«С ДЕБИЛАМИ МЫ ТАКУЮ ТЕРРИТОРИЮ СТРАНЫ НЕ УДЕРЖИМ. РАЙКИН ОБ ЭТОМ ГОВОРИЛ»

Андрей Караулов — журналист, автор телепрограммы «Момент истины»:

— Я во многом согласен с актером и режиссером Константином Аркадьевичем Райкиным, потому что, если верны слухи об идее сократить в Москве сразу 40 театров (такой проект вроде как существует), то это, конечно, безумие. Я не очень понимаю, зачем нужно ссорить интеллигенцию и власть, горожан и актеров. Правда, не понимаю. 40 театров сократить одним взмахом сабли! Такого не было никогда. Были безумные проекты у Сталина, скажем, объединить цыганский театр с еврейским, приказав им в две недели найти общий язык. Но объединить, а не закрыть. На культуру и так мало денег выделяется. Если вообще ничего не будет выделяться, а театры будут закрываться, то мы просто одичаем. В стране растет огромное количество дебилов. Есть замечательные ребята, но дебилов больше. С дебилами мы такую территорию страны не удержим. Райкин об этом говорил. Мы страну такую большую не удержим, ее границу, ее трубы, ее заводы, ее аммиакопровод, ее аэропорты. Там, где дебил, там все начнет взрываться.

А самое главное, когда мой товарищ, министр культуры Владимир Мединский, говоря о средней зарплате актеров по стране, называет какие-то безумные деньги, люди начинают смеяться. Так ошибаться министр культуры не может. При всем моем уважении к моему большому личному другу Володе Мединскому я хочу сказать, что так министр ошибаться не может.

Власть никакой воли давно не диктует. Я бы очень хотел, чтобы у нас, наконец, появился, какой-нибудь совет по нравственности, потому что некоторые театры многое себе позволяют. Например, издеваются над Путиным на сцене. Спектакль «Лир» в Петербурге, где женщина, очень похожая на президента России (женщина!), играет Лира. Не хочу все это пересказывать, но я очень бы хотел, чтобы был диктат власти. Его нет вообще ни в каких смыслах. Ни цензуры нет, ни цензуры совести, ни диктатуры совести, нет позиции министерства. Очень часто этой позиции нет, хотя она должна быть. А вот когда касается финансовых вопросов, тогда да, начинается диктатура: у нас нет денег, нам трудно содержать театр Градского, который только что был открыт. Два года театру Саши Градского. У нас нет 102 миллионов. Театр Светы Враговой «Модерн» замучили проверки — 6 или 8 проверок одна за одной. Где в каких законах написано, что актерам можно не давать работу, а из театра не выходит одна комиссия за другой? Как это понять? Господин Печатников, вице-мэр Москвы, объясняет... Даже пересказывать не хочу! Но проверки идут одна за одной! Одна комиссия ничего не нашла, идет другая на следующий день. Это тема для прокуратуры, но она тоже не проверяет такие вещи, хотя любой театр — это тоже бизнес.

Фраза президента «Хватит кошмарить бизнес» прозвучала, но проверки идут. Так на каждом шагу. Все это говорит не о диктатуре кого-то к кому-то, а об отсутствии политики в области культуры. Закрыть театры может любой идиот. Человек падает быстро, но поднимается медленно. Кто потом эти школы вернет? Каждый театр — это школа, это эстетика. Кто вернет эту школу? В свое время Гайдар хотел закрыть Арзамас-16. Ему Вольский звонил и объяснял: откуда возьмется новый Курчатов через 30 лет? Была тема у Гайдара: раз заряды боевых бомб проверяются раз в 30 лет, то зачем 30 лет кормить дармоедов? Через 30 лет новую бомбу сделаем, да и все. Откуда, из какой школы эта бомба появится, из каких чертежей? Тогда отстояли. Сейчас то же самое с театром. Погибнут школы. А дальше что? Ничего — целина.

