишком активен, бодр, тот уже вызывает подозрение. Бойких и идеологически рьяных власть не любит. Посмотрите, как быстро задвинули адептов «русского мира» на политические задворки, в отношении многих заведены уголовные дела. Ранее разделались с русскими националистами, БОРНовцами. Их умело использовали для политических нужд, а потом делегитимировали.
Идеологизированные нужны для тоталитарного режима. Без них он невозможен, они — его база, строительный материал. Без их пафоса и неистового энтузиазма «мир будущего построить невозможно». А авторитарно-гибридный режим потому и гибридный, что умело сочетает в себе противоположные вектора лайт-изоляционизма, своеобразно понятую религиозность, веру в золотого тельца, рыночный либерализм и сталинизм, тянущий почему-то за собой любой бунт против модернового мира, стоящего в идеологической оппозиции к России (хотя, естественно, любая отсылка к революционной традиции внутри страны воспринимается как покусительство на основы).
Авторитарный режим супротив тоталитарному боготворит не «светлое будущее», а славное прошлое, которое пытаются оболгать, которому завидуют недруги. Прошлое — это модель жизни: тогда и трава была краше, и хлеб вкуснее, и держава величественней. В этом историческом мифо-киселе тоже все намешано, но оно работает. Скрепы авторитаризма не только в его лидере, но и в славном прошлом. А прошлое надо только созерцать, в отличие от будущего, которое нужно творить и вершить, то есть проявлять ту самую мобилизационную прыть.
Для этого типа режима характерна зависимость от природных ресурсов, помогающих сохранять стабильность. Это отсекает элиту от возможности думать о модернизации, для созерцающих прошлое она ни к чему. Новое — это всегда враг старого. Важно, что в гибридных режимах проходят выборы, референдумы, но в результате их власть не сменяется. Она прочна, как сталинский чугун. Есть крупные СМИ и телеканалы, но их информационная повестка не выходит за линии, очерченные кремлевскими администраторами. Они все мейнстримные, за редким исключением, разумеется. Есть имитационная оппозиция, названная системной, и есть несистемная, заклеймированная как «пятая колонна». Гибридно-авторитарный режим позирует в роли дуальной полудиктатуры-полудемократии, не являясь ни той, ни другой. Опора на эти две ноги делает его устойчивым.
«РОССИЯ — СТРАНА ПРОШЛОГО, СТРАНА БЕЗЛИКИХ СТОЛОНАЧАЛЬНИКОВ»
Прогнозы — всегда дело неблагодарное. Можно, конечно, наметить общие тенденции, разлиновать толстыми линиями возможные сценарии, минуя прогнозы о судьбе отдельного персонажа или группы влияния в элите. В этом случае, исходя из динамики, есть основания считать, что никакого модернизационного или технологического рывка ждать не приходится в ближайшие годы. Это дежурные фразы, так как сам этот подход противоречит логике боязни мобилизационного сценария. Для этого нужны кадры, а их на поверхности нет. Резерв путинского окружения узок...
Была попытка — скорее имитационная — призвать во власть так называемых технократов вместе с методологами Кириенко. Молодые кандидаты в губернаторы прыгали со скалы в реку, проходили какие-то нью-эйджевские тренинги и т. д. Этим вся технократичность и ограничилась. Спустя год об этой «молодой ленинской гвардии», которых пытались двинуть во власть, кажется, забыли. Так как не сработало. Нужны реальные, осязаемые преобразования.
Николай I как-то вбросил фразу, что страной управляют 30 тысяч столоначальников, а не он. И они тоже не хотят перемен. Они готовы признавать своего начальника неприкасаемой фигурой священного бремени лидерства, потому что сама бюрократия безлична. Она не признает лиц, она размыта, как пейзаж за запотевшем окном. И ей нужен хозяин. Она ищет его. Лидер должен обеспечить ее сохранность. Россия — страна прошлого, страна безликих столоначальников, которые считают главным оружием не знания и человеческий капитал, а печать и подпись. Священные амулеты бюрократических скреп. И кажется, что Путин заключен в эти скрепы как в стальные латы на следующие шесть лет...
Или остается надежда на «инновационного Путина» четвертого срока?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 82
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.