Василий Колташов: «Мы вступаем в эпоху дорогой еды, этот тренд надолго»

Василий Колташов: «Мы будем выигрывать от общей ситуации в мире, даже если она все еще останется депрессивной, особенно в Соединенных Штатах. Плюс Китай свою экономику перезапустил. Китайский рост будет тоже положительно влиять на нас» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Объективных данных, которые бы всю ситуацию в цифрах обрисовали, нет»

— Василий Георгиевич, давайте сначала о ситуации, в которой оказалась российская экономика в постпандемический период. Вот что написал по этому поводу один из экспертов: «Плывем по дну, поднимая ил. Госрасходы увеличиваются, бизнес умирает, растет безработица, количество рабочих мест сокращается, доходы граждан падают уже 10 лет, рубль слабеет — растет инфляция». Вы согласны с такой оценкой ситуации?

— Мы плывем, и это уже само по себе достижение. Мы плывем в неплохом течении. Оно называется ростом мировых цен на нефть, к которому добавляется мировой рост цен на продовольствие, и в этом смысле российская экономика чувствует себя лучше, чем многие западные — американская, западноевропейская, тем более английская. Если использовать понятие «дно», то нужно сказать, что на кризисном дне мы оказались где-то в апреле прошлого года, когда после мартовского мирового падения цен на нефть и коллапса многих международных связей наступил локдаун. После этого мы начали потихонечку выходить и подниматься с кризисного дна.

Поднимаемся ли мы быстро? Я думаю, что нет. Считаю, что признаки экономического оживления, как это было и полгода назад, перемешаны с симптомами депрессии. Не везде пройдены нижние точки, уже наблюдалось некоторое оживление в торговле, сфере услуг, росли продажи недвижимости. А рост цен на недвижимость на 10 процентов за 2021 год показывает, что это не чистая депрессия, не чистый застой после обвала и что спад в экономике был не слишком глубоким. Следовательно, он оказался не трагическим. В противном случае, несмотря на все меры поддержки со стороны правительства, мы наблюдали бы падение цен на жилье. А этого не произошло. В депрессивной зоне оказалась Москва, может быть, отчасти Питер, а в остальных регионах люди активно покупали жилье, опираясь на льготную ипотеку и на свою веру в лучшие перспективы.

Поэтому нельзя сказать, что сейчас мы на дне. Во-первых, что мы лежим там, а во-вторых, мировая экономика тоже находится сейчас в очень непростой ситуации, и во многом мировой рост цен на нефть ведь связан с обесцениванием долларовых активов. Во-первых, потребительская инфляция в США по итогам 2020 года была довольно высокой, а во-вторых, идет обесценивание ценных бумаг. Денежная масса, возросшая за 12 лет мировой нестабильности, начинает перетекать на рынок нефти и повышать цены на продукты, которые мы экспортируем. Это станет положительно влиять на нашу экономику в дальнейшем. Но это не будет, условно говоря, тем, чем являлось в нулевые годы, когда они просто росли и можно было расслабиться и насладиться моментом. Тогда мы на высоких ценах вывозили и вывозили, а экономика росла сама собой вслед за этим. Сейчас нам нужно развивать переработку и создавать рабочие места здесь. Развивать внутренний рынок, что напрямую будет связано с расширением инфраструктурного и жилищного строительства.

Это стратегические задачи по выходу из экономического кризиса. Говорить, что мы уже полностью из него вышли, я не могу, как и о том, что мы лежим где-то на дне или плывем по дну и все ужасно, потому что это не так. Я думаю, что в апреле ситуация будет лучше, тем более что цены на нефть станут подниматься, они могут положительно влиять на рубль и на нашу экономику в целом. Мы начнем выигрывать от общей ситуации в мире, даже если она все еще останется депрессивной, особенно в Соединенных Штатах. Плюс Китай свою экономику перезапустил. Китайский рост будет тоже положительно влиять на нас. Мы находимся в орбите такой мощной экономики, как экономика Китайской Народной Республики. Так что все далеко не мрачно.

С другой стороны, не может быть все радужно после 12 лет турбулентности, а позади именно столько лет мирового кризиса. Даже подумать страшно — 12 лет!