Ирина Прохорова — общественный деятель и главный редактор издательства «Новое литературное обозрение»:

— Мне кажется, во всей этой истории как раз и выявляются проблемы довольно архаического представления о том, чем должна заниматься власть и какие обязательства искусства перед государством, если оно дает деньги. Я читала очень много комментариев по этому поводу с разных сторон. Так вот хочу заметить, что многие говорят о том, что поскольку государство у нас сейчас основной донор (до 70% государственных средств везде), то в общем довольно бессмысленно требовать независимости. Я не могу с этим согласиться. Идея госзаказа довольно архаическая. Короли так давали деньги, чтобы им оды писали. В современном обществе, если государство помогает, то помогает развитию культуры, никак не вмешиваясь в контент. Хочу заметить, что, например, во Франции государство до самого недавнего времени было главным спонсором всей культурной жизни, при этом никогда не было историй (во всяком случае, такого масштаба) и скандалов, чтобы государство говорило: «Мы даем вам деньги, извольте снять фильм на такую тему, вот так трактующую».

Поэтому, мне кажется, здесь должно быть правильное понимание взаимоотношений общества и государства. У нас пока представления очень тоталитарные, я бы сказала, очень примитивные представления о рынке, которые сложились в нашем обществе по принципу «Кто девушку ужинает, то ее и танцует». Вульгарное, абсолютно неправильное представление. Если меценаты дают деньги, поддерживают какую-то акцию, они просто полагают, что эта важная акция, будь то частные меценаты или государство. Конечно, у государства бывают приоритеты. Предположим, считают, что сейчас надо больше поддерживать театр, потому что он у нас плохо развит. Но идея диктата условий и особенно продвижения идеологии государственными деньгами, я считаю, что это наше печальное прошлое, которое очень плохо сказалось на развитии нашей культуры, пострадало огромное количество людей. Культура за эти 25 лет сумела расцвести несмотря на все сложные условия, у нас есть что показать миру. А если мы сейчас начнем опять по старинке: «А давайте лепить образ положительного человека, вы не так его лепите. Давайте так и так», — то, увы и увы, у нас опять начнется культурная деградация. К сожалению, никаких других рецептов здесь быть не может.

Мастера культуры с культурой. Я бы так сказала. Требовать от художника, чтобы он какие-то политические выбирал стороны, я считаю, это и есть превращение культуры в колесико и винтик идеологии и пропаганды. У нас наследие сталинистского представления о культуре, оно не исчезает, во всяком случае, у людей, которые получают рычаг власти. Они полагают, что раз деньги дают, то они и заказчики. Это ведь не так. Культура в современном обществе является мощнейшим источником развития, причем не только духовного, что всегда было и важно, но и экономического развития. Никакой управленец не может сказать и даже сами художники, что реально останется в культуре, а что нет. Поэтому идет колоссальный эксперимент во всех областях.

Таким образом, за счет того, что что-то постепенно выявляется в культуре, оседает та крупица, которая становится нашей традицией. А если сейчас начинать загонять искусство в определенные коридоры, даже с самыми лучшими намерениями, то опять мы получим убожество и серость, что мы имели в советское время. то немногое количество людей, мы знаем их биографии, сколько они создали и сколько не смогли создать, поскольку темные люди учили, как надо писать, рисовать и т. д., это все чрезвычайно печально. Потом и получается, что наши талантливые люди уезжают, чтобы состояться в другом месте как великие мастера. А мы потом только охаем и ахаем, что мы одухотворили всю Европу и весь мир. Поэтому пора, я думаю, прекратить эту порочную практику цензуры.

Александр Минкин — обозреватель газеты «Московский комсомолец»:

— Власть не должна и не имеет права диктовать художнику, потому что Конституцией России цензура запрещена, а свобода творчества гарантирована. Говорят «власть диктует», «власть запретила», но разве это какая-то абстрактная власть? На самом деле это люди. Например, министр Мединский — это власть. Однако если «власть» звучит более-менее прилично, то «Мединский» звучит далеко не так прилично. Диктатура власти — это кто? Если это Мединский и ему подобные, то они временщики: сегодня есть, а завтра их нет. Пользуются ли они авторитетом в глазах общества? С какой стати человек, который наговорил столько глупостей, который обвинен в махинациях с докторской диссертацией, в каких-то полууголовных махинациях, называется властью и диктует художнику? Такой «власти» лучше бы в тюрьме сидеть.

Сложилась ситуация, когда любой назначенец наделен огромными полномочиями. Работает система: Путин назначает премьер-министром Медведева, премьер-министр Медведев, предположим, назначает министра культуры, который, в свою очередь, выбирает себе какого-то зама, про которого мы ничего не знаем. Но такая должность позволяет ему распределять бюджет. Одному режиссеру дать денег, другому не дать. Эта система глубоко порочна сама по себе. Потому что у этих финансовых потоков, у финансового крана стоит вообще неизвестно кто. Чем они прославились? Когда они успели завоевать авторитет в художественном мире? Не имея ни таланта, ни вкуса, они поощряют бездарных демагогов. А те шедевров не создают никогда, зато умеют льстить начальству. Вот они и сливаются: вместе пилят деньги и хором поют о патриотизме.

«Например, министр Мединский — это власть. Однако если «власть» звучит более-менее прилично, то «Мединский» звучит далеко не так прилично» «Например, министр Мединский — это власть. Однако если «власть» звучит более-менее прилично, то «Мединский» звучит далеко не так прилично» Фото: kremlin.ru

«БЫЛО БЫ ДЕШЕВЛЕ ВСЕХ ЭТИХ «ТВОРЦОВ» СПИСАТЬ В УТИЛЬ И ПЕРЕЗАПУСТИТЬ У НАС КУЛЬТУРНЫЙ ПРОЦЕСС»

Владимир Бортко — режиссер, депутат Госдумы РФ:

— Если я продюсер, то я обычно делаю кино так, как я хочу. Логично? Логично, если я даю деньги. Я даю деньги, значит, я в какой-то степени должен увидеть то, что хочу делать. А если я делаю за собственные деньги, то никого не спрашиваю и спрашивать не собираюсь. Если человек дает деньги, он имеет право получить то, что он хочет. Если денег не дает, пускай в сторонке сидит. Все очень просто, во всем мире именно так. Другого варианта нет. Кто деньги дает? Голосуйте тогда, чтобы было другое общество, чтобы другие люди там сидели.

Егор Холмогоров — общественный деятель и публицист:

— Прежде всего необходимо понять, что защищает Константин Райкин и те, кто ему подобен. Они защищают право своей цензуры, цензуры своего сообщества, своей, если можно так выразиться, мафии, над нашим культурным, театральным пространством. Эта тусовка никогда не допускает в свою среду ничего талантливого, ничего патриотического, проникнутого искренней любовь к России, ничего, что не несло бы каких-то семян разврата и растления. То есть если бы у них была воля, все было бы циничным, с примесью грязи. Соответственно, когда возникает вопрос о вмешательстве государства, то они смотрят на это так: вот сейчас придет государство, у него же есть хоть какие-то иногда патриотические порывы, ориентации на общественное мнение, на что-то более-менее морально здоровое, вдруг оно нам что-то такое приличное протащит.

Понимаете, у них тут было 100-процентное дистиллированное неприличие, а тут вдруг может протащиться что-то приличное. Поэтому они орут о цензуре, поэтому они требуют для своей тусовки полного контроля над содержанием культурного процесса в стране. Конечно, это неприемлемо абсолютно. С моей точки зрения, для государства, для народа как раз было бы дешевле вообще всех этих «творцов» просто списать в утиль и перезапустить у нас культурный процесс практически заново. Потому что это на самом деле собрание бездарей по большей части, просто очень злобных, вредных бездарей, и перезапуск был бы со всех точек зрения дешевле того, что происходит сейчас, в том числе попытки на них как-то влиять, что-то требовать от них. Черного кобеля добела не отмоешь.

Если, скажем, у того же Райкина за все время его творчества шло, на мой взгляд, моральное разрушение общества, с чего он вдруг, даже под государственным давлением, будет куда-то перестраиваться? Я в это не верю. Поэтому их не надо цензурировать, их надо просто всех выгнать, чтобы не было такой ситуации, когда государство содержит вот этот театр, при этом еще на эти государственные деньги рядом строится торговый центр. Вот пусть живет с торгового центра менеджер Константин Райкин, очень хорошо.

Азат Хаким — председатель совета директоров группы компаний «Тулпар»:

— Я считаю, Константин Райкин не совсем прав, точнее, не совсем корректен. Коли деятели искусства действительно получают деньги из бюджета, то государство вправе знать, как эти деньги расходуются и на что они нацелены. Идет ли патриотическое воспитание людей, или наоборот, устои государства подрываются через спектакли, постановки. И, я думаю, слово «цензура» здесь не совсем применимо, это скорее контроль, он должен быть.

А как потребителя меня скорее не устраивает то, что делается на телевидении. В основном герои сегодняшних телевизионных проектов уголовники, вымышленные нелепые персонажи с глупыми сюжетными линиями, диалогами. То есть смотреть нечего, на какой канал ни переключи. И я резко против такого положения дел, тем более что производится это на народные деньги. Собственно, это касается и кино, хороших фильмов сегодня очень мало. Философских, что-то пробуждающих в людях, глубоких. В основном идут штампы, мыльные оперы.