— По данным совместного исследования Headhunter и компании «Деньги вперед», 25 процентов респондентов признались, что их зарплата не покрывает основные нужды, 39 процентам с трудом хватает на необходимый для жизни минимум, а полностью удовлетворять основные потребности в рамках зарплаты получается у 36 процентов россиян. Самыми большими статьями расходов участники опроса называют траты на питание (62 процента), аренду жилья и выплату ипотеки (35 процентов), коммунальные расходы (27 процентов) и выплату кредитов (20 процентов). Из-за нехватки денег три четверти россиян вынуждены отказываться от путешествий и покупки новой одежды и обуви, 42 процента — от платной медицины и лекарств. Экономить на образовании вынуждены 36 процентов опрошенных. При этом, по данным Росстата, средняя зарплата россиян в январе – ноябре 2020 года выросла на 5,5% процента и составила 49 454 рубля. В итоге получается, что почти 50 тысячам на жизнь катастрофически не хватает или кто-то здесь врет?

— Давайте начнем с индекса Росстата. Это показатель заработной платы, и надо сказать, что у Росстата он растет непрерывно практически все последние 20 лет. У Росстата не было периода, когда зарплата бы сокращалась. Если взять ситуацию 2014–2016 годов, которая стала в России очень непростой, прямо скажем, тяжелой, когда доходы у людей значительно упали, у Росстата наблюдался рост. Что же это за показатель? Дело в том, что это так называемая средняя заработная плата, которой Росстат так любит радовать, а в большей степени удивлять, потому что никто не радуется, понимая, что это неправда — данная информация о средней заработной плате в белой зоне экономики, в которую очень приятно смотреть аналитикам Росстата. Это госмонополии, крупные предприятия, у которых все прозрачно, все вбелую, но это далеко не вся экономика. Данные показатели не имеют ничего общего с реальной средней заработной платой по стране, потому что не включают почти все, что есть в экономике. Они не охватывают всю микросреду экономики, где огромное количество малых предприятий, сферу услуг, где заработная плата не имеет ничего общего с этими цифрами и где она, кстати говоря, снижалась в некоторых ситуациях. И в Москве она уменьшалась. Были ситуации в 2014–2016 годах, когда московские фирмы заявляли людям, которых они принимали на работу, что им теперь выгоднее брать москвичей, потому что у молодых работников есть родительское жилье, а мигрантам нужно квартиры снимать, они дорого стоят. Хотя раньше логика была обратной: работодатели говорили, мол, москвичи ленивые, а мигранты из регионов, напротив, целеустремленные, мотивированные, им надо квартиру снимать, они станут работать лучше. В период второй волны кризиса, в 2014–2016 годах, у работодателей целеполагание изменилось, они стали платить уже не 80 тысяч, а 40 тысяч рублей, и обосновывали это они вот так: ну у вас же жилье есть, и родители вас еще подкармливают, зачем вам большая зарплата? Вот это все не охватывалось, не учитывалось, и подобные колебания не были видны.

Поэтому на среднюю заработную плату, которую показывает Росстат, вообще ориентироваться не нужно. Она ничего не отражает, кроме каких-то очень прозрачных и привлекательных зон нашей экономики, где все всегда хорошо. Но это не про экономику России, а про какую-то область, которую они нашли и данные из которой черпают. Ну хорошо, вот они показывают данные, основываясь на прозрачности крупных предприятий, но ведь там тоже никто не проверяет, а не оформлены ли два человека на одну ставку, условно говоря, когда работают двое, но оформлены как один. Работают они по 40 часов, а оформлено это как один человек и одна зарплата. Вот всякие такие трюки там не видны.

— А как это сказывается на уровне жизни?

— Очевидно, что уровень жизни серьезно упал, и в 2020 году тоже. Здесь удар кризиса был довольно сильным, особенно по крупным городам. Прежде всего это касается Москвы и Петербурга. Культурная столица пострадала даже больше в силу ее туристически ориентированной экономики. Но какой-то повальной безработицы в регионах, где большое количество людей трудятся на производстве или где сфера услуг не так сильно развита, не произошло. Защитные меры правительства сработали. В Москве они так не смогли сработать. В Питере тоже сжатие случилось. Однако же объективных данных, которые бы всю ситуацию в цифрах обрисовывали, нет. Есть разные оценки. Несмотря на их обилие, все равно понятно, что уровень жизни упал, снижение доходов домохозяйств произошло и покупательная способность этих доходов снизилась, потому что в 2020-м мы пережили две девальвации рубля. Уж до чего 2014–2016 годы были неприятными, сколько там имелось проблем, все-таки мне кажется, двух девальваций за один год, таких достаточно ощутимых, тогда не случилось. А в прошлом году у нас была девальвация весной и потом еще довольно странная девальвация осенью.