Миляуша Гайфуллина — директор всероссийского общественного фонда «Татарская семья»:

— Я считаю, что государство имеет право указывать, что нужно делать творцам. Демократия — это не хаос. Демократия — это нечто другое. Нынешняя культурная политика очень разумная, но сравнивать ее с западной не могу. Западная культура мне совсем не нравятся, управляют они ею или нет, не знаю. На вопрос Сталина — «С кем вы, мастера культуры?» — ответить не могу, в ту эпоху не жила. С кем должны быть деятели культуры: с властью или народом? Власть и народ должны быть едины, тогда будут все счастливы. Где-то они едины.

Ферит Гибатдинов — председатель национально-культурной автономии татар Чувашии, художественный руководитель фольклорного ансамбля «Мишар»:

— Цензура была и должна быть. Только масштабы какие? Вот это другой вопрос. Культурная политика как финансировалась по остаточному принципу, так и продолжается на сегодняшний день. У нас очень много федеральных программ, региональных программ по поддержке культуры. Но попасть туда, пройдя через мелкое сито, очень трудно. На Западе тоже, само собой, государство управляет деятелями культуры. Как без этого? На сакральный вопрос сталинской эпохи я ответил бы просто: деятели искусства должны быть с обществом. Общество же взаимосвязано с государством. Власть же должна служить народу.

«НЕЛЬЗЯ ИЗ КАКИХ-ТО НЕОФИТСКИХ СООБРАЖЕНИЙ НА ВСЮ КУЛЬТУРУ НАБРАСЫВАТЬ КАКИЕ-ТО СВОИ ЭМОЦИИ И СВОИ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ДОБРЕ И ЗЛЕ»

Виктор Ерофеев — писатель:

— Я считаю, что Костя прав на 300 процентов. Действительно, нельзя из каких-то неофитских соображений, представлений о том, что такое вера и что такое патриотизм, на всю культуру набрасывать какие-то свои эмоции и свои представления о добре и зле. Это, во-первых, выглядит глупо. А во-вторых, выглядит просто издевательством над культурой. Поэтому Костя правильно взбунтовался. Я считаю, нам надо сплотиться вокруг него и провести эту линию, потому если у кого-то обиженные чувства верующих, то у других обижено чувство культурных деятелей, которым руки выкручивают глумливым образом.

Приводят одни причины, а на самом деле все это касается цензуры, закрытой, закамуфлированной, или пугливости — этого тоже полно чиновничьего. Или просто страха за то, что что-то новое откроется. В общем, начался переполох вместо культуры. Костя сказал очень правильно, ярко, по делу. Я надеюсь, что к нему и министерство культуры, и прочие компетентные организации, связанные с культурной жизнью, прислушаются. Иначе это будет просто конфронтация, которая ни к чему хорошему не приведет, разобщение начнется.

Инна Яркова — директор фонда поддержки современного искусства «Живой город»:

— Мне сложно судить о ситуации в целом, могу сказать, что в нашем регионе ситуация особенная, где власть очень лояльна к художникам, опять же с оговоркой, к молодым художникам. У нас получают поддержку самые разнообразные инициативы, и это правильно, художника нельзя ставить в рамки, поскольку сама цель искусства — выйти за рамки, какими бы они ни были, и те процессы, что происходят сейчас, лишь подтверждают это.

Мария Горшунова — генеральный директор сети ООО «Майдан», член попечительского совета казанского ТЮЗа:

— Я считаю, государство не должно вмешиваться в дела деятелей культуры, но в каком плане? Когда Константин Райкин говорил о цензуре, а ему ответили, что это государственный заказ, я понимаю, что госзаказ — это такая тематика. А вот дальше, мне кажется, возникает момент свободного художника, когда эта тематика преобразуется в произведение, неважно какое, литературное или сценическое, и тут его автор может привносить свои детали. Я считаю, что вот на этом уровне цензуры быть не должно.

Да, должен быть какой-то определенный диктат, государственный заказ. Например, у нас Театр юного зрителя, понятно, что основной контингент, приходящий туда, — это юные зрители, и они ждут какой-то программный сценический продукт. Но при создании этого продукта государство вмешиваться не должно. Здесь я на стороне Константина Райкина. Не буду судить обо всей стране, но в Казани такой управляемости со стороны государства я не вижу, здесь все-таки преобладает больше творческий порыв художников.

Резеда Ахиярова — композитор, народная артистка РТ:

— Это очень сложный вопрос. В минимальной степени, конечно, может быть, нужно контролировать какие-то моменты, но я считаю, что внутренняя цензура есть у каждого художника. Если он ответственен за свое творчество, он внутренне отслеживает какие-то моменты, которые позволительны или нет в творчестве. Я считаю, что человек творческий должен отвечать за свои деяния, за все свои произведения, которые он создает. И жесткой цензуры, я считаю, не должно быть. Потому что это волеизъявление художника.

«СЕЙЧАС ТАКАЯ ПОРА, КОГДА МНОГИЕ ДЕЯТЕЛИ ИСКУССТВА ВЫХОДЯТ ЗА РАМКИ ПРИЛИЧИЯ...»

Фарит Фарисов — глава региональной татарской национально-культурной автономии Москвы:

— У любого государства наивысший закон, начиная с греков, Римской империи, — это благо народа. Любой руководитель страны понимает, что он должен делать благо для народа, для того, чтобы он его поддерживал, чтобы он наслаждался своей властью, руководил. На сегодняшний день мы прекрасно понимаем, что наслаждаться настоящим можно только в том случае, если у тебя есть предсказуемое будущее. Будущее невозможно, если нет анализа истории. Исходя из этого, так же делает государство, то есть оно прекрасно понимает, что ему для того, чтобы долго существовать, нужно выращивать то поколение, которое будет продолжать его идею. На сегодняшний день, к сожалению, мы прекрасно понимаем, что идея размыта. Я по натуре своей социалист, поэтому считаю, что людей должна объединять общая идея, например, то, что каждый индивидуум в нашей стране должен биться за единение страны и за эту нашу землю, вне зависимости от национальности. Объединять может то, что земля и недра принадлежат народу. Значит, образование и медицинское обслуживание должны быть бесплатными, должны быть социальные гарантии. Все, этого достаточно. У нас самая богатая в мире страна.

Для чего я это рассказываю? Государство должно выращивать то поколение, которое должно быть для него предсказуемым. Культура — это образование. Культура несет те ценности государства, которые оно должно насаждать. Исходя из этого мы видим, куда оно идет. Когда Райкин сказал, что нам насаждают, то надо делать анализ: кто насаждает? А возмущаться Райкину нужно было не сейчас, а когда были выборы, когда он выбирал это государство. Константин Райкин — это не простой статист государства, а человек и знаковая фигура, от мнения которого зависит дальнейшее насаждение ценностей нашего государства. Если он поднял этот вопрос, значит, нужно вынести это не простой репликой, на обсуждение. У нас есть рычаги, в законном порядке поднять общественность, вынести свое мнение к тем людям, за кого он голосовал, а потом внести законопроект. Вот какой механизм должен работать. Не надо привыкать делать яркие заявления, если хочешь чего-то добиться, то нужен системный подход. Покажите мне те государства, где это не так, где государство не контролирует то, что распространяется культурой, и не насаждает цензуру. Везде это происходит: где-то более завуалированно, где-то более открыто, но это есть.

Ренат Харис — поэт:

— Это очень большой насущный вопрос. Есть всемирно известный принцип: кто платит деньги, тот и командует. Об этом тоже нельзя забывать. И в то же время параллельно существует другой закон: творчество безгранично, значит, оно свободно. Но свобода без узды не бывает. Сейчас такая пора, когда многие деятели искусства выходят за рамки приличия — и морального, и эстетического, и в искусство тащат грязь. Поэтому эти вопросы само собой поднимаются. А когда искусство настоящее, когда художник честный, когда художник на нравственной высоте, то вопросов, которые вы мне задали, вообще не должно существовать. То, что вопрос цензуры существует, говорит о том, что в сфере культуры не только нашей страны, но и всего мира что-то не в порядке.

Роберт Миннулин — поэт:

— Цензура, конечно, не нужна. Каждый художник сам должен быть цензором своего творчества, театр — своего. Без этого никак. Что касается Райкина, то он вещал с московской каланчи, я не знаю, в каких условиях они живут и работают. Возможно, они избалованы финансированием, может, им не хватает. Но если уж Райкин с такой высокой трибуны поднял этот вопрос, значит, что-то не так.