Все эти девальвации привели к росту цен на продукты питания и вынудили вмешаться в ситуацию и президента, и премьер-министра. Таким образом, если оценивать ситуацию в целом, то мне кажется, наиболее сильный удар пришелся по доходам граждан и покупательной способности этих доходов в 2014–2016 годах, а не в 2020-м. Даже если у кого-то они номинально не снижались, то только потому, что сложно уменьшить очень низкие доходы, ведь в регионах люди до сих пор реально получают 8 тысяч, 9 тысяч, 15 тысяч рублей в месяц. Причем в регионах никого не удивляет, что заработная плата может быть ниже прожиточного минимума. Работодатели позволяют себе ее платить, используя различные трюки со ставками. Почасовой отплаты труда нет. Сложно посчитать, где же там кого обманули, ну и государство особого вмешательства не осуществляет, хотя здесь, как мне кажется, нужен жесткий контроль. Меры такого контроля необходимы, особенно по линии выплаты работодателем заработной платы в регионах. В этом отношении там много чего не делается вообще или делается с нарушениями.

Что касается снижения, то там и снижать-то было зачастую нечего. Слишком многие работники и так очень дешево обходились хозяевам предприятий, и вот эти, мягко говоря, небольшие доходы в покупательном отношении рухнули, и очень существенно, процентов на 20.

«Доллар вырос с 61 до 74 рублей, вот примерно на столько же у нас снижение и произошло. Меня беспокоит, что будет в нынешнем году и дальше» Фото: «БИЗНЕС Online»

 «Мы вступаем в эпоху дорогой еды. Этот тренд надолго»

— Насколько сильно сократятся доходы населения и упадет покупательная способность граждан в этом году?

— Доллар вырос с 61 до 74 рублей, вот примерно на столько же у нас снижение и произошло. Меня беспокоит, что будет в нынешнем году и дальше. Инфляционная волна, которая зарождается из американских финансовых проблем, станет поднимать мировые цены на продовольствие. Мы вступаем в эпоху дорогой еды. Этот тренд надолго. И хотелось бы, чтобы наш внутренний рынок был защищен от чрезмерных цен на продовольствие. Не на квартал, а на продолжительный период. Нужно, чтобы мы знали, что раз уж страна производит огромное количество продовольствия, то мы должны покупать его по приемлемым ценам. А рост цен в 2021 году может продолжиться. Рубль может укрепляться, а продовольствие при этом дорожать. Просто потому, что таковой будет мировая волна. Мы же не в вакууме существуем.

— Как чувствуют себя и как проходят этот непростой период регионы, помимо Москвы и Питера? В частности, что скажете о Татарстане?

— В РТ наиболее пострадавшая в кризис сфера услуг, конечно, присутствует, но не в такой мере, как в Москве, и диверсификация экономической деятельности в республике довольно широко представлена, поэтому удар там был не так значителен, как в столице. Это все защитило Татарстан от тяжелых последствий кризиса. И, несмотря на то что по людям кризис, конечно, ударил, такого тяжелого падения по занятости, по заработной плате не произошло. В Москве, например, случился серьезный простой целых сфер торговли и сервисов, и связан он был не только с карантинными мерами. Напряженная ситуация продолжалась много месяцев, и только сейчас положение начало потихоньку улучшаться. Так что своеобразной подушкой безопасности регионов стала неразвитость у них сферы услуг.

Если мы сопоставим эти регионы даже не с Москвой, а с Соединенными Штатами, Великобританией, Германией и Францией, то мы увидим, что там данная сфера пострадала очень сильно. Просто чудовищно. Но там вся экономика в огромной мере построена на услугах, потому что производство они вынесли, а в результате пандемии выяснилось, что страны и регионы, которые производили реальные товарные продукты, не простаивали. А круговорот денег в сфере нематериального производства, разных сервисов, которые в общем-то некритически важны и не обязательны для бизнеса, самым неприятным образом просел и пострадал. И здесь, кстати говоря, кризис далеко не закончился. И то, что Евросоюз объявил локдаун в январе, является доказательством того, что все очень мрачно в этой сфере. Потому что локдаун, фактическая остановка всей экономической жизни, якобы вызванная пандемией, — это не что иное, как попытка прикрыть развитие кризиса, как-то его замаскировать. В экономиках, в которых большая доля производства, таких как китайская или российская, второй волны локдаунов не требуется. Нам хватило весенней двухмесячной паузы, и в этом смысле мы оказались более устойчивыми, в лучшем состоянии, что, кстати, видно по безработице, которая стала в России очень низкой в 2020 году. Хотя и есть компании, которые продолжают выполнять свои обещания — сокращать 10 процентов, как они и грозились в разных опросах осенью 2020-го.

«Именно в Соединенных Штатах нарастает ухудшение экономической ситуации, репрессии и протесты. Хотя, конечно, тоже нельзя так однозначно сказать, что они нарастают» Фото: © Keiko Hiromi / AFLO / www.globallookpress.com

«Это фиаско и фантастический крах либеральной оппозиции»   

— Некоторые эксперты видят связь между сегодняшним состоянием российской экономики и подавлением протестов 2011–2012 годов. Например, так считает Константин Сонин, российский экономист, профессор Чикагского университета и ВШЭ. «Пока что четко вырисовывается траектория — усиление репрессий, ухудшение экономической ситуации, увеличение недовольства… И это не какой-то гипотетический, абстрактный сценарий. Это путь, который прошла Венесуэла, — от среднебогатой страны с огромными запасами нефти до нищего государства и правительства, контролирующего только армию и доходы от нефти. Это путь, по которому наша страна идет уже 10 лет. Уже десятилетие падают доходы граждан — после тех самых „успешно подавленных“ протестов 2011–2012-х, с каждым годом все сильнее недовольство и репрессии». По-вашему, в подобном есть доля истины?

— Это откровенно политически ангажированный комментарий. Именно в Соединенных Штатах нарастает ухудшение экономической ситуации, репрессии и протесты. Хотя, конечно, тоже нельзя так однозначно сказать, что они нарастают. Волна поднялась и прошла. Если бы данный профессор больше интересовался не повторением «Экономикс», а тем, как идут внеэкономические процессы в обществе, то он бы знал, что все происходит волнами. Если в экономике есть траектория восхождения, а потом — падения, то в общественной жизни волны. Но у нас-то никакой протестной волны не произошло. У нас вместо волны протестов было принятие поправок к Конституции, которое в целом одобрено гражданами. И смена кабинета министров, от которого граждане, пусть и без какой-то особой любви, ждут мер, которые начнут потихонечку вытаскивать страну. Этого они не ждут от прозападной оппозиции совсем. Отсюда и полный провал акций, которые были организованы в январе – феврале с возвращением Навального. Вместо ожидаемого некоторыми восхождения произошло нисхождение протестного движения.

Даже если судить по Москве, то со всеми приходящими, уходящими участниками протестных хождений их было не более 15 тысяч человек. Для крупнейшего города Европы это просто смешно. Когда немецкие издания писали о данных протестах, они сообщали чуть ли не о сотнях тысяч, потому что немецкий обыватель видел много огромных акций протеста и реальными цифрами можно вызвать у него чувства, обратные ожиданиям пишущих. Это фиаско и фантастический крах либеральной оппозиции. Следующая акция возле вокзалов практически вообще никого не собрала. Ее пытались выдать за акцию просто потому, что там поток путешественников, которые идут на поезда и с поездов, и это все хотели как-то смешать. А дальше Волков объявил, что акции вообще закончены. Это такое немое признание того, что кампания-то провалилась. У них получилась не восходящая волна, а нисходящая. Они использовали колоссальные информационные ресурсы для того, чтобы добиться микроскопического результата. Даже ученики младших классов узнали, кто такой Навальный. Они, правда, ни черта не поняли, кто он такой и кто у кого дворец украл, но пропаганда добралась и до них. И такой ничтожный результат?! Это полная катастрофа прозападной либеральной оппозиции в нашей стране.

Но если говорить о позиции данного профессора, то это точка зрения человека на зарплате Соединенных Штатов, и она говорит о том, в какой мере там хотели бы получить как можно быстрее победу либеральной оппозиции здесь, в России. Мы видим ситуацию тут, что волна сошла на нет, потому что выход на балконы с фонариками — это просто бред. Наконец, интерес тех людей, которые руководят Америкой, к взлому российской экономики огромен. А эффективность их работы ничтожна. Она полностью провалена, и к лету ситуация не изменится.

— Очевидно, что в связи с арестом Алексея Навального наши отношения с Западом охладеют еще больше. Мало того, ряд экономистов считают, что это охлаждение материализуется в новые санкционные риски для нашей экономики.

— Посмотрим, как Евросоюз и Соединенные Штаты будут драться за своего Навального. Но я думаю, что рисков больших нет. Почему? Потому что в вопросах влияния на нашу экономику речь в большей степени идет о наших отношениях с ЕС, чем с Вашингтоном. Не он наш основной торговый партнер. А Евросоюз склонен громко ругаться, но мало что делать. Особенно это касается Германии, потому что коренные интересы Евросоюза не предполагают потери экономических связей с российским рынком. В мечтах европейские технократы и банкиры хотели бы получить российский рынок в качестве добычи, но, коль это невозможно, они действуют по-другому. Они предпочли бы, чтобы вместо Путина был Навальный, а вместо Лаврова, например, — Леонид Волков, но приходится разговаривать с Лавровым, и никуда не денешься. Они вынуждены работать с той Россией, которая есть. Они понимают, что одно дело — мечты, а другое — реальное положение вещей.

— Но что будет с рублем в этой связи?

— Я еще в июне написал, что он станет укрепляться на повышении мировых цен на нефть. И потом, я вам честно скажу, я был в ярости, когда увидел падающий курс рубля на фоне дорожающей нефти. Но это крупная провокация против рубля. Я думаю, что эта партия была кем-то сыграна специально, потому что подобное стало первой ситуацией, когда рубль падал на растущей нефти. Никогда прежде у нас этого не случалось. Что дальше?

А дальше нефть будет дорожать, вопрос только в темпах этого процесса. И данное подорожание связано не столько с ростом мировой экономики, сколько с избыточной долларовой массой в мире, которая накладывается на первые признаки восстановления мировой экономики. И в этой ситуации рубль может укрепляться. Но мне кажется, что наш ЦБ не очень заинтересован в том, чтобы слишком укреплять национальную валюту, поскольку они там боятся потерять преимущества, которые дает слабый рубль и которых они категорически не хотели в 2014 году. Если бы они их хотели, то девальвировали бы рубль тогда. Но тогда они сопротивлялись девальвации. Отсюда было такое астрономическое повышение ключевой ставки Центрального Банка, которое привело уже к панике и очень сильному падению рубля. Первому такому сильному падению. Сейчас стратегия поменялась. Это связано с тем, что в России необходимо производить массу самых разных недорогих товаров и поэтому укрепление рубля должно быть в неких границах.

Ну и наконец, здесь имеет место фактор влияния финансистов, банкиров, связанных с Западом, которые могут против рубля играть, в том числе выполняя ласковые просьбы администрации Белого дома.

— Согласно данным международной группы Coface, специализирующейся на страховании и управлении торговыми рисками, по итогам 2020 года число банкротств, несмотря на глобальный кризис, сократилось в большинстве регионов мира. Так, на мировом уровне количество банкротств упало на 12 процентов, в еврозоне — на 22 процента, в Азиатско-Тихоокеанском регионе — на 19 процентов, в Северной Америке — на 3 процента. Такая динамика, по мнению аналитиков Coface, объясняется мерами господдержки бизнеса, благодаря которым многие люди и компании смогли пережить прошлый год. В России число банкротств физлиц и ИП выросло в 2020-м на 72,6 процента. Среди стран «Большой двадцатки», по расчетам МВФ, Россия занимает третье место с конца по объему антикризисного пакета — ниже только Индонезия и Мексика. А почему так, малый и средний бизнес не интересует власти? Ведь в «закромах Родины» денег более чем достаточно. Или их берегут для чего-то другого и тратят на что-то иное?

— Давайте начнем с банкротств. Хорошо или плохо, что они происходят? Вообще-то говоря, если у вас экономический кризис и ваши меры блокируют банкротства на протяжении многих лет, как это происходит в Евросоюзе или Соединенных Штатах, то это очень плохо, потому что очистки кровеносной системы не происходит. Подобное означает, что все болезни сохраняются. То есть большое количество банкротств в кризис — нормально, и предотвращение таких банкротств в ЕС и США еще очень дорого им обойдется в ближайшие 10 лет. Но это не означает, что большое количество банкротств у нас — какой-то подарок судьбы. Это не так.

Взгляд на банкротства должен быть гибким, потому что говорят, дескать, предотвращенное банкротство — хорошо. В кризис это не всегда так. Подобное говорит о том, что ваши меры зацементировали ситуацию, но проблемы, вызвавшие ее, остались на месте. Особенно это касается банков!

Теперь про меры поддержки. Американские — были колоссальными. Триллионы долларов. Но безработицу у них мы видели на уровне Великой депрессии, и даже сейчас она достаточно большая. Общей картины по американской безработице нет, потому что там отслеживаются только вновь поданные заявления, а хронические безработные американской статистикой уже безработными не считаются. Данные по банкротствам и мерам поддержки — это статистика разных категорий, она непоказательная, и ее не следует смешивать. Конечно, это не здорово, что у нас столько банкротств, но то, что у нас не было большой безработицы, рабочие места удалось сохранить и экономика потихонечку начинает выползать, говорит о том, что те меры поддержки, которые имелись, оказались достаточно эффективными. И это очень важно. А вот триллионы долларов, которые влили в финансовую систему США, попутно кое-что попало в домашние хозяйства, банкротства блокируют. Так было и в 2008–2009 годах. Сейчас же видно, что все это к окончанию кризиса не ведет.

— Тем временем в России уже начали отменять самые разные льготы и поблажки бизнесу и населению. Это о чем говорит?

— О том, что мы выползаем из депрессии. Правительство считает, что в условиях выползания из депрессии все смягчающие меры периода обвала и острой фазы депрессии уже не требуются и являются чрезмерными. Все рыночные отношения должны вернуться в некое стандартное русло. Соответственно, задолжал — плати.

— То есть новых мер поддержки уже не надо?

— Новые меры поддержки должны работать на рост. Прежние — работали на предупреждение падения. И в этом смысле многие западные меры и сейчас так действуют. В то время как некоторые наши меры уже работают совершенно иным образом — на зарождение и усиление экономического роста. Например, та же льготная ипотека. Данная мера не соломка, которую надо подстелить, чтобы не так больно было падать, она направлена на то, чтобы экономика перезапускалась и работала. Это другой тип поддержки, и все другие меры должны быть из такого ряда.

«У нас большое количество самозанятых сейчас появляется, и вот это меня, честно говоря, беспокоит, потому что там есть налог, но все социальные отчисления они делают добровольно. И вот тут странная ситуация, потому что кажется, 6 процентов, а с другой стороны, никаких социальных отчислений они не делают» Фото: «БИЗНЕС Online»

«С налогами у нас происходят интересные вещи»

— Вот экономист Андрей Нальгин пишет: «Российские власти в условиях падения доходов бюджета могут уже в ближайшем будущем снова повышать налоговую нагрузку на бизнес и граждан. Все дело в том, что благодаря ссоре с Западом по итогам 2020 года федеральная казна потеряла 34 процента нефтегазовых сборов, или 2,7 триллиона рублей. В номинальном эти доходы казны скатились на уровень 2017-го, а в относительном — меньше 5 процентов ВВП — рухнули до исторического минимума. Теперь это предстоит наверстывать, ибо элита не должна испытывать дискомфорт. Косвенно данные налоги будут переложены на конечного потребителя — население. А значит, его доходы вскоре тоже сильно сократятся». О каких налогах речь, как они будут переложены на конечного потребителя?

— Я не думаю, что нас ожидает некий общий рост налогов, потому что ситуация очень шаткая. Сейчас наложить на домашние хозяйства какие-то налоги — это значит ухудшить их и без того непростое положение, что чревато непредсказуемыми последствиями, в том числе и социально-политическими. И самое главное в нашей стране, это чревато давлением на крупный бизнес. Особенно подобное касается застройщиков и банков. Следовательно, надо идти обратным путем. Отсюда у нас льготная ипотека, выдача в прошлом году по 10–20 тысяч на ребенка, а у кто-то, у кого по два ребенка, и по 30–40 тысяч получал. На этом фоне введение каких-то новых налогов нерационально.

Тем не менее с налогами у нас происходят интересные вещи, которые связаны с политикой замены губернаторов. Обратите внимание, что многие назначенные через полгода работы в качестве ВРИО сообщают, что они увеличили собираемость налогов. Вот рост собираемости налогов, у нас, видимо, будет расти. Этот рост касается ликвидации «теней». У старых губернаторов были привилегированные фирмы, которые либо совсем не платили налоги, либо «оптимизировали» эти выплаты, скажем так, не совсем законным и справедливым образом. А потом они вынуждены начинать платить налоги, как положено, потому что власть поменялась и губернатор уже не прячет их. Вот такого рода изменения уже идут. Что еще по налогам можно сказать? Напрашивается постепенное введение прогрессивных налогов, и здесь мы уже можем говорить о прогрессивной шкале. То, что Путин сказал, что богатые должны платить не 13, а 15 процентов со своих доходов, — это уже зарождение прогрессивной шкалы. Она еще не развитая, но уже есть. Прогрессивная шкала налогообложения получит развитие, но, видимо, процесс будет медленным. От 15 процентов налога на доходы богатых сдвиг к более высокой ставке и разветвленной шкале станет идти небыстро.

Кроме того, я лично считаю, что пора вводить и необлагаемые минимумы в России. И зародыши этого минимума есть, потому что уже было объявлено, что если доходы ниже прожиточного минимума, то 13-процентный налог у нас взиматься не должен. Но это еще минимум какой-то странный, потому что должен быть минимум необлагаемый хотя бы тысяч 50. Потом, у нас большое количество самозанятых сейчас появляется, и вот это меня, честно говоря, беспокоит, потому что там есть налог, но все социальные отчисления они делают добровольно. И вот тут странная ситуация, потому что кажется, 6 процентов, а с другой стороны, никаких социальных отчислений они не делают. Правильнее было бы то, что они платят не налогом, а социальными отчислениями, а налог с них брать отдельно и более высокий, но только при выходе на более высокий уровень доходов. Скажем, те же 50 тысяч рублей. А нагрузку на заработную плату снижать и делать ситуацию лучше и для работодателя, и для работника, чтобы он больше денег мог получать. Например, если взять и убрать 13-процентный налог на заработную плату ниже 50 тысяч рублей, то на те же 13 процентов можно повысить минимальную заработную плату, но тут другие проблемы возникают, и связаны они с отсутствием в стране минимальной почасовой ставки оплаты труда, которая необходима хотя бы просто для расчетов. Но ее нет.

Сейчас правильно уходить от плоской шкалы налогообложения и уменьшать налоговую нагрузку на домашние хозяйства, чтобы они могли больше тратить и особенно покупать недвижимость — это принципиально важно для экономики. Покупка недвижимости гражданами — одна из основ экономического роста на ближайшие 20–25 лет в России. А вторая не менее важная основа — это инфраструктурное строительство. По жилью мы увидели в 2020 году. Вместо того чтобы повысить ключевую ставку во имя противодействия девальвации, Центральный банк ее понизил. А ведь ее понижали на фоне снизившихся мировых цен на нефть. Эти действия были не совсем типичны, потому что в 2014-м наш ЦБ руководствовался абсолютно противоположной стратегией. И дальше он держался ее и очень неохотно снижал ключевую ставку в период экономического оживления 2017–2019 годов.

— Вы сейчас частично затронули тему существования в России определенных субъектов экономики. Тогда следующий вопрос. Институт экономики роста имени Столыпина предложил в принципе ликвидировать ИП как форму бизнеса, оставив только юридических лиц и самозанятых граждан. Зачем? Что и кому это даст?

— Господа из «Столыпинского клуба» не только забыли, как выглядит «столыпинский галстук», но и то, что бо́льшая часть мировой экономической истории проделана ИП, или, как тогда говорили, семейными предприятиями и личными фирмами. Акционерные общества как массовое явление, включая и общества с ограниченной ответственностью, — новое явление в экономике. Без ИП на самом деле нельзя. Нужно, чтобы существовала чья-то личная фирма, которая не была бы оформлена как ООО. Должны быть индивидуальные предприниматели, почему нет?! Почему не может быть семейной фирмы, булочной, кондитерской или еще чего-то? Это все может и должно быть.

— Ну вот и вопрос: кому и зачем понадобилась такая инициатива?

— Это лоббизм крупного бизнеса, который, почувствовав давление кризиса в 2020 году, пытается выдавить своих конкурентов в самозанятые либо навязать им некомфортный формат ООО. Пусть это будет личная фирма или фирма с одним владельцем, но не акционерное общество. Это не общество. Более того, я вам скажу, что в XIX веке, когда произошел бум акционерных обществ, не везде они считались законными и безвредными организациями. В России, например, нужно было получать высочайшее разрешение на учреждение такого общества. Вот индивидуальным предпринимателем ты мог стать, в купцы первой или второй гильдии выйти. Это кто? Они же не были ООО. Более того, во Франции вплоть до Наполеона III акционерные общества значились как преступные организации. Они, конечно, были, работали, и в реальности их преступными организациями не считали, но юридически сохранялся этот странный пунктик, что, вообще-то говоря, мы вам не доверяем. А почему было так? Потому что форма ответственности принципиально отличается. Индивидуальный предприниматель отвечает своим имуществом. А общество с ограниченной ответственностью — с него взятки гладки. Оно обанкротилось, а люди, которые из него деньги черпали, сказали: да мы туда только вкладывали, мы самые пострадавшие, это же была наша фирма, она обанкротилась, и с нас больше ничего не спросить. Спрашивайте с директора ООО. Так что, с точки зрения ответственности, это не очень хорошая вещь. Слишком большое количество акционерных обществ — не очень здорово, потому что здесь поле для мошенничества, и у нас, кстати говоря, немало проблем у правоохранительных органов связано с тем, что имеет место масса фирм-однодневок. Заметьте, не индивидуальных предпринимателей, их быстро за паспорт поймать можно. Это всевозможные ООО, которые можно закрыть, открыть, переназвать и так далее. Масса людей, включая меня, пострадали от этих перетеканий. Что нам «Столыпинский клуб» предлагает, как он сможет нас защитить от этого всего? А никак. Они об этом просто не думают, потому что не в их интересах о таких вещах думать.

— Напоследок снова о валютном вопросе. Недавно «Тесла» купила биткоинов на 1,5 миллиарда долларов и не исключает в будущем начать принимать биткоины в оплату своей продукции. А на днях стало известно о том, что в Россию ввезли крупнейшую партию оборудования для майнинга криптовалюты. Речь идет о поставленной в декабре партии из 20 тысяч устройств общей мощностью 70 МВт. Оборудование стоимостью 40–60 миллионов долларов установили и запустили в Иркутской области. О чем все это говорит? И ваш прогноз относительно традиционных денег и традиционного банкинга в связи с этим?

— Чудо криптовалют напрямую связано с проблемами доллара, с интересом уйти от американской валюты. И решение «Теслы» — это не столько решение в пользу биткоина, сколько против доллара. Биткоин, в отличие от других криптовалют, имеет ограниченную эмиссию — 21 миллион биткоинов может быть эмитирован. Дальше все. При этом только за 2020 год было эмитировано несколько триллионов долларов. Поэтому идет движение из доллара, и оно будет происходить на товарные рынки, на рынки криптовалют, и на этом станут зарабатывать. Но как начнут выглядеть биржевые движения криптовалют, сказать сложно, потому что это не инвестиционный, а спекулятивный ресурс на сегодня. То есть если хотите много выиграть, то вы много покупаете и потом продаете, покупаете и продаете. При этом вы можете как много выиграть, так и много потерять. Тем более что основная масса игроков идут за основными потоками информации. Часто они покупают на пике, а потом начинается падение, и они теряют свои деньги. Вот что уже несколько раз происходило с биткоином.

«Тесла» же в данном случае идет на нарушение американских законов, потому что криптовалюты по ним являются биржевым товаром и на них нельзя ничего покупать. Их можно продать, но их нельзя принимать как деньги. Их нужно продавать, выходить в доллары и тогда уже делать покупки. И если в «Теслу» пока еще не идет американский прокурор, то это говорит о том, что за таким жестом компании стоит чья-то большая игра. Криптовалюты — ведь чьи-то частные деньги, которые создаются из воздуха, и на подобном кто-то богатеет, прежде всего тот, кто их создает, кто в доле и в курсе